Шырав

Шырав ĕçĕ:

Ҫурхи (тĕпĕ: ҫур) more information about the word form can be found here.

Ылттӑн пек, анчах сивӗрех, чӑн-чӑн ҫурхи ирччӗ.
Было золотое, но холодное, настоящее весеннее утро.

X // Антал Назул. Куприн, Александр Иванович. Тытӑҫу: повеҫсем; вырӑсларан Антал Назул куҫарнӑ. — Шупашкар: Чӑваш кӗнеке издательстви, 1978. — 144–392 с.

Вӑл чӳрече патне пычӗ, стена кӗтессине ҫамкипелен Ромашовпа юнашар тӗреленсе тӑчӗ те, ҫурхи каҫӑн ӑшӑ тӗттӗмнелле шухӑшлӑн пӑхса, чӗтӗренекен, тарӑн, витерӳллӗ сасӑпа калаҫма тытӑнчӗ:
Он подошел к окну, прислонился лбом к углу стены рядом с Ромашовым и, задумчиво глядя в теплый мрак весенней ночи, заговорил вздрагивающим, глубоким, проникновенным голосом:

V // Антал Назул. Куприн, Александр Иванович. Тытӑҫу: повеҫсем; вырӑсларан Антал Назул куҫарнӑ. — Шупашкар: Чӑваш кӗнеке издательстви, 1978. — 144–392 с.

Пытарӑнчӑклӑн та хӗрӳллӗн хумханса пӑлханас килни палӑрса тӑчӗ пур ҫӗрте те: ҫурхи ӑнланса пӗтерме ҫукла ароматсемпе тулса ларнӑ ҫак ҫемҫе сывлӑшра та, ҫак шӑплӑхпа тӗттӗмлӗхре те, ҫак ӑшӑ пек курӑнакан ытлашши ҫутӑ ҫӑлтӑрсенче те; амалӑх ҫунавӗпе тирпейсӗртерех хӗрӳлӗх сисӗнчӗ тӑпрара та, ӳсентӑрансенче те, йывӑҫсенче те — пӗтӗм тӗнчере.
И в этом мягком воздухе, полном странных весенних ароматов, в этой тишине, темноте, в этих преувеличенно ярких и точно теплых звездах — чувствовалось тайное и страстное брожение, угадывалась жажда материнства и расточительное сладострастие земли, растений, деревьев — целого мира.

Вулкан ҫийӗн, бирюзапа аквамарин евӗр симӗсленсе, ҫурхи каҫӑн йӑп-йӑваш тӳпи ҫӳлелле купол пеклӗн мӑкӑрӑлса ҫӗкленнӗччӗ.
А над вулканом поднималось куполом вверх, зеленея бирюзой и аквамарином, кроткое вечернее весеннее небо.

II // Антал Назул. Куприн, Александр Иванович. Тытӑҫу: повеҫсем; вырӑсларан Антал Назул куҫарнӑ. — Шупашкар: Чӑваш кӗнеке издательстви, 1978. — 144–392 с.

Халӗ те пулин акӑ, ҫурхи каҫӑн ҫурма тӗттӗмӗнче пӗр-пӗччен пынӑ чух, вӑл ҫав иртнӗ намӑслӑхшӑн каллех, тепӗр хут намӑсланса, хӗрелсе кайрӗ.
И даже теперь, идя один в полутьме весеннего вечера, он опять еще раз покраснел от стыда за этот прошлый стыд.

Тӗтре те пӗчӗккӗн-пӗчӗккӗн сирӗлсе пӗтрӗ; тавралӑх таҫта ҫити ҫуталса кайрӗ; шупка сенкер пӗлӗт айӗнче ешерсе ларакан сӑртсем, вӑрмансем, тӗм вырӑнӗсем ҫурхи ире савӑнӑҫлӑн кӗтсе илеҫҫӗ.
Но мало-помалу туман рассеялся; все светлее и ярче становились дали; под лазурным небом зеленые горы, леса и холмы радостно улыбались весеннему утру.

XXXIV. Ирхине // Илпек Микулайӗ. Вазов Иван. Пусмӑрта: роман; вырӑсларан Микулай Илпек куҫарнӑ. — Шупашкар: Чӑваш АССР кӗнеке издательстви, 1964. — 464 с.

Акӑ тинех Клисурӑ автанӗсем янравлӑ сассисем шӑплӑха ҫурса, хӑйсен савӑнӑҫлӑ саламӗсемпе сӑртри тӗттӗм кӗтессене вӑратрӗҫ: ку ӗнтӗ ҫурхи тумпа ҫӗнелнӗ ҫутҫанталӑкӑн уявне, чӗрӗлсе тӑракан пурнӑҫӑн шурӑмпуҫӗпе ылтӑн хӗвел тухасса пӗлтерчӗ.
Наконец горластый хор клисурских петухов разорвал тишину и огласил горную глушь своим веселым приветом; это был предвестник зари, золотого солнца, пробуждающейся жизни, праздника природы, обновленной весною.

ХХХIII. Каҫ // Илпек Микулайӗ. Вазов Иван. Пусмӑрта: роман; вырӑсларан Микулай Илпек куҫарнӑ. — Шупашкар: Чӑваш АССР кӗнеке издательстви, 1964. — 464 с.

Вӑрӑм куҫ хӑрпӑхӗсене антарнӑ, пичӗ шурӑ мрамор евӗрлӗ, пӗчӗк шурӑ мамӑк минтертен ӑна аран уйӑрса илме пулать, черченкӗ ӳчӗ унӑн ҫамрӑк хӗрарӑмсемпе хӗрсем юлашки парне панӑ ҫурхи чечек ҫыххисемпе кӑшӑлӗсен ӑшне путнӑ та кӑшт ҫеҫ курӑнса выртать…
Красивые длинные ее ресницы были опущены, лицо приобрело белизну мрамора и едва выделялось на фоне белой пуховой подушечки, в которой тонула голова; маленькое тело исчезло под грудой венков и весенних цветов — прощального дара от молодых женщин и девушек…

XX. Кандов тата ытларах тӗлӗнет // Илпек Микулайӗ. Вазов Иван. Пусмӑрта: роман; вырӑсларан Микулай Илпек куҫарнӑ. — Шупашкар: Чӑваш АССР кӗнеке издательстви, 1964. — 464 с.

Тепӗр тесен, мӗне кирлӗ ӑна ҫурхи вӑхӑт?
Да и на что ему весна?

XIX. Ирхи курнӑҫу // Илпек Микулайӗ. Вазов Иван. Пусмӑрта: роман; вырӑсларан Микулай Илпек куҫарнӑ. — Шупашкар: Чӑваш АССР кӗнеке издательстви, 1964. — 464 с.

Ҫурхи чи илемлӗ вӑхӑт, анчах вӑл ҫавна та асӑрхамасть.
Весна была в самом расцвете, но он и ее не замечал.

Уҫӑлтаракан симлӗ сывлӑш та ҫурхи хӗвел Юрдана чӗрӗ вӑй кӗртнӗ пек пулчӗ.
Прохладный чистый воздух и весеннее солнце оживили Юрдана.

III. Икӗ тӗнче // Илпек Микулайӗ. Вазов Иван. Пусмӑрта: роман; вырӑсларан Микулай Илпек куҫарнӑ. — Шупашкар: Чӑваш АССР кӗнеке издательстви, 1964. — 464 с.

Ӗнтӗ кӗркунне те ҫитрӗ, ҫапах та ҫак чипер тӳлек кӗтес, ӗмӗр-ӗмӗр ҫурхи ҫӗршыв текен Калипсо нимфӗсен утравӗ пек ялан ем-ешӗл, уҫӑ.
Уже настала осень, но этот прелестный тенистый уголок, словно остров нимфы Калипсо, — царство вечной весны, — был еще свеж и зелен.

XIV. Силистра-Йолу // Илпек Микулайӗ. Вазов Иван. Пусмӑрта: роман; вырӑсларан Микулай Илпек куҫарнӑ. — Шупашкар: Чӑваш АССР кӗнеке издательстви, 1964. — 464 с.

Ҫурхи сулхӑн каҫ Марко чорбаджи хӑйӗн картишӗнче кил-йышӗпе каҫхи апата ларнӑччӗ, хӑй вӑл ҫара пуҫӑнах, ҫӑмӑл кӑна тумланнӑ.
В этот прохладный майский вечер чорбаджи Марко, одетый по-домашнему, в халате, с непокрытой головой, ужинал имеете со своими домочадцами во дворе.

I. Хӑна // Илпек Микулайӗ. Вазов Иван. Пусмӑрта: роман; вырӑсларан Микулай Илпек куҫарнӑ. — Шупашкар: Чӑваш АССР кӗнеке издательстви, 1964. — 464 с.

Йӑлтӑркка хӗвелпе ҫутӑлнӑ, ыйхӑран вӑранакан пурнӑҫпа лӑк тулнӑ ҫак ҫурхи кун мӗншӗн ҫакӑнта килчӗ-ши Андрей?
Зачем Андрей пришел сюда в этот вешний день, осиянный ярким солнцем, до краев наполненный просыпающейся жизнью?

XXI сыпӑк // Мирун Еник, Владимир Садай, Александр Яндаш. Михаил Шолохов. Уҫнӑ ҫерем: роман. Иккӗмӗш кӗнеке. Мирун Еник, Владимир Садай, Александр Яндаш куҫарнӑ. Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1963.

Вӑл ӑна пурнӑҫран та ытларах юрататчӗ пулмалла, анчах юратса ҫитереймерӗ, унтан ӑна тискер вилӗм вуникӗ ҫул каярах, тен, ҫакнашкалах ҫурхи ҫутӑпа ялкӑшакан кун уйӑрса кайрӗ…
Любил, кажется, больше самой жизни, да так и недолюбил, с которой разлучила его черная смерть двенадцать лет назад, наверное, вот в такой же блистающий весною день…

Кантӑкран вӑл ӗнтӗ тӗтреллӗ куҫпа мар, куҫҫуль хупласа илнипе пачах курман куҫпа пӑхать, кантӑк хашакӗ леш енче вӑл кӑвакарчӑнсене те, ҫурхи ачаш кӑвак пӗлӗте те мар, хӑй ӗмӗрӗнче пӗр ӑна ҫеҫ юратнӑ хӗрарӑмӑн кӗлеткине курать.
Уже не затуманенными, а мутными от слез, невидящими глазами смотрел он в окно и не голубей, не весеннюю ласковую просинь видел за оконным переплетом, а вставал перед его мысленным взором скорбный облик той женщины, которую один раз на своем веку любил он.

Килте, сӗтел хушшинче ларнӑ чух, чашӑкра сивӗнекен купӑста шӳрпи ҫинчен манса кайсах кӑвакарчӑнсем ҫине пӑхма тытӑнсан, унӑн ҫурхи ҫилпе хуралнӑ пичӗ ҫутӑлсах кайрӗ, анчах чӗрене йывӑрлӑх пусрӗ…
А вот когда дома сел за стол и, позабыв про стынущие в миске щи, стал наблюдать за голубями, — как-то просветлело его опаленное вешними ветрами лицо, но тяжелее стало на сердце…

Ами, капӑр урисемпе вӗттӗн-вӗттӗн пусса, ҫурхи шыв кӳлленчӗкӗ тавра чупать, чупнӑ ҫӗртех темскер сӑха-сӑха илет, аҫи ун хыҫҫӑн чупать, унтан кӑштах чарӑнса тӑрса, пӑрт-парт ҫаврӑна-ҫаврӑна илет, сӑмсине, усӑнчӑк пӗсехине ҫӗре тивертес пекех пуҫне тайса, ҫине тӑрсах кӑлтӑртатать, вара, хӳрине сарса пӑрахса, хӗллехи пекех сивӗ ҫӗр ҫине ӳке-ӳке йӑпшӑнса, каллех хӑвалама пуҫлать.
Голубка, торопливо семеня нарядными ножками, бежала по краю лужицы с талой водой, что-то поклевывая на бегу, голубь преследовал ее короткими перебежками, затем так же накоротке останавливался, кружился, кланялся, почти касаясь земли носиком и низко опущенным зобом, яростно ворковал и снова пускался в преследование, веером распустив хвост, пластаясь и припадая к непросохшей, холодной и по-зимнему неуютной земле.

Казаксем будкӑра, хӗрарӑмсем тулта ҫывӑрнине ҫурхи акаранах астуса юлнӑ, анчах икӗ уйӑх хушшинче мӗн те пулин улшӑнма пултарнине ыйӑха пула ӑнкарса илеймен Ҫӑрттан мучи будкӑна шӑппӑн упаленсе кӗчӗ те пушмакне хывса, хӗррине выртрӗ.
Еще с весенней пахоты памятуя о том, что казаки спали в будке, а женщины снаружи, спросонок не соображая того, что за два месяца кое-что могло измениться, Щукарь тихонько вполз на четвереньках в будку, снял чирики, улегся с краю.

XIX сыпӑк // Мирун Еник, Владимир Садай, Александр Яндаш. Михаил Шолохов. Уҫнӑ ҫерем: роман. Иккӗмӗш кӗнеке. Мирун Еник, Владимир Садай, Александр Яндаш куҫарнӑ. Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1963.

«Ҫеҫен хир ҫинче ҫулнӑ курӑкӑн пуҫа ҫавӑракан, яланах кӑштах салхулантаракан ырӑ шӑрши тӑрать, ҫул хӗррипе ларса тухнӑ юманлӑхсенчен сулхӑн тата ҫӗрме тытӑннӑ ҫулҫӑсен чуна ҫӗклекен шӑрши перет; каврӑҫӑн пӗлтӗрхи ҫулҫинчен вара темшӗн ҫурхи шӑршӑ, кӑштах тата фиалка шӑрши те кӗрет.
…Степь под ветром могуче и мерно дышала во всю свою широченную грудь пьянящим и всегда немного грустным ароматом скошенной травы, от дубовых перелесков, мимо которых бежала дорога, тянуло прохладой, мертвым, но бодрящим запахом сопревшей дубовой листвы, а вот прошлогодние листья ясеня почему-то пахли молодостью, весной и, быть может, немножко — фиалками.

XVIII сыпӑк // Мирун Еник, Владимир Садай, Александр Яндаш. Михаил Шолохов. Уҫнӑ ҫерем: роман. Иккӗмӗш кӗнеке. Мирун Еник, Владимир Садай, Александр Яндаш куҫарнӑ. Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1963.

Страницăсем:

Corpus of the Chuvash language

Шырав

Шырав ĕçĕ:

Menu

Statistics