Шырав

Шырав ĕçĕ:

чӗрине (тĕпĕ: чӗре) more information about the word form can be found here.

Ҫак шухӑш тӗрӗсчӗ тесе Федя хӑйне ӗнентерчӗ; мӗншӗн тесен, вӑл мӑнаҫлӑ пулнӑ пирки хӑйне хӗрхеннине юратман, ҫак юлашки шанчӑк, Катя хӑйне юратни тухса ӳксе чӗрине пушатса хӑварасса туйнӑ.
Федя убедил себя, что правильно последнее; во-первых, он был горд и не переносил, когда его жалели, а во-вторых, чувствовал: душа станет пустынней, если из нее уйдет последняя надежда на катину любовь к нему.

Вунпиллӗкмӗш сыпӑк // Михаил Рубцов. Николай Бирюков. Чайка: роман; вырӑсларан Михаил Рубцов куҫарнӑ. — Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1953. — 432 с.

Нимӗҫсем йынӑшни те кӑшкӑрашни ун чӗрине хаваслантарать; хӑй Катя чупнӑ ҫӗртех иккӗмӗш гранатине вӗҫертсе, янӑравлӑн кӑшкӑрса ячӗ:
Стоны и вопль немцев наполнили сердце радостным торжеством; на бегу отцепляя от пояса вторую гранату, Катя звонко крикнула:

Вунтӑваттӑмӗш сыпӑк // Михаил Рубцов. Николай Бирюков. Чайка: роман; вырӑсларан Михаил Рубцов куҫарнӑ. — Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1953. — 432 с.

Чӗрине хака хуни кирлӗ…
Душу надо ценить…

Вуниккӗмӗш сыпӑк // Михаил Рубцов. Николай Бирюков. Чайка: роман; вырӑсларан Михаил Рубцов куҫарнӑ. — Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1953. — 432 с.

Чӗрине хӗскӗчпе хӗстернӗ пекех сывлайми пулчӗ.
Будто тиски сдавили ей сердце — нечем стало дышать.

Ҫак шухӑшсене пула, тен, кӗрхи сулхӑн каҫа пула, унӑн чӗрине хуйхӑ пусса илчӗ.
От этих мыслей, а может быть, от мрачной осенней ночи сердце чувствовалось сдавленным и тоскующим.

Ҫиччӗмӗш сыпӑк // Михаил Рубцов. Николай Бирюков. Чайка: роман; вырӑсларан Михаил Рубцов куҫарнӑ. — Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1953. — 432 с.

Ҫак шиклӗх унӑн чӗрине пӑшӑрхантарать, анчах хӑйне аяккинелле тӗртсе ярасси ҫинчен шухӑшра та пулман.
Эта тревога волновала душу, но о том, что его могут оттолкнуть, даже и мысли не было.

Ҫирӗммӗш сыпӑк // Михаил Рубцов. Николай Бирюков. Чайка: роман; вырӑсларан Михаил Рубцов куҫарнӑ. — Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1953. — 432 с.

Василиса Прокофьевна вырӑнӗ патнелле утрӗ, пуҫне минтер ҫине чиксе, малтан шӑппӑн, унтан кӑшкӑрса, чӗрине ыраттарса макӑра пуҫларӗ.
Василиса Прокофьевна шагнула к постели и, уткнув лицо в подушку, заплакала сначала тихо, потом во весь голос, тоскливо, с болью.

Чӗрине темскер хӗсет.
Сердце давила тупая боль.

Унӑн сассинче ытти хӗрарӑмсен чӗрине ӑшӑтакан ашӑран ытларах шанчӑк пулнӑ пуль, вӑл каланине илтсен халь хӗрарӑмсен куҫӗсем ҫуталса кайрӗҫ.
Может быть, в голосе ее прозвучала большая уверенность, чем та, которая теплилась в душе у каждой из этих женщин, — глаза колхозниц посветлели.

Вунҫиччӗмӗш сыпӑк // Михаил Рубцов. Николай Бирюков. Чайка: роман; вырӑсларан Михаил Рубцов куҫарнӑ. — Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1953. — 432 с.

Вара чӗрине йывӑр кӑмӑл пусрӗ, хаваслӑхӗ ҫапах та ытларах пулчӗ.
Сердце кольнула обида, но радость все же была сильнее.

Вунулттӑмӗш сыпӑк // Михаил Рубцов. Николай Бирюков. Чайка: роман; вырӑсларан Михаил Рубцов куҫарнӑ. — Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1953. — 432 с.

— Хирте ҫурҫӗрччен асапланса ларчӗ, беженцӑсем пирки чӗрине ҫунтарчӗ, халь пӑртак маннӑ пек пулинччӗ, эпӗ акӑ, ухмах пуҫӑмпа ӑна тепӗр чир ертетӗп…»
— Полночи просидела на поле, о беженцах душой мучилась, теперь чуть забылась, а я, дура, ей другую боль травлю…»

— Мухтав сана, ҫӳлти турӑ! — пӑшӑлтатрӗ Василиса Прокофьевна, тырӑ пуҫтарса кӗртесси тата Катьӑн пурнӑҫӗ ҫак сӑмахсене каланинчен килнӗ пек хӗпӗртесе: вӑл, тен, халь пӑртак хуйхи-суйхи пӗтнипе канӗ ӗнтӗ, беженцӑсене кӳрентернӗшӗн чӗрине йывӑр илни сӳнӗ.
— Вот и слава тебе, господи? — прошептала Василиса Прокофьевна, вложив в эти слова радость и за то, что урожай не ляжет под снег, и за Катю: теперь, может, немножко отдохнет от тоски, не будет держать на сердце обиду на беженцев.

Ун пек ҫыннӑн чӗрине ӑшӑтас пулать…
Пригреть надо такого человека…

Василиса Прокофьевна темиҫе утӑм унпа юнашарах пычӗ, кайран вӑлта хыҫала тӑрса юлчӗ: Катьӑн питҫӑмарти туртӑнкаласа илет, чӗрине йывӑр килсен е кӳрентерсен яланах вӑл ҫавӑн пек — унӑн пӑртак лӑпланмалла.
Василиса Прокофьевна несколько шагов шла с ней рядом, потом отстала: на скулах Кати крупно двигались желваки — так всегда у нее бывает, когда на душу ляжет тяжелая боль или обида, и в такие минуты лучше не тревожить ее — дать поостыть немножко.

Вӑл ҫывӑхри лавсен ретне пӑхса илчӗ те, ун чӗрине пӑр лекнӗ пек туйӑнса кайрӗ: юн тымарсем тӑрӑх та темле сивӗ сарӑла пуҫларӗ.
Она осмотрела ближайшие ряды повозок, и в сердце ее точно лед попал: по всем жилам медленно стал разливаться холод.

Ун ҫинчен аса илсенех чӗрине такам атпӑрипе чикнӗ пек туйӑнать.
Как вспомнишь о ней, словно кто шилом в сердце кольнет.

Ҫак сӑмахсем ун чухне чӗрине шӑрпӑк ларнӑ пекех туйӑнчӗҫ Василиса Прокофьевнӑна.
За сердце, как заноза, зацепили тогда эти слова Василису Прокофьевну.

Чӑнах та ӗнтӗ ӑна кӳрентересси тата унӑн чӗрине ыраттарасси Зиминӑн шухӑшӗнче те ҫук, анчах ҫапла пулса тухрӗ.
Конечно, у Зимина и в мыслях не было желания сделать ей больно, а сделал.

Вунпӗрмӗш сыпӑк // Михаил Рубцов. Николай Бирюков. Чайка: роман; вырӑсларан Михаил Рубцов куҫарнӑ. — Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1953. — 432 с.

Унтан ҫунакан чӗрине ҫӳле ҫӗклесе, ун ҫутипе ҫынсене ҫул кӑтартса пыра пуҫланӑ».
Высоко держа горящее сердце и освещая им путь людям.

Пӗрремӗш пайӗ. Чӗре ҫунать // Михаил Рубцов. Николай Бирюков. Чайка: роман; вырӑсларан Михаил Рубцов куҫарнӑ. — Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1953. — 432 с.

Ахаль те унӑн чунӗ ниҫта кайса кӗрейми тӑвӑнса ҫитрӗ, тепӗр чух ӑна такам темле чӗрине ҫурмалла ҫурса янӑн, вӑл ӗнтӗ тапма чарӑнса, юн кӑна юхтарса тӑнӑн туйӑнать.
И без этого так наболело в груди, что иногда ему казалось — будто сердце у него освежевано, и не бьется оно, а кровоточит.

XIV // Аркадий Малов. Шолохов М.А. Лӑпкӑ Дон. Роман: IV кӗнеке. — Шупашкар: Чӑваш кӗнеке издательстви, 1979. — 504 с.

Страницăсем:

Corpus of the Chuvash language

Шырав

Шырав ĕçĕ:

Menu

Statistics