Шырав

Шырав ĕçĕ:

чуна (тĕпĕ: чун) more information about the word form can be found here.

Санпа та май ҫук пулас ман, ахӑрах… сана та чуна уҫса тӳррӗн калама ҫук…
Видно, мне и с тобой нельзя… и тебе нельзя душу открыть…

VII // Петӗр Хусанкай. Телешов Д.Н. Типшар: повесть. — Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1946. — 56 с. — 8–56 с.

— Эп санпа чуна уҫса калаҫатӑп, эс ютшӑнан.
— Я с тобой попросту говорю, а ты все дичишься.

V // Петӗр Хусанкай. Телешов Д.Н. Типшар: повесть. — Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1946. — 56 с. — 8–56 с.

Феньӑна пуринчен ытла Кургановӑн сасси килӗшнӗ, вӑл темле чуна кайса тивекен уҫӑ сасӑ пулнӑ.
Фене нравился больше всего голос Курганова; в нем было ч го-то душевное и простое.

III // Петӗр Хусанкай. Телешов Д.Н. Типшар: повесть. — Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1946. — 56 с. — 8–56 с.

— Ну, чуна ҫырлахтартӑм эпӗ! — терӗ Кочетков лагерьте.
— Ну, отвел я душу! — говорил Кочетков в лагере.

Ашшӗпе хӗрӗ // Уйӑп Мишши. Медведев Д.Н. Ровно патӗнче: повесть. — Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1951. — 246 с.

…Разведка ҫав вӑхӑтрах чуна хускатакан хыпарсем илсе килет.
А разведка приносила тревожные сведения.

Тӗлпулу // Уйӑп Мишши. Медведев Д.Н. Ровно патӗнче: повесть. — Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1951. — 246 с.

Ҫӗнӗ лару-тӑру темле чуна хавхалантарать.
Новая обстановка как-то увлекала.

Ҫапла вара сирӗн умӑра ыйту тухса тӑрать: тутлӑ киленӗҫсем чуна пӑсаҫҫӗ, тетӗр эсир, ҫынсене вӗсенчен сыхланма вӗрентетӗр.
И пред вами встаёт вопрос: вы говорите, что приятные наслаждения портят душу, учите людей избегать их.

Мораль хуралҫи // А. Петров. Горький М. Америкӑра. — Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1950. — 76 с. — 62–75 с.

— Ку ҫын вӑл — чуна ертсе пыракан ҫын!
— Это — душеводитель!

Манӑн университетсем // Леонид Агаков. Горький М. Манӑн университетсем: повесть. — Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1948. — 138 с.

Вӑл ҫынра темле кӑмӑла каймалла, чуна хускатмалла айванлӑх, витӗр курӑнса тӑракан, ачалла ҫепӗҫлӗх пурччӗ; вӑл мана ытларах та ытларах кӗнекесенче ҫырса кӑтартакан ырӑ мужике аса илтеретчӗ.
Была в нём приятная и трогательная наивность, что-то прозрачное, детское; он всё более напоминал мне славного мужика из тех, о которых пишут в книжках.

Пурӑнтӑм, анчах нимӗн те тӑваймарӑм, ни чуна валли, ӳт-пӳ валли…
Жил, жил, а — ничего не нажил, ни душе, ни телу…

Вара «чуна лӑплантармалли» таса мар ҫуртсене аса илсе: — Епле вара ҫав ҫуртсенчен ҫакӑнта та «куҫа курӑнми ҫип» тӑсӑлса ҫитет-ши? — тесе шухӑшлаттӑм.
И, вспоминая грязные «дома утешения», думал: «Неужели из этих домов и сюда простирается «незримая нить»?»

Пекарь, ларьтен чуста кӑларнӑ май, мана хӑйӗн савнийӗ епле чуна лӑплантарма пултарни, ывӑнма та пӗлменни ҫинчен калать, эпӗ ҫав вӑхӑтрах шухӑшласа тӑратӑп:
Пекарь, выкидывая тесто из ларя, рассказывает мне, как утешительна и неутомима его возлюбленная, а я — соображаю:

Таврари пур япаларан та кичемлӗх тухса тӑчӗ, чуна ӑҫта та пулин тухса каяс вӑйсӑр кӑмӑл тулса ыраттарчӗ.
От всего вокруг истекала скука, отравляя душу бессильным желанием куда-то уйти, где-то спрятаться.

Эпӗ ҫынсене вӗсен инстинкчӗ тата пурӑнӑҫри кичемлӗхӗ хӑваласа кӗртнӗ ҫак шӑтӑксенче ухмахла сӑмахсенчен юратӑвӑн пӑлханӑвӗсемпе асапӗсем ҫинчен чӗрене пырса тивекен юрӑсем хунине, «вӗреннӗ ҫынсен» пурӑнӑҫӗ ҫинчен киревсӗр легендӑсем епле пулса тухнине, ӑнланмалла мар япаласем ҫине мӑшкӑларах, тӑшманла пӑхасси епле пуҫланса кайнине сӑнарӑм, «чуна лӑплантармалли ҫуртсем» манӑн юлташсем питех те хаяр, ҫилӗллӗ пӗлӳсем илсе тухакан университетсем пулса тӑнине куртӑм.
Я наблюдал, как в этих щелях, куда инстинкт и скука жизни забивают людей, создаются из нелепых слов трогательные песни о тревогах и муках любви, как возникают уродливые легенды о жизни «образованных людей», зарождается насмешливое и враждебное отношение к непонятному, — и видел, что «дома утешения» являются университетами, откуда мои товарищи выносят знания весьма ядовитого характера.

Часах мана «чуна лӑплантаракан ҫуртсене» чӗнме пӑрахрӗҫ, уҫҫӑнах каларӗҫ:
Скоро меня перестали приглашать в «дома утешения», заявив откровенно:

Эпӗ ҫав «чуна лӑмплантармалли ҫуртсенче», пӗр тенкӗлле хӗрарӑма ҫӗр каҫмаллах илме пулнӑ вырӑнта, манӑн юлташсем хӑйсене именерех, айӑпа кӗнӗ пекрех тыткаланине кураттӑм, — мана кунтан ним тӗлӗнмелли те ҫук пек туйӑнатчӗ.
Я видел, что в «домах утешения», где за рубль можно было купить женщину на всю ночь, мои товарищи вели себя смущенно, виновато, — это казалось мне естественным.

Пурӑнасса вӑл таса мар ҫуртӑн подвалӗнче пурӑнатчӗ те, ӳтпе чуна пӗр пек шайлӑ тума столяр ӗҫӗпе хӑтланатчӗ.
Жил он в подвале грязного дома и занимался столярной работой для «равновесия тела и души».

Сирӗнпе чуна ӑшӑ…
Тепло душе с вами…

— Тусӑм, чуна кирлишӗн вӑл!
— Милый — для души!

«Хамӑр халӑхӑн чуна кантаракан ӗҫме-ҫимине вӗретме пӗлекене шырама пуҫларӑмӑр та.
Help to translate

Специалист алла пӑчкӑ тытсан... // А.Сусмет. «Тӑван Ен», 2008.11.26, 137(9580)№, 2 с.

Страницăсем:

Corpus of the Chuvash language

Шырав

Шырав ĕçĕ:

Menu

Statistics