Шырав

Шырав ĕçĕ:

Улпут the word is in our database.

Улпут (тĕпĕ: улпут) more information about the word form can be found here.

Ҫӳреннине кӳл: улпут ачине нимӗҫ патне илсе каймалла!
Закладывай пегую: барчонка к немцу везти!

IX сыпӑк // Александр Артемьев, Михаил Рубцов. Иван Гончаров. Обломов: роман. Александр Артемьевпа Михаил Рубцов куҫарнӑ. Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1956

«Улпут ҫырать!» теҫҫӗ пурте хӑюсӑррӑн, хуҫана хисеп туса, — ҫавнашкал сасӑпа пӳртре виле выртнӑ чухне калаҫаҫҫӗ.
«Барин пишет!» — говорили все таким робко-почтительным голосом, каким говорят, когда в доме есть покойник.

— Ухмах! — терӗ улпут майри.
— Дурак! — сказала барыня.

— Санӑн илмелле марччӗ, — ҫилессӗн астутарчӗ ӑна улпут майри.
— А ты бы не брал, — сердито заметила барыня.

— Эпӗ хулара хваттерте вырнаҫнӑ ҫуртра, итле-ха эсӗ, — хирӗҫ тавӑрчӗ мужик, — пуштӑран икӗ хутчен ыйтма пычӗҫ: Обломов ҫыннисем ҫук-и тесе: акӑ, тет, улпут патне ҫыру пур, тет.
— А на дворе, где я приставал в городе-то, слышь ты, — отвечал мужик, — с пошты приходили два раза спрашивать, нет ли обломовских мужиков: письмо, слышь, к барину есть.

Камран ку? — терӗ улпут майри, тинех тӑна кӗрсе.
От кого это? — произнесла наконец барыня, опомнившись.

Ҫакӑ вара Васька е Мотька улпут патне пырса: акӑ вӑл, Мотька, паян ирхине ишӗлмесӗр юлнӑ галерея ҫине хӑпарчӗ те унта кӗтессем пӳртрен пачах уйрӑлнӑ, пӑхса ҫеҫ тӑр, каллех ишӗлсе анать, тесе каличченех ҫапла пулнӑ.
Это продолжалось до тех пор, пока Васька или Мотька донес барину, что, вот-де, когда он, Мотька, сего утра лазил на остатки галереи, так углы совсем отстали от стен и, того гляди, рухнут опять.

Килте шӑв-шав пуҫланнӑ: пурте, ватти те, вӗтти те, чупса ҫитнӗ, чӗп амӑшӗпе чӗпсем вырӑнне унта улпут майри хӑй Илья Ильичпа уткаласа ҫӳреме пултарни ҫинчен шухӑшласа, сехӗрленсе ӳкнӗ.
В доме сделался гвалт: все прибежали, от мала до велика, и ужаснулись, представив себе, что вместо наседки с цыплятами тут могла прохаживаться сама барыня с Ильей Ильичом.

Карчӑкӑн ыйхи сирӗлет, вӑл пуҫӗнчи тутӑрне майлать, кӑвакарнӑ ҫӳҫ пайӑркисене тирпейлесе чикет, вара, пачах ҫывӑрман пек пулса, Илья ҫине, улпут ҫурчӗн чӳречисем ҫине шанчӑксӑррӑн пӑхса илет, чӗрҫи ҫинче выртакан чӑлха йӗпписене чӗтрекен аллисемпе тӗрткелет.
Она вспрянула от сна, поправила платок на голове, подобрала под него пальцем клочки седых волос и, притворяясь, что будто не спала совсем, подозрительно поглядывает на Илюшу, потом на барские окна и начинает дрожащими пальцами тыкать одну в другую спицы чулка, лежавшего у нее на коленях.

Анчах няня та, улпут арӑмӗ хытарса каланӑ пулин те, тата хӑй те ҫывӑрас мар тенӗ ҫӗртех, илӗртӳллӗ ыйхӑпа кӗрешме пултараймасть.
Но и няня, несмотря на всю строгость наказов барыни и на свою собственную волю, не могла противиться обаянию сна.

— Ну, кай, кай! — хирӗҫ калать улпут.
— Ну иди, иди! — отвечал барин.

Пыр йӑлтах типсе ларчӗ: хӑвӑн тавҫӑрса илесчӗ — илтетӗн-и, улпут хӑйӑлтатать?
В горле совсем пересохло: сам бы догадался — слышишь, барин хрипит?

VIII сыпӑк // Александр Артемьев, Михаил Рубцов. Иван Гончаров. Обломов: роман. Александр Артемьевпа Михаил Рубцов куҫарнӑ. Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1956

— Эсир пачах урӑхла! — мӗскӗннӗн каларӗ Захар, улпут мӗн каласшӑн пулнине ӑнланаймасӑр.
— Вы совсем другой! — жалобно сказал Захар, все не понимавший, что хочет сказать барин.

Захар улпут ҫине пӑхса илчӗ, пӗр уринчен теприн ҫине пусрӗ те шарламарӗ.
Захар взглянул на барина, переступил с ноги на ногу и молчал.

Вӑл, ӑҫта та пулин ҫӑлӑнӑҫ тупас тесе, сылтӑмалла, сулахаялла, малалла пӑхрӗ, вара каллех ун умне эрешмен карти, тусан, хӑйӗн сӑнӗпе тата улпут пит-куҫӗ тухса тӑчӗҫ.
Он метал взгляды направо, налево и прямо, ища в чем-нибудь спасения, и опять замелькали перед ним и паутина, и пыль, и собственное отражение, и лицо барина.

Захар чӗнмерӗ; вӑл ҫакӑн пек шухӑшларӗ пулмалла: «Ну, мӗн сана? Урӑх Захара чӗнетӗн-и-мӗн? Эпӗ кунта тӑратӑп-ҫке!», кайран вӑл улпут урлӑ, сулахайран сылтӑмалла пӑхма тытӑнчӗ, унта та ӑна шалатка пирпе карнӑ пек, тусанлӑ тӗкӗр ҫакӑн ҫинченех аса илтерчӗ: ун витӗр хӑйӗн ҫине сиввӗн, куҫ айӗн, тӗтре витӗр пӑхнӑ пек, хӑйӗн хуйхӑллӑ, илемсӗр сӑнӗ пӑхать.
Захар не отвечал: он, кажется, думал: «Ну, чего тебе? Другого, что ли, Захара? Ведь я тут стою», и перенес взгляд свой мимо барина, слева направо; там тоже напомнило ему о нем самом зеркало, подернутое, как кисеей, густою пылью: сквозь нее дико, исподлобья смотрел на него, как из тумана, собственный его же угрюмый и некрасивый лик.

Эпир ватӑ улпут пурӑннӑ чухне ҫуралса ӳснӗ, вӑл сысна ҫури тесе те, хӑлхаран туртса та ятлатчӗ, анчах ҫакӑн пек сӑмаха илтмен вара, асӗнче те пулман пулӗ!
Мы при старом барине родились и выросли, он и щенком изволил бранить, и за уши драл, а этакого слова не слыхивали, выдумок не было!

Захар Тарантьевпа Алексеев хыҫҫӑн алӑк питӗрсе юлчӗ те вырӑнӗ ҫине лармарӗ, улпут чӗнессе кӗтсе тӑчӗ, мӗншӗн тесен вӑл лешӗ ҫырма хатӗрленнине илтрӗ.
Захар, заперев дверь за Тарантьевым и Алексеевым, когда они ушли, не садился на лежанку, ожидая, что барин сейчас позовет его, потому что слышал, как тот сбирался писать.

Захар пулӑшмасӑр Илья Ильич тӑма та, ҫывӑрма выртма та, пуҫне турама та, урине тӑхӑнма та, апат ҫиме те пултараймасть, ҫавӑн пекех, Захар та Илья Ильичсӑр пуҫне урӑх улпут ҫинчен шутлаймасть, ӑна тумлантарнисӗр, апатлантарнисӗр, кӳрентернисӗр, суйнисӗр, тата ҫав вӑхӑтрах, ӑшӗнче ӑна чунтан-чӗререн хисепленисӗр пуҫне, урӑхла пурӑнма пултараймасть.
Как Илья Ильич не умел ни встать, ни лечь спать, ни быть причесанным и обутым, ни отобедать без помощи Захара, так Захар не умел представить себе другого барина, кроме Ильи Ильича, другого существования, как одевать, кормить его, грубить ему, лукавить, лгать и в то же время внутренне благоговеть перед ним.

VII сыпӑк // Александр Артемьев, Михаил Рубцов. Иван Гончаров. Обломов: роман. Александр Артемьевпа Михаил Рубцов куҫарнӑ. Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1956

Ҫакна пула унӑн чунне салхулӑх ҫавӑрса илнӗ, йӑлинче вара йывӑр сӑмах каласси тата хытӑ кӑмӑлӑхпа хаярлӑх ҫуралнӑ; ҫавӑнпа та улпут сасси ӑна сак ҫинчен тӑратмассеренех вӑл кӑмӑлсӑррӑн мӑкӑртатнӑ.
От всего этого в душу его залегла угрюмость, а в нраве проявилась грубость и жесткость; от этого он ворчал всякий раз, когда голос барина заставлял его покидать лежанку.

Страницăсем:

Corpus of the Chuvash language

Шырав

Шырав ĕçĕ:

Menu

Statistics