Шырав

Шырав ĕçĕ:

хыҫӗнче (тĕпĕ: ) more information about the word form can be found here.

Хӑшпӗр чухне эпӗ: «Англи тинӗс-океан хыҫӗнче, Бонапарт Калугӑри дворянсем хушшинчен тухнӑ», тесе шухӑшлаттӑм, вӗсем мантан юри кулаҫҫӗ пулӗ теттӗм.
Иногда мне думалось, что они смеются надо мною, утверждая, что Англия — за морем-океаном, а Бонапарт родом из калужских дворян.

XIV. // Феодосия Ишетер. Горький М. Ҫынсем патӗнче: повесть. — Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1941. — 256 с.

Сӗтел тӗлӗнче лампа ҫакӑнса тӑрать, кӑмака кӗтесси хыҫӗнче тепӗр лампа пур.
Над столом висит лампа, за углом печи — другая.

XIII. // Феодосия Ишетер. Горький М. Ҫынсем патӗнче: повесть. — Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1941. — 256 с.

Ун хыҫӗнче ытла хытах мар калаҫни илтӗнсе пычӗ.
Позади него послышался негромкий разговор:

Прицепщик Терентий Петрович // Леонид Агаков. Троепольский, Г. Н. (1905-1995). Вунҫиччӗмӗш Прохор тата ыттисем: (агроном ҫырса пынисем). [Л. Я. Агаков куҫарнӑ]. — Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1955. — 132 с. — 109–130 с.

Ҫак сӑмахсем хыҫҫӑн ҫӳхе стена хыҫӗнче тӗпӗртетсе илчӗҫ те, пӗр-пӗрне таптаса, ахӑлтатса кулса, урамалла сиксе тухрӗҫ.
После этих слов за перегородкой затопотали и, давя друг друга, вывалились со смехом на улицу.

2 // Леонид Агаков. Троепольский, Г. Н. (1905-1995). Вунҫиччӗмӗш Прохор тата ыттисем: (агроном ҫырса пынисем). [Л. Я. Агаков куҫарнӑ]. — Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1955. — 132 с. — 41–83 с.

(Ҫӳхе стена хыҫӗнче — пусӑрӑнса, анчах та пурте пӗр харӑс кулаҫҫӗ.)
(За перегородкой — сдержанный, но дружный смех.)

Ҫӳхе стена хыҫӗнче пӗтӗмпех илтӗннӗ те, артельщиксем мӗнрен мӗн пулассине хӑвӑртах тавҫӑрса илнӗ.
За перегородкой все было слышно, и артельщики очень быстренько смекнули, что к чему.

Манран сылтӑмалла, пысӑках мар сӑрт хыҫӗнче, Аслӑ Отечественнӑй вӑрҫӑ пуҫланнӑ ҫул лартнӑ вӑрман тӑрӑхӗн тӑрри курӑнать; сулахайра, пӗр виҫҫӗр метрта, — «Комсомолецсен тӑрӑхӗ», вӑл пӗтӗмпе те ҫичӗ ҫулта кӑна-ха, унтан хир тарӑх леререх кайсан вӑрман тӑрӑхӗсен тӑваткалӗсем курӑнаҫҫӗ; вӗсем, нумай йышлӑ ҫемьери ачасем пек, пусма евӗр ӳсеҫҫӗ; кунта кашни ҫулах пӗрер тӑрӑх хутшӑнса пынӑ, анчах пӗтӗмпе ҫӗр гектар таран пухӑннӑ ӗнтӗ.
Справа от меня, за пригорком, видны верхушки лесополосы, посаженной в год начала Великой Отечественной войны; слева, метрах в трехстах, — «Комсомольская», этой всего только семь лет; а дальше по полю видны квадраты лесных полос; они, как дети в многодетной семье, растут лесенкой: каждый год прибавлялось по одной полосе, а набралось уже до сотни гектаров.

Гришка Хват // Леонид Агаков. Троепольский, Г. Н. (1905-1995). Вунҫиччӗмӗш Прохор тата ыттисем: (агроном ҫырса пынисем). [Л. Я. Агаков куҫарнӑ]. — Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1955. — 132 с. — 18–40 с.

Енчен те ҫурӑм хыҫӗнче пӑшал, хӑвӑнпа юнашар йытӑ пулсан вара — пӗлсех тӑр! — киле каҫалапа тин таврӑнатӑн.
А если за плечами ружье да рядом собачка, тогда — будь уверен! — домой вернешься только к вечеру.

Сасартӑк ҫурӑм хыҫӗнче каллех Пакӑлтин тӑкӑскӑ сасси илтӗнчӗ:
Вдруг за спиной раздался трескучий голос Болтушка:

Пакӑлти Микиш // Леонид Агаков. Троепольский, Г. Н. (1905-1995). Вунҫиччӗмӗш Прохор тата ыттисем: (агроном ҫырса пынисем). [Л. Я. Агаков куҫарнӑ]. — Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1955. — 132 с. — 3–17 с.

Эпӗ пысӑк пӑхӑр чейникпе вӗретнӗ шыв илсе пынӑ ҫӗре лавкана хӑнасем пырса ларнӑ: пӗчӗк старик Лукиан, савӑнӑҫлӑн йӑл кулаканскер, алӑк хыҫӗнче тӗттӗм кӗтесре ҫӗнӗ ҫын ларатчӗ, ӑшӑ пальто та ҫӳлӗ кунчаллӑ ҫӑматӑ тӑхӑннӑскер, симӗс пиҫиххи ҫыхса янӑскер, куҫ харшийӗсем ҫине темле антарсарах лартнӑ ҫӗлӗкпеле.
Когда я принес большой медный чайник кипятку, в лавке оказались гости: старичок Лукиян, весело улыбавшийся, а за дверью, в темном уголке, сидел новый человек, одетый в теплое пальто и высокие валяные сапоги, подпоясанный зеленым кушаком, в шапке, неловко надвинутой на брови.

XII. // Феодосия Ишетер. Горький М. Ҫынсем патӗнче: повесть. — Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1941. — 256 с.

Эпӗ ҫав пурӑнӑҫ учителӗсенче мӗн лайӑх маррисем пуррине пӗтӗмпех манаттӑм, вӗсем лӑпкӑн пит ҫирӗп тӑнине ҫеҫ туяттӑм, ҫавӑн хыҫӗнче учительсем хӑйсен чӑнлӑхне ним иккӗленмесӗр ӗненни, чӑнлӑхшӑн пур асапа та тӳсме хатӗр пулни пытанса тӑнӑ пек туйӑнатчӗ мана.
Я забывал всё плохое, что видел в этих учителях жизни, чувствовал только их спокойное упорство, за которым — мне казалось — скрыта непоколебимая вера учителей в свою правду, готовность принять за правду все муки.

Приказчик куҫ умӗнче те, куҫ хыҫӗнче те старик ӑс-пуҫӗнчен пит тӗлӗнсе ҫеҫ тӑрать пулин те, хӑш-хӑш минутсенче унӑн та, ман текех, старике ҫилентерсе ярас, кӳрентерес килни таларать.
Хотя приказчик в глаза и за глаза восхищается его умом, но есть минуты, когда ему так же, как и мне, хочется разозлить, обидеть старика.

Анчах эпӗ тарӑхмастӑп, — буфетчицӑран тата пароход ҫинче мӗн пулать — пуринчен те аякра пурӑнатӑп, эпӗ пысӑк чул хыҫӗнче тӑратӑп, кунӗн-ҫӗрӗн таҫталла ишекен тӗнчене пӗтӗмпех вӑл манран пытарса тӑрать.
Но я не возмущаюсь — я живу далеко от буфетчицы и ото всего, что делается на пароходе, я — за большим мохнатым камнем, он скрывает от меня весь этот мир, день и ночь плывущий куда-то.

XI. // Феодосия Ишетер. Горький М. Ҫынсем патӗнче: повесть. — Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1941. — 256 с.

Пароход хыҫӗнче, пӗтӗмпех кӑтӑкланса, хӑвӑрттӑн шыв юхса пырать, чупакан шыв вӗресе тӑни илтӗнет, хура ҫыран ерипен ӑна ӑсатать.
За кормою, вся в пене, быстро мчится река, слышно кипение бегущей воды, черный берег медленно провожает ее.

Хурансем ҫумӗнче йывӑр ӗҫ ӗҫлесе тӑрсан та, хӑйӗн лашалла аппетит пулсан та, кочегар сахал ҫывӑратчӗ, — вахтӑран улшӑнать те, час-часах урӑх кӗпе-йӗм тӑхӑнмасӑрах тарланӑскер, вараланнӑскер, пароход хыҫӗнче ҫӗрӗпех пассажирсемпе калаҫса е картла выляса ирттерет.
При тяжелом труде у котлов и при его лошадином аппетите, кочегар спал очень мало — сменится с вахты и, часто не переодеваясь, потный, грязный, торчит всю ночь на корме, беседуя с пассажирами или играя в карты.

Эпир пароход хыҫӗнче ларатпӑр, уйӑх ҫутиллӗ ӑша каҫ пире хирӗҫ ишсе пырать, кӗмӗл тӗслӗ шывран лерехре йӑлӑм енӗ аран ҫеҫ курӑнать, сӑртлӑ вырӑн хӗррийӗнчен сарӑ хӑй ҫутӑсем, темле ҫӑлтӑрсем, ҫӗр тыткӑнне лекнӗскерсем, мӑльт-мӑльт туса пӑхаҫҫӗ.
Мы сидим на корме, теплая лунная ночь плывет навстречу нам, луговой берег едва виден за серебряной водою, с горного — мигают желтые огни, какие-то звезды, плененные землею.

Унӑн юлташӗ урӑлса кайса пароход хыҫӗнче ларатчӗ, сывлӑшне йывӑррӑн ҫавӑра-ҫавӑра илсе, хурлӑхлӑн мӑкӑртатса ларатчӗ:
Товарищ его, отрезвев, сидел на корме и, отдуваясь, жалобно бормотал:

Пассажирсем те кӑшкӑратчӗҫ, пароход хыҫӗнче кӗпӗрленсе тӑрса аяккисенелле чышӑнатчӗҫ, пӗр-пӗрне тӗрткелетчӗҫ.
Пассажиры тоже орали, толкаясь, наваливаясь на борта, сгрудившись на корме.

Тепӗр минутрах ун сӑмаххи таҫта пароход хыҫӗнче янтӑрама пуҫлатчӗ.
Через минуту его речь звучала где-то на корме.

Анчах пӗрре, каҫ пулас умӗн, хӑна пӳлӗмне пырса кӗрсен, эпӗ спальнян занавески хыҫӗнче манӑн дама уҫҫӑн кулнине тата арҫын сасси: — Тӑхта-ха… Эй — турӑ! Ӗненместӗп, — тесе йӑлӑннине илтсе ятӑм.
Но однажды, перед вечером, придя в гостиную, я услыхал за портьерой спальни звучный смех дамы моего сердца и мужской голос, просивший: — Подожди же… Господи! Не верю…

X. // Феодосия Ишетер. Горький М. Ҫынсем патӗнче: повесть. — Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1941. — 256 с.

Страницăсем:

Corpus of the Chuvash language

Шырав

Шырав ĕçĕ:

Menu

Statistics