Шырав

Шырав ĕçĕ:

Юрату the word is in our database.

Юрату (тĕпĕ: юрату) more information about the word form can be found here.

— Ҫак ҫуртра манӑн пирвайхи юрату пурӑнатчӗ.
— В этом доме жила моя первая любовь.

35 // Александр Яндаш. Чосич, Д. Хӗвел инҫетре: роман / вырӑсларан А.Яндаш куҫарнӑ. — Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1958. — 352 с.

Пурнӑҫпа кӗрешӳре, хӑв улӑхакан кашни сӑртра, шыв урлӑ каҫсан кашни ҫыранта, темле ывӑнсан та, темле йывӑр пулсан та, эсӗ яланах ӗненсе тӑма тивӗҫ: сана ирӗклӗх, юрату, телей кӗтет… кирек епле пулсан та!
Верь всегда, что и в жизни и в борьбе, на каждой горе, на которую ты поднимаешься, на берегу каждой реки, через которую переплываешь, как бы ты ни устала, как бы ни было трудно, тебя ждет свобода, счастье, любовь — все равно что.

31 // Александр Яндаш. Чосич, Д. Хӗвел инҫетре: роман / вырӑсларан А.Яндаш куҫарнӑ. — Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1958. — 352 с.

Кун ҫинчен никампа та калаҫма ҫук манӑн, хам юрату ҫинчен никама калама та хӑймастӑп эпӗ.
Мне не с кем говорить об этом, я никому не могу сказать о своей любви.

Вӑл атте пичӗ тӑрӑх ун юрату тӗлӗшӗнчи вӑрттӑнлӑхӗсене вуласа пӗлесшӗн тӗмсӗлет; ун питӗнче нимӗн те вуласа пӗлейменнипе, хӑй хуйхипе хӑй йӑпаннӑ пек пулса, ассӑн сывлать те хӑйӗн инкекӗ ҫине киленсе пӑхма тытӑнать.
Она старалась прочесть на лице папа его любовные тайны; и не прочтя ничего, с некоторым наслаждением горя вздыхала и предавалась созерцанию своего несчастия.

ХLII сыпӑк // Иван Тенюшев. Толстой Л.Н. Ача чухнехи тата ҫамрӑклӑхпа яш ӗмӗр: повеҫсем; И. Тенюшев куҫарнӑ. — Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1955. — 288 с.

Анчах ҫавнашкал юрату ӑна савнӑ упӑшкинчен уйрӑлас килменнине Аннет мадамран акӑш-макӑш чаплӑ калпак туянас килнипе ҫыхӑнтарма чӑрмантармасть, вӑл страусӑн илемлӗ кӑвак тӗкӗпе капӑрлатнӑ шлепке, Венеци бархатӗнчен ҫӗленӗ сенкер кӗпе туянасшӑн, ҫав кӗпе унӑн кӗрнеклӗ шурӑ кӑкӑрӗпе аллисене, халличен упӑшкипе горничнӑйсемсӗр пуҫне никам та курманскерсене, илем кӗртсе тӑтӑрччӗ.
Но такая любовь не мешала ей нисколько вместе с желанием не расставаться с обожаемым мужем — желать необыкновенного чепчика от мадам Аннет, шляпы с необыкновенным голубым страусовым пером и синего, венецианского бархата, платья, которое бы искусно обнажало стройную белую грудь и руки, до сих пор еще никому не показанные, кроме мужа и горничных.

Мана вара хам савакан хӗре урӑх ҫынна пама килӗшесси лайӑх пек туйӑнчӗ, ку мана апла тума йывӑр пулманнинчен килчӗ, мӗншӗн тесен эпӗ ҫав хӗрпе вӗренне ҫынсем кӗвӗленӗ музыкӑн лайӑх енӗсем ҫинчен мӗн пурӗ те пӗр хут ҫеҫ ӗлккен сӑмахсемпе калаҫса пӑхрӑм, ман юрату, эпӗ ӑна амалантарма тем тери тӑрӑшрӑм пулин те, тепӗр эрнеренех сӗвӗрӗлсе кайрӗ.
Мне же очень приятно было жертвовать своим чувством, может быть оттого, что не стоило большого труда, так как я с этой барышней только раз вычурно поговорил о достоинстве ученой музыки, и любовь моя, как я ни старался поддерживать ее, прошла на следующей неделе.

XXXVII сыпӑк // Иван Тенюшев. Толстой Л.Н. Ача чухнехи тата ҫамрӑклӑхпа яш ӗмӗр: повеҫсем; И. Тенюшев куҫарнӑ. — Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1955. — 288 с.

Мана ку туйӑмра нимрен ытла пирӗн юрату таса пулни, иксӗмӗр пӗр хӗре юрататпӑр пулин те, туслӑх пӑсӑлманни тата, кирлӗ пулса тухас-тӑк, эпир пӗр-пӗриншӗн тем тума та хатӗрри савӑнтарчӗ.
Мне же, напротив, в этом чувстве больше всего доставляла удовольствие мысль, что любовь наша так чиста, что, несмотря на то, что предмет ее одно и то же прелестное существо, мы остаемся дружны и готовы, ежели встретится необходимость, жертвовать собой друг для друга.

Пиччӗшӗпе шӑллӗ пӗр хӗре юратса пӑрахнӑ, текен хыпара илтесси Володя кӑмӑлне килмессине пӗлсе, эпӗ ӑна хамӑн юрату ҫинчен каламарӑм.
Чувствуя, что Володе будет неприятно известие о том, что два братца влюблены в одну девицу, я не говорил ему о своей любви.

Ӑна иккӗмӗш хут юратни тахҫанах иртсе кайнӑ ӗнтӗ, анчах Любочка мана Сонечка куҫарса ҫырнӑ сӑвӑсен тетрадьне парсан, виҫҫӗмӗш хут юратма пуҫларӑм, ку тетрадьре Лермонтовӑн «Демонне» хурлӑхлӑ юрату вырӑнӗсенче хӗрлӗ чернилпа туртса тата чечексем хурса хӑварса паллӑ тунӑччӗ.
Вторая любовь моя к ней уже давно прошла, но я влюбился в третий раз вследствие того, что Любочка дала мне тетрадку стишков, переписанных Сонечкой, в которой «Демон» Лермонтова был во многих мрачно-любовных местах подчеркнут красными чернилами и заложен цветочками.

Эпӗ нимрен ытла хам юратакан хӗрарӑм ман юрату ҫинчен тата эпӗ ҫут тӗнчере пурри ҫинчен пӗлесрен шиклентӗм.
Я боялся больше всего на свете того, чтобы мой предмет не узнал о моей любви и даже о моем существовании.

Ку хӗл мана юрату туйӑмӗсем чылаях асаплантарса ҫитерчӗҫ.
Сердечные дела занимали меня в эту зиму довольно много.

Юрату туйӑмӗсем
Сердечные дела

Уйӑх тулнӑ чух эпӗ час-часах ҫӗр каҫа тӳшек ҫинче ларатӑп, уйӑх ҫути ҫине, мӗлкесем ҫине тинкерсе пӑхатӑп, шӑплӑха, сас-чӗвӗ тӑнлатӑп, ҫав хушӑра тӗрлӗ япаласем, нимрен ытла хӗрӳллӗ юрату кӳрекен поэзилле телей ҫинчен ӗмӗтленетӗп, ку телей мана этем пурнӑҫӗнчи чи пысӑк телей пек туйӑнать, ҫак телее хам ку таранччен шухӑшра кӑна курма пултарнишӗн пӑшӑрханатӑп.
В полнолуние я часто целые ночи напролет проводил сидя на своем тюфяке, вглядываясь в свет и тени, вслушиваясь в тишину и звуки, мечтая о различных предметах, преимущественно о поэтическом, сладострастном счастии, которое мне тогда казалось высшим счастием в жизни, и тоскуя о том, что мне до сих пор дано было только воображать его.

XXXII сыпӑк // Иван Тенюшев. Толстой Л.Н. Ача чухнехи тата ҫамрӑклӑхпа яш ӗмӗр: повеҫсем; И. Тенюшев куҫарнӑ. — Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1955. — 288 с.

Пӗр ушкӑнти е пӗр ҫемьери пӗрешкел ӑнлануллӑ икӗ ҫын юратнине пӗлтернӗ чух пӗр паллӑ чикке ҫити кӑна калаҫаҫҫӗ, ҫав чикӗрен тухса кайса калаҫни пустуй сӑмахсем ҫеҫ пулнине вӗсем иккӗшӗ те ӑнланаҫҫӗ; ӑҫта мухтасси пӗтсе тӑрӑхласси пуҫланнине, ӑҫта юрату пӗтсе юратанҫи туни пуҫланнине вӗсем иккӗшӗ те пӗр вӑхӑтрах кураҫҫӗ, — ҫакӑ урӑх ӑнлануллӑ ҫынсемшӗн пачах тепӗр майлӑ курӑнма пултарать.
Два человека одного кружка или одного семейства, имеющие эту способность, всегда до одной и той же точки допускают выражение чувства, далее которой они оба вместе уже видят фразу; в одну и ту же минуту они видят, где кончается похвала и начинается ирония, где кончается увлечение и начинается притворство, — что для людей с другим пониманием может казаться совершенно иначе.

XXIX сыпӑк // Иван Тенюшев. Толстой Л.Н. Ача чухнехи тата ҫамрӑклӑхпа яш ӗмӗр: повеҫсем; И. Тенюшев куҫарнӑ. — Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1955. — 288 с.

Манӑн философи ыйтӑвӗсемпе калаҫас кӑмӑл пурччӗ те, эпӗ мӑнаҫлӑн: юрату вӑл хӑвӑнта мӗн ҫуккине тепӗр ҫынра тупма тӑрӑшни пулать, терӗм тата ытти ҫакнашкал сӑмахсем каларӑм.
Я был в расположении духа пофилософствовать и начал свысока определять любовь желанием приобрести в другом то, чего сам не имеешь, и т. д.

Эпир Катенькӑпа иксӗмӗр чей ӗҫнӗ хыҫҫӑн сӗтел хушшинчен тухманччӗ-ха; мӗнле майпа-ши — астумастӑп, Катенька хӑйӗн кӑмӑлне каякан ыйтупа — юрату пирки — калаҫа пуҫларӗ.
Катенька и я оставались за чайным столом, и, не помню как, Катенька навела разговор о своем любимом предмете — любви.

Эпир ача чухне хамӑр ҫывӑрнӑ пӳлӗме кӗтӗмӗр: кӗтессемпе алӑксем патӗнчи сӗмлӗхре халӗ те ача чухнехи сехре хӑпартмӑшсем пытанса тӑраҫҫӗ; хӑна пӳлӗмне кӗтӗмӗр — пӳлӗмри япаласенчен пуринчен те тӳлек те ҫепӗҫ юрату сисӗнет; зала пырса тухрӑмӑр — кунта ача чухнехи шавлӑ, пӗр хуйхӑсӑр савӑнӑҫ вӑхӑтлӑха чарӑнса тӑрса, хӑйне вӑй-хал кӗртессе ҫеҫ кӗтнӗн туйӑнать.
Мы пришли в нашу детскую спальню: все детские ужасы снова те же таились во мраке углов и дверей; прошли гостиную — та же тихая, нежная материнская любовь была разлита по всем предметам, стоявшим в комнате; прошли залу — шумливое, беспечное детское веселье, казалось, остановилось в этой комнате и ждало только того, чтобы снова оживили его.

XXVIII сыпӑк // Иван Тенюшев. Толстой Л.Н. Ача чухнехи тата ҫамрӑклӑхпа яш ӗмӗр: повеҫсем; И. Тенюшев куҫарнӑ. — Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1955. — 288 с.

Нехлюдовсен ҫемйинче ҫавнашкал хӑпарса тухнӑ вырӑн — Дмитрий Любовь Сергеевнӑна юратни; ку юрату Дмитрин йӑмӑкӗпе амӑшне ӑмсантармасть, кӳрентерет кӑна.
В семействе Нехлюдовых такое натруженное место была странная любовь Дмитрия к Любовь Сергеевне, возбуждавшая в сестре и матери если не чувство зависти, то оскорбленное родственное чувство.

XXV сыпӑк // Иван Тенюшев. Толстой Л.Н. Ача чухнехи тата ҫамрӑклӑхпа яш ӗмӗр: повеҫсем; И. Тенюшев куҫарнӑ. — Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1955. — 288 с.

Виҫҫӗмӗш тӗрли — хастарлӑ юрату, юратнӑ чуна мӗн кирлине пӗтӗмпех тупса парасшӑн, унӑн кӑмӑл туртӑмӗсене, иртӗнӗвӗсене, лайӑх мар енӗсене пурне те ҫырлахтарасшӑн ӑнтӑлнинчен пулать.
Третий род — любовь деятельная, заключается в стремлении удовлетворять все нужды, все желания, прихоти, даже пороки любимого существа.

XXIV сыпӑк // Иван Тенюшев. Толстой Л.Н. Ача чухнехи тата ҫамрӑклӑхпа яш ӗмӗр: повеҫсем; И. Тенюшев куҫарнӑ. — Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1955. — 288 с.

Иккӗмӗш тӗрлӗ юрату — хӑйне хӑй уямасӑр юратни; ку вӑл юратнӑ чуншӑн юратакан ҫын хӑйне те хӗрхенменнине юратни пулать, ҫапла юратакан ҫын хӑйӗн асапӗсем юратнӑ чуншӑн усӑллине е усӑллӑ маррине пачах шута илмест.
Второго рода любовь — любовь самоотверженная, заключается в любви к процессу жертвования собой для любимого предмета, не обращая никакого внимания на то, хуже или лучше от этих жертв любимому предмету.

Страницăсем:

Corpus of the Chuvash language

Шырав

Шырав ĕçĕ:

Menu

Statistics