Шырав

Шырав ĕçĕ:

шуса (тĕпĕ: шу) more information about the word form can be found here.

Тӳпере хура пӗлӗтсем васкавлӑн шуса иртеҫҫӗ.
По небу метались темные тучи.

Тӑххӑрмӗш сыпӑк // Петр Золотов. Ажаев, В. Н. Мускавран инҫетре: роман / вырӑсларан П.Золотов куҫарнӑ. — Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1953. — 242 с.

— Асӑрханарах! — кӑшкӑрчӗ Полищук, кӑштах катер ҫинчен шуса ӳкеймен моряка.
— Осторожнее! — крикнул Полищук одному из моряков, чуть не сорвавшемуся с катера.

Хутран-ситрен эпӗ хӑрасах шуса каяттӑмччӗ: е вӑл пачах урӑхла ҫын пулсан, вара ман юрату сӳнсе ларать-и?
Иногда я в страхе думала: вдруг он окажется совсем другим и моя любовь померкнет?

Саккӑрмӗш сыпӑк // Петр Золотов. Ажаев, В. Н. Мускавран инҫетре: роман / вырӑсларан П.Золотов куҫарнӑ. — Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1953. — 242 с.

Пӑр кайнине сӑнаса тӑракан Алексейпе Таньӑн шухӑшӗсем те, пӑр татӑкӗсем пекех, умлӑн-хыҫлӑн шуса иртеҫҫӗ.
И, подобно льдинам, такой же нескончаемой чередой плыли мысли Алексея и Тани, наблюдавших за ледоходом.

Ҫиччӗмӗш сыпӑк // Петр Золотов. Ажаев, В. Н. Мускавран инҫетре: роман / вырӑсларан П.Золотов куҫарнӑ. — Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1953. — 242 с.

Хӑрушшӑн курӑнса выртакан вак патне вӑл хырӑмпа шуса пычӗ Алексей кӑшкӑрнине илтсе, пур ҫӗртен те ҫынсем чупса ҫитрӗҫ.
Ползком он подобрался к зияющей проруби, со всех сторон на крик Алексея сбежались люди.

Шӑллӗн ҫирӗпленсе хытнӑ, юн тӑкнипе шурса кайнӑ пит-куҫӗ тӗттӗмре ун умӗнче шуса пынӑ пек туйӑнчӗ.
Непривычно суровое и повзрослевшее лицо брата, бледное от потери крови, как бы плыло перед ним в темноте.

Улттӑмӗш сыпӑк // Петр Золотов. Ажаев, В. Н. Мускавран инҫетре: роман / вырӑсларан П.Золотов куҫарнӑ. — Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1953. — 242 с.

Ҫунат ҫинчен Пущин хӑвӑрт шуса анчӗ те пӳрнисем туякан пулччӑр тесе, сылтӑм аллине силлесе каялла, ҫул тӑвакансем патне чупрӗ.
Пущин вдруг соскочил с подножки и помчался назад, к дорожникам, теребя правую руку, чтобы вернуть пальцам чувствительность.

Пиллӗкмӗш сыпӑк // Петр Золотов. Ажаев, В. Н. Мускавран инҫетре: роман / вырӑсларан П.Золотов куҫарнӑ. — Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1953. — 242 с.

— Ҫыран хӗррине ҫитсен вагонеткӑсем ансӑр чугун ҫулпа сылтӑмалла пӑрӑнса каяҫҫӗ, ҫунасем ҫумне ҫыхнӑ труба вара тракторсем хыҫҫӑн чарӑнмасӑр пӑр ҫине шуса анать.
— Вагонетки у самого берега с ходу завернут по узкой колее вправо, а труба, на привязанных к ней санях, не приостанавливаясь, скользнет за тракторами прямо на лед.

Виҫҫӗмӗш сыпӑк // Петр Золотов. Ажаев, В. Н. Мускавран инҫетре: роман / вырӑсларан П.Золотов куҫарнӑ. — Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1953. — 242 с.

Машина ерипен пӑр ҫине шуса анчӗ.
Она медленно скатилась на лед.

Пӗрремӗш сыпӑк // Петр Золотов. Ажаев, В. Н. Мускавран инҫетре: роман / вырӑсларан П.Золотов куҫарнӑ. — Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1953. — 242 с.

Полина унӑн чӗркуҫҫийӗсем ҫинчен шуса анчӗ те иккӗ сиксех хӑй вырӑнӗ патне чупса пырса халатпа чӗркенчӗ, унтан Яковпа юнашар ларчӗ.
Полина соскочила на пол с колен его, в два прыжка подбежала к постели, окуталась халатом и деловито села рядом с ним.

IV сыпӑк // Леонид Агаков. Горький М. Артамоновсем: повесть. — Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1955. — 300 с.

Анчах йывӑр пӑлханупа тулнӑ уйӑхсем пӗрин хыҫҫӑн тепри, хӗллехи ҫил-тӑманти обоз пек шуса пычӗҫ.
Но, как обоз в зимнюю метель, двигались один за другим месяцы, тяжело и обильно нагруженные необычно тревожным.

Манах, темӗн пысӑкӑш тимӗр шапа пек, ерипен аяккалла шуса пӑрӑннӑ, Петр Ильич Артамонов вара, Ольга патне кайса, ӑна Алексей ярмаркӑра мӗнле ӗҫсе ашкӑннисем ҫинчен каласа панӑ.
Медленно, как огромная черепаха, монах отползал прочь, а Пётр Ильич Артамонов шёл к Ольге, рассказывал ей о кутежах Алексея на ярмарке.

Носков хӳме ҫумӗпе тӗлӗнмелле утса пырать, ун хыҫҫӑн тӗлӗнмелле ҫӑра мӗлкесем шуса пыраҫҫӗ; мӗлкесем ҫын хыҫҫӑн ҫакӑн пек йывӑррӑн сӗтӗрӗнсе пынине Яков пуҫласа курчӗ.
Необыкновенно идёт Носков вдоль забора, и необыкновенно густыми лохмотьями ползут за ним тени; Яков впервые видел, чтоб тени так тяжко тащились за человеком.

Яков хӑвӑрт кӑна чӗркуҫҫи ҫине кукленсе ларчӗ, ҫав самантрах пальто кӗсйинчен револьвер туртса кӑларчӗ, хӑйне тапӑнакан ҫынна уринчен тӗкрӗ, персе ячӗ; пӑшал сасси янӑравсӑр, вӑйсӑр пулчӗ, анчах та ҫын хулпуҫҫийӗпе хӳмене пырса ҫапӑнчӗ, мӗкӗрсе ячӗ те хӳме ҫумӗпе ҫӗре шуса анчӗ.
Яков быстро опустился на колено, тотчас выхватил револьвер из кармана пальто, ткнул в ногу нападавшего человека, выстрелил; выстрел был глух и слаб, но человек отскочил, ударился плечом о забор, замычал и съехал по забору на землю.

Ҫав шухӑшсем вырӑнне, темле ҫаврашка тӑрӑх шуса, хӑй ярмаркӑра чарусӑр ӗҫсе ашкӑннӑ картинсем тухса тӑнӑ; урса кайнӑ пек ҫынсем, ӳсӗр, нихҫан та тӑранман куҫӗсене ҫӑткӑнла чарса пӑрахса унталла та кунталла ыткӑннӑ, укҫисене ҫунтарнӑ, нимӗн хӗрхенмесӗр, шӑмшакӗсем аскӑн шухӑшпа йӗркерен тухса кайнипе иртӗнсе ашкӑннӑ, хура вырӑнта куҫсене йӑмӑхтармалла шап-шуррӑн курӑнса, намӑса пӗлмесӗр ҫаппа-ҫарамас выртакан пысӑк хӗрарӑм патнелле туртӑннӑ…
На место этих дум вставали и двигались по какому-то кругу картины буйных кутежей на ярмарке; метались неистовые люди, жадно выкатив пьяные, но никогда не сытые глаза, жгли деньги и, ничего не жалея, безумствовали всячески в лютом озлоблении плоти, стремясь к большой, ослепительно белой на чёрном, бесстыдно обнажённой женщине…

III сыпӑк // Леонид Агаков. Горький М. Артамоновсем: повесть. — Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1955. — 300 с.

Артамонова хирӗҫ вара тӗлӗнмелле сӑмахсем хура таракансем пек шуса тухма тытӑнчӗҫ:
В ответ Артамонову чёрными тараканами поползли странные слова:

— Эсир хӗвеле те сирӗн фабрикӑсен свистокӗ тӑрӑх пӗлӗтелле ҫӗкленмелле тӑвӑр, тӗтӗмлӗ кун шурлӑхсенчен, вӑрмансенчен машинӑсем чӗннипе шуса тухмалла тӑвӑр, анчах — этемпе мӗн тӑвайӑр эсир?
— Вы достигнете того, что солнце будет восходить в небеса по свистку ваших фабрик и дымный день вылезать из болот, из лесов по зову машин, но что сделаете вы с человеком?

Пур ӗҫсем те, пӗтӗм пурнӑҫ тикӗссӗн шуса пынӑ, пурне те ҫирӗп йӗркене кӳртнӗн туйӑннӑ; фабрика, ҫынсем, лашасем те — вӗсем те ӗмӗр чарӑнмалла мар хускатса янӑ пек ӗҫленӗ.
Всё шло гладко, казалось прочно слаженным; фабрика, люди, даже лошади — всё работало как заведённое на века.

Сарӑ кӗркуннехи ҫутӑ кунсем, кичемрех ҫутӑ уйӑхлӑ каҫсемпе ылмашса, лӑпкӑн шуса пынӑ.
Спокойно пошли ясные дни бабьего лета, сменяясь грустным сиянием лунных ночей.

Анчах пур шухӑшсем те сасартӑк татӑлчӗҫ, хӑранипе таҫта кайса ҫухалчӗҫ: Артамонов, кӗтмен ҫӗртен, хӑй умӗнче ӑна Алексей пек ҫӑмӑллӑн та ӑста пурӑнма, ытти ҫивӗч ҫынсем пек пурӑнма кансӗрлекен ҫынна курчӗ; — ӑна хӑйӗнпе тӗлме-тӗл, сӑмавар умӗнче ларакан сарлака сӑн-питлӗ, сухаллӑ ҫын кансӗрленӗ; вӑл ним чӗнмесӗр, сулахай аллин пӳрнисемпе сухалне пӗтӗрсе тытса, пит ҫӑмартипе ывӑҫ тупанӗ ҫине тӗренсе ларать; вӑл Петр Артамонов ҫине ҫав тери салхуллӑн, унпа сывпуллашнӑ пек пӑхать, ҫав вӑхӑтрах вӑл ӑна хӗрхеннӗ пек, ӑна темшӗн ӳпкелешнӗ пек пулнӑ; пӑхать те — макӑрать; унӑн хӗрлӗрех сарӑ куҫ тӗкӗсем айӗнчен усал куҫҫулӗсем юхаҫҫӗ; сухалӗ хӗррипе, сулахай куҫӗ патӗнче, пысӑк шӑна шуса пырать; акӑ вӑл, вилнӗ ҫын пичӗ урлӑ каҫнӑ пек, тӑнлав ҫинелле шуса каҫрӗ, куҫхарши ҫинче чарӑнса тӑрса, куҫсенчен пӑхма пуҫларӗ.
Но все размышления внезапно пресеклись, исчезли, спугнутые страхом: Артамонов внезапно увидал пред собою того человека, который мешал ему жить легко и умело, как живёт Алексей, как живут другие, бойкие люди: мешал ему широколицый, бородатый человек, сидевший против него у самовара; он сидел молча, вцепившись пальцами левой руки в бороду, опираясь щекою на ладонь; он смотрел на Петра Артамонова так печально, как будто прощался с ним, и в то же время так, как будто жалел его, укорял за что-то; смотрел и плакал, из-под его рыжеватых век текли ядовитые слёзы; а по краю бороды, около левого глаза, шевелилась большая муха; вот она переползла, точно по лицу покойника, на висок, остановилась над бровью, заглядывая в глаз.

Страницăсем:

Corpus of the Chuvash language

Шырав

Шырав ĕçĕ:

Menu

Statistics