Шырав

Шырав ĕçĕ:

хӑйсен (тĕпĕ: хӑйсем) more information about the word form can be found here.

Ку сӑмахсене вӑл ҫав тери лӑпкӑн тата ҫав тери ӗненсе, нимӗҫ лётчикӗсем ӑна халь кӑна хӑйсен планӗсем ҫинчен пӗлтернӗ пек каларӗ.
Он сказал это так равнодушно и так уверенно, как будто немецкие летчики только что сообщили ему свои планы.

1 сыпӑк // Леонид Агаков, Александр Артемьев. Борис Полевой. Чӑн-чӑн этем ҫинчен ҫырнӑ повесть. Леонид Агаковпа Александр Артемьев куҫарнӑ. Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1950

Командующи хӑйӗн хӗрлӗ уссине чӗпӗткелесе илчӗ те, мана приказ пачӗ: «Гвоздев, ҫӗрле ҫав аэродром патне шавсӑр-мӗнсӗр, йӗркеллӗн, хӑйсен ҫынни пек, ҫывӑхарах пыр та, унтан тӑрук пеме тытӑнса, ҫӗмӗрттерсе кӗрсе кай, вӗсем тӑна кӗриччен пӗтӗмпех кутӑн-пуҫӑн ҫавӑрса тӑк, пӗр сволочь та вӗҫсе ан кайтӑр, терӗ.
Командующий себя за рыжий ус пощипал и приказывает: «Гвоздев, ночью, без шума, без выстрела, чинно, будто свои, подойди к аэродрому поближе, а потом всей оравой с пальбой налети и, прежде чем они очухаются, переверни все вверх дном, чтобы ни одна сволочь не улетела».

11 сыпӑк // Леонид Агаков, Александр Артемьев. Борис Полевой. Чӑн-чӑн этем ҫинчен ҫырнӑ повесть. Леонид Агаковпа Александр Артемьев куҫарнӑ. Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1950

Нимӗҫсен улттӑмӗш армине Сталинград патӗнче ҫавӑрса илсен, Гвоздевсен корпусӗ чакса пыракан нимӗҫсен фронтне татса кӗрсе кайнӑ та, хӑйсен мӗнпур танкӗсемпе ҫеҫен хирсем тӑрӑх нимӗҫ тылӗсене ҫӗмӗрсе ҫӳреме тытӑннӑ.
После того как Шестая немецкая армия была отрезана и окружена у Сталинграда, их корпус прорвал фронт отступающих немцев и, проскочив в образовавшуюся брешь, всеми своими танками устремился по степи на немецкие тылы.

Ҫыруне Оля васкаса, хӑйсен эшелонӗ станцире тӑнӑ чух ҫырнӑ пулнӑ.
Писано все это было второпях, на станции, где стоял их эшелон.

9 сыпӑк // Леонид Агаков, Александр Артемьев. Борис Полевой. Чӑн-чӑн этем ҫинчен ҫырнӑ повесть. Леонид Агаковпа Александр Артемьев куҫарнӑ. Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1950

Вӑл пурнӑҫа кӑшт йӗркесӗртерех, анчах хӑйсен ӗҫне нимрен те ытларах юратакан ҫакӑн пек ҫынсене кӑмӑлланӑ, мӗншӗн тесен ун пеккисемпе яланах калаҫса татӑлма май пур.
Он любил вот таких немножко сумасшедших в общежитии, по уши влюбленных в свое дело людей, с которыми способному и старательному человеку легко найти общий язык.

8 сыпӑк // Леонид Агаков, Александр Артемьев. Борис Полевой. Чӑн-чӑн этем ҫинчен ҫырнӑ повесть. Леонид Агаковпа Александр Артемьев куҫарнӑ. Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1950

Анчах та Алексей, ҫав ватӑ ҫынсем хӑйсем те чӳрече умӗнчи пӗчӗк пахчари ҫимӗҫсемпе кӑна тытӑнкаласа пурӑннине, унти кашни сухана, кишӗре шутласа хунине, хӑйсен ҫӑкӑр паёкне кашни ир мӗнле пайласа ҫинине пӗлсе, вӗсем патне ҫиме каймарӗ, вӑл юриех хаваслӑ пек пулса вӗсене: апат пӗҫересси — чӑрмавлӑ ӗҫ, ҫавӑнпа та ҫиме командирсен столовӑйне ҫӳретӗп, терӗ.
Но Алексей знал, как бьются эти старые люди на своем крохотном огородишке, на косогоре под окнами, где были заранее учтены каждое перышко лука, каждая морковина, знал, как по-братски, с детской тщательностью делят они по утрам свой хлебный рацион, — знал и отказался, бодро заявив, что во избежание канители с готовкой он обедает теперь в командирской столовой.

6 сыпӑк // Леонид Агаков, Александр Артемьев. Борис Полевой. Чӑн-чӑн этем ҫинчен ҫырнӑ повесть. Леонид Агаковпа Александр Артемьев куҫарнӑ. Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1950

Сводка эпизочӗсенче лётчиксен подвигӗсене асӑнсан, пурте салхуллӑн, кӳренсе ҫӳрерӗҫ, сестрасемпе сӑлтавсӑрах харкашрӗҫ, санатори йӗркисемпе апата тиркерӗҫ, пӗр сӑмахпа каласан, аманнӑ лётчиксем ҫакӑн пек хӗрӳ вӑхӑтра хӑйсен ҫакӑнта, хӗвел ҫинче, тӗкӗр пек кӳлӗ хӗрринчи вӑрман шӑплӑхӗнче пулма тӳр килнӗшӗн, вӗсем лере, Сталинград таврашӗнчи ҫеҫен хирсем ҫинче ҫапӑҫма пултарайманшӑн санатори администрацийӗ айӑплӑ тесе шутланӑ пек пулса тухрӗ.
Когда в эпизодах сводки упоминались подвиги летчиков, все ходили мрачные, обиженные, придирались к сестрам, ворчали на режим и на пищу, как будто администрация санатория была виновата в том, что им приходится в такое горячее время торчать здесь, на солнце, в лесной тиши у зеркального озера, а не сражаться там, над сталинградскими степями.

5 сыпӑк // Леонид Агаков, Александр Артемьев. Борис Полевой. Чӑн-чӑн этем ҫинчен ҫырнӑ повесть. Леонид Агаковпа Александр Артемьев куҫарнӑ. Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1950

Пӗррехинче вӑл хӑйсен пӳлӗмне ҫав тери асапланса, ывӑнса ҫитсе, анчах савӑнӑҫлӑ сӑнпа таврӑнчӗ.
Однажды он приковылял в свою комнату совершенно измученный, разбитый и веселый.

3 сыпӑк // Леонид Агаков, Александр Артемьев. Борис Полевой. Чӑн-чӑн этем ҫинчен ҫырнӑ повесть. Леонид Агаковпа Александр Артемьев куҫарнӑ. Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1950

Каяканӗсем савӑнӑҫлӑ, хаваслӑ пулнӑ, вӗсем хӑйсене кашни пӗлӗт татӑкӗ хыҫӗнчех вилӗм сыхласа тӑнӑ ҫӗре мар, мирлӗ тӑван гарнизонсене кайнӑ пек туйнӑ; ӑсатаканнисен сӑнӗсем ҫинче вӗсем хӑйсен черечӗ ҫитменшӗн кӑмӑлсӑр пулни, кӳренни палӑрнӑ.
Отъезжающие были веселы, возбуждены, как будто ехали они не туда, где за каждым облачком стерегла их смерть, а в родные мирные гарнизоны; на лицах провожавших отражались нетерпение, грусть.

2 сыпӑк // Леонид Агаков, Александр Артемьев. Борис Полевой. Чӑн-чӑн этем ҫинчен ҫырнӑ повесть. Леонид Агаковпа Александр Артемьев куҫарнӑ. Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1950

Халӗ поезд ҫинчен аннӑ ҫынсем — тяпкӑсем, кӗреҫесем, сенӗксем тата пахчара ӗҫлемелли ытти хатӗрсем ҫӗкленӗ йышлӑ мар пассажирсем, хӑйсен ӗҫӗсем ҫинчен калаҫса, часах тӗрлӗ еннелле саланчӗҫ.
Немногие, оставленные теперь поездом пассажиры с тяпками, заступами, вилами и другим огородным инвентарем быстро сошли с платформы и деловито зашагали в лес, погруженные в свои заботы.

Кунта халӗ фронта каякан составсем кӑна ҫӳренӗ, вӗсемпе ҫар ҫыннисем столицӑран тухса кайса, пӗр-икӗ сехетренех хӑйсен оборонӑра тӑракан дивизийӗсен иккӗмӗш эшелонӗсене ҫитнӗ, тата электрически поездсем кашни ҫур сехетрех хула ҫывӑхӗнче пурӑнакан рабочисене тата хулана сӗт, ҫырла, кӑмпа, пахча-ҫимӗҫ илсе килекен хресчен хӗрарӑмӗсене платформа ҫине кӑларса янӑ.
Ходили только фронтовые составы, на которых военные люди часа за два добирались из столицы прямо до вторых эшелонов своих дивизий, державших здесь оборону, да из поездов электрички каждые полчаса высыпали на платформу толпы рабочих, живших в пригородах, крестьянок с молоком, ягодами, грибами и овощами.

Унта ҫар ҫыннисем ҫеҫ пулнӑ, — пӗрисем васканӑ, теприсем стенасем ҫумӗнчи саксем ҫинче, хӑйсен миххисем ҫинче, урайӗнче кукленсе, ним чӗнмесӗр, пурте пӗр япала ҫинчен шухӑшланӑ пек ларнӑ.
Наполняли его военные, то деловито спешившие, то молча сидевшие у стен на скамейках, на своих мешках, на корточках и на полу, озабоченные, хмурые, точно занятые какой-то одной общей мыслью.

Вӗсем пӗр-пӗрине хулӗсенчен тытса пычӗҫ; каннӑ хыҫҫӑн Алексей урисемпе ҫирӗппӗн пусса утса пычӗ, ҫавӑнпа та хӗр хушшӑн-хушшӑн: манӑн тусӑн урисем ҫук, тесе, Гриша юри каламан-ши, шӳт туман-ши? — тесе шухӑшларӗ, Анюта Алексея хӑй ытти медичкӑсемпе пӗрле эвакуационнӑй госпитальте аманнисене суранӗсем тӑрӑх суйласа уйӑрас тӗлӗшпе ӗҫлени ҫинчен, хальхи вӑхӑтра аманнисем кулленех темиҫешер эшелон килсе тӑнӑ пирки хӑйсене ӗҫлеме мӗн тери йывӑрри ҫинчен тӗрӗссипе каласан — аманнисем пурте ҫав тери лайӑх ҫынсем пулни, вӗсем хӑйсен асапӗсене паттӑррӑн тӳссе ирттерни ҫинчен каласа пачӗ.
Они шли под руку, и, отдохнув, ступал он так уверенно, что девушке подумалось: полно, так ли, не шутил ли Гриша, говоря, что у приятеля нет ног? Анюта рассказывала Алексею об эвакуационном госпитале, где она вместе с другими медичками работала теперь по сортировке раненых, о том, как им сейчас трудно, потому что с юга каждый день прибывает по нескольку эшелонов, и о том, какие эти раненые чудесные люди, как стойко переносят они страдания.

Вӑл сасартӑк хӑйсен ушкӑнӗнчен уйрӑлчӗ те, леш Автоматчик тенӗ ҫерҫи пек кашни самантрах каялла тапса сикме хатӗр пулса, Мересьев патнелле хӑяккӑн, асӑрханса утса пыма пуҫларӗ.
Он вдруг отделился от стайки и, осторожно ступая, готовый каждую минуту сорваться, как это делал воробей «Автоматчик», стал боком приближаться к Мересьеву.

Фронт ҫывӑхӗнчех вырнаҫнӑ ҫар аэродромӗсенчен пӗринче пурӑнса, вӑл кашни каҫ тенӗ пекех хӑйсен ҫӗрпӳрчӗ ҫийӗпе нимӗҫ бомбардировщикӗсем, эшелон хыҫҫӑн эшелон, хӗвелтухӑҫнелле иртсе кайнине илтнӗ.
Живя на одном из самых западных военных аэродромов, он почти каждую ночь слышал, как над землянкой эшелон за эшелоном плыли на восток немецкие бомбардировщики.

Асфальтпа витнӗ урамсемпе площадьсем хушшинчи йывӑҫсем тавра пыл хурчӗсем сӗрлесе вӗҫнӗ, — вӗсем иртсе пыракан машинӑсем кӑшкӑртни ҫине те, трамвайсем чӑнкӑртатни ҫине те, хӗрсе ҫитнӗ асфальт ҫийӗнче чӗтресе тӑракан, нефть шӑршипе тулнӑ вӗри сывлӑш ҫине те ҫаврӑнса пӑхман, хӑйсен ӗҫне тунӑ.
Среди асфальта улиц и площадей в подстриженных кронах, желтевших нехитрыми, сладко пахнущими цветами, деловито гудели пчелы, не обращая внимания ни на гудки проезжавших машин, ни на дребезжанье и скрежет трамваев, ни на жаркое, пахнущее нефтью марево, дрожащее над раскаленным асфальтом!

Акулинӑпа ун хушшинче ҫыхӑннӑ ӗҫсем ӑна хӑйсен ҫӗнӗлӗхӗпе савӑнтарнӑ; тӗлӗнмелле хӗр хушнине итлеме уншӑн йывӑр пулнӑ, анчах ҫапах та унӑн пуҫне хӑй панӑ сӑмаха тытас мар шухӑш пыман.
Его сношения с Акулиной имели для него прелесть новизны, и хотя предписания странной крестьянки казались ему тягостными, но мысль не сдержать своего слова не пришла даже ему в голову.

Хресчен хӗрӗ — пике // Ҫт. Ухантей. Александр Пушкин. Иван Петрович Белкин ҫырса хӑварнӑ повеҫсем. Ст. Угандей куҫарнӑ. Шупашкар: Чӑваш государство издательстви, 1936

Уҫӑ сывлӑшра, хӑйсен пахчинчи улмуҫҫисен сулхӑнӗнче ӳснӗскерсем, вӗсем тӗнчене тата пурӑнӑҫа кӗнекесем тӑрӑх ҫех пӗлеҫҫӗ.
Воспитанные на чистом воздухе, в тени своих садовых яблонь, они знание света и жизни почерпают из книжек.

Григори Ивановичӑн расхучӗсем нумай сахалланнӑ пулине те, тупӑшӗсем хушӑнман; вӑл ялта пурӑнса та ҫӗнӗрен парӑма кӗмелли майсем тупнӑ; ҫапах та ухмах ҫын хисепӗнче пулман, мӗншӗн тесен хӑйсен кӗпӗрнинчи помещиксем хушшинче хӑйӗн именине Опекун советне хума чи малтан ӑс тупаканни вӑл пулнӑ; ҫавӑн пек ҫавӑрса яма пӗлни вӑл вӑхӑтра ытах та хӑюллӑн тата чӑрсӑррӑн туйӑннӑ.
Несмотря на значительное уменьшение расходов, доходы Григорья Ивановича не прибавлялись; он и в деревне находил способ входить в новые долги; со всем тем почитался человеком не глупым, ибо первый из помещиков своей губернии догадался заложить имение в Опекунский совет: оборот, казавшийся в то время чрезвычайно сложным и смелым.

Вӑл хӑй план туса ҫав план тӑрӑх ҫурт лартнӑ, тӑла хапрӑкӗ тунӑ, хӑйӗн тупӑшӗсене виҫӗ хут ӳстернӗ, вара хӑйне хӑй мӗн пур таврара чи ӑслӑ ҫын вырӑнне шутла пуҫланӑ, ҫапла шутланине ӗнтӗ ун патне хӑйсен ҫемййисемпе тата йыттисемпе хӑнана пыракан кӳршисем те хирӗҫ пулман.
Он выстроил дом по собственному плану, завел у себя суконную фабрику, утроил доходы и стал почитать себя умнейшим человеком во всем околотке, в чем и не прекословили ему соседи, приезжавшие к нему гостить с своими семействами и собаками.

Страницăсем:

Corpus of the Chuvash language

Шырав

Шырав ĕçĕ:

Menu

Statistics