Шырав

Урсэкие

Урсэкие решил положиться на факты.

Урсэкие кӑна пӗлмест.
Урсэкие не знал.

Урсэкие помада сӗрнипе йӑлтӑртатакан пуҫне васкасах катӑртаттарса хыҫнинчен, кӑмрӑкпа хуратса тунӑ мӑйӑхне шӑлкаланинчен, хырӑмӗ ҫине сехет вӑчӑри уртса янинчен вӗренекенсем ку ҫын слесарнӑй мастерскойри мастер — нимӗҫ ҫынни Оскар Прелл пулнине тӳрех пӗлчӗҫ.
По тому, как Урсэкие наспех зачесал лоснящиеся от помады волосы, сделав посередине прямой пробор, по усам, наведенным углем, и по толстой цепочке от часов, привешенной на живот, ученики сразу узнали мастера-немца из слесарной.

Спектакль вӗҫнелле Урсэкие начартарах вылярӗ.
К финалу игра Урсэкие начала заметно бледнеть.

Шӑвӑҫ япаласем тума вӗренекен ачасене хӑюллӑ та ҫивӗч ӑслӑ ҫынсем пек сӑнласа панӑ май Урсэкие Фабиан господина яланах ухмахрах пек кӑтартать, унӑн ӑсӗ катӑккине палӑртать.
В передаче Урсэкие господин Фабиан все время оставался в дураках в результате отваги и находчивости ребят-жестянщиков.

Спектаклӗн иккӗмӗш пайӗ — мастер тарӑхнипе будкӑри пӑхӑр листисене вӑркӑнтарнине кӑтӑртни — питӗ те ҫивӗччӗн иртрӗ: Урсэкие хӑй мӗн курнине пӗтӗмпех сӑнласа пачӗ.
Второе действие, когда мастер в гневе выбросил из будки листы, пошло живее: Урсэкие изображал то, что он сам видел и пережил.

Цэрнэ будкинче пуҫланнӑ хирӗҫӳн ӑнланмалла мар сӑлтавне Урсэкие сцена ҫинче шӑпах ҫакӑн пек сӑнласа пачӗ.
Так представил Урсэкие на сцепе оставшуюся неизвестной причину конфликта, вспыхнувшего и будке Цэрнэ.

(Урсэкие делает льстивую мину.)

Юлашкинчен вара, вӗсенчен хӑпма ниепле те май ҫуккине кура, Урсэкие вӑхӑта тек тӑсма пултараймарӗ…
Однако бурные вызовы «публики» дали ему понять, что теперь уже некуда податься. Урсэкие не мог больше медлить…

Хӑйӗн пурнӑҫӗнче ҫак сцена ҫинчен темиҫе спектакль кӑтартнӑ, темиҫе ҫынна сӑнласа панӑ Урсэкие ҫеҫ паян хӑйне хавассӑртарах тыткаларӗ.
Только Урсэкие, который перевоплощался то в одного, то в другого и за короткий свой век дал на этой самой сцене уже десятки представлений, именно он, Урсэкие, был сегодня не в своей тарелке.

Урсэкие ачасен аллинчен пӑхӑр пластинкӑсене илчӗ те касса тунӑ ӳкерчӗксене пӑхрӗ, старик ан систӗр тесе, хӑвӑртрах ыттисене курма пачӗ.
Урсэкие взял из рук учеников медные пластинки и, разглядев выбитые па них изображения, поскорее, чтобы не заметил старик, передал их дальше.

Урсэкие ҫӗклесе килнӗ детальсенчен пӗрне верстак ҫинчен илсе, вӑл ун ҫине шухӑша кайнӑ пек пӑхса тӑчӗ, унтан сасартӑках йӗрӗнчӗклӗн, темрен хӑранӑ пек ӑна аяккалла ывӑтса ячӗ.
Взяв с верстака одну из принесенных Урсэкие деталей и подержав ее задумчиво на ладони, он вдруг с отвращением и даже с каким-то страхом отшвырнул ее.

Урсэкие сӑмахне каласа та пӗтереймерӗ, ҫамрӑксем, ҫакна тахҫанах кӗтнӗ пек, мастер патне пырса тӑчӗҫ, ӑна пур енчен те хупӑрласа илчӗҫ.
Не успел Урсэкие закончить, как все молодые жестянщики уже столпились подле мастера, словно давно ждали этого призыва.

Ун патӗнче паҫӑртанпах вырӑнтан хускалмасӑр тӑнӑ Урсэкие пӗчӗкҫӗ кӑмака патне пычӗ, хӗрсе кайнӑ паяльнике кӑларчӗ, верстак ҫинчен тӗрлӗрен детальсем илсе, чупнӑ пекех каялла таврӑнчӗ.
Урсэкие, который все время, не трогаясь с места, стоял возле него, бросился к печурке, вынул из нее раскаленный паяльник и, схватив с верстака кучу деталей, бегом направился обратно.

Халӗ Урсэкие те унӑн куҫӗ умне курӑнма хӑяймасть.
Даже Урсэкие не смел теперь показываться ему на глаза.

Арҫын ача тухса вӗҫтернӗ хыҫҫӑн Урсэкие унӑн ӗҫӗпе аппаланма тытӑнчӗ.
Когда мальчишка убежал, Урсэкие принялся за его работу.

Урсэкие ачана куҫӗнчен пӑхрӗ те кӑштах ҫемҫелнӗ пек пулчӗ, унтан вара, аллине хӑвӑрт саппун айӗнчи кӗсйине чиксе, унтан ункӑласа чӗркенӗ тӑхлан лентине кӑларчӗ.
Пристально посмотрев малышу в глаза и словно смягчившись, Урсэкие быстро сунул руку в карман, под фартук, и вынул оттуда свернутую кольцом ленту олова.

Анчах та Урсэкие нимӗн те шарламарӗ, тутине пӗҫертесрен асӑрханса, ҫӑварӗнчи чикарккине тӑрӑшсах ӗмрӗ.
Но Урсэкие молчал и жадно сосал окурок, стараясь не обжечь губы.

— Урсэкие Васыле чӗлӗм тӗпӗсем пуҫтарать, эсир ак хӑнк! та тумастӑр! — кӳреннӗ пек каларӗ вӑл, чикарккине паяльник вӗҫӗ ҫумне перӗнтерсе чӗртнӗ май.
— Урсэкие Васыле ходит и собирает окурки, а вам хоть бы что! — сказал он, нахмурясь и прикуривая от раскаленного паяльника.