Шырав

Давыдов

— Мӗн вара эпӗ саншӑн? — тарӑхса кайрӗ Давыдов.
— Да я что тебе? — освирепел Давыдов.

Эсӗ, Давыдов юлташ, ҫав Лушкӑна е бригадӑран хӑваласа яр, е кала ӑна, хӑйне вӑл хӗрарӑм пек тыткалатӑр.
Ты, товарищ Давыдов, либо удали с бригады эту заразу Лушку, либо скажи ей, чтобы она себя соблюдала подобно мужней бабе.

— Тӗлӗнмелле йӗрке тума тытӑнтӑр эсир, Давыдов юлташ! — терӗ вӑл тарӑхса.
— Диковинные порядки вы заводите, товарищ Давыдов! — негодующе говорил он.

Давыдов татӑклӑнах: тем пулсан та ҫак завхозсӑр тӑрса юлас мар, унӑн чӑннипех иксӗлми пуҫарулӑхне пур майсемпе те пулӑшса пымалла, тесе шутларӗ.
Давыдов крепко решил: завхоза ни в коем случае не лишаться и всячески поддерживать его поистине неиссякаемую инициативность.

Давыдов вара татӑклӑ сӑмах калаймарӗ, иккӗленсе тӑчӗ.
И Давыдов поколебался в своей решимости.

— Халӑха ӳкӗтлерӗм, Давыдов юлташ.
— Народ уговаривал, товарищ Давыдов.

Гремячий ҫыннисем вӑрлӑхлӑх тырра колхоз кӗлечӗсенчен тултса пӗтернӗ хыҫҫӑнах, Давыдов Островнова завхозран кӑларма шутланӑччӗ.
После того как из колхозных амбаров гремяченцы растащили семенной хлеб, Давыдов хотел было сместить Островного с должности завхоза.

— Халӗ ӗнтӗ тырӑпа тиенсех ларатпӑр эпир, Давыдов юлташ.
— Теперича огрузимся мы хлебом, товарищ Давыдов.

… — Виҫӗ хутчен ҫумлатпӑр, колхоз хирӗсенче пӗр ҫум курӑкӗ те ан юлнӑ пултӑр! — терӗ Давыдов пухура.
— Три раза будем полоть, чтобы ни одного сорняка не было на колхозных полях! — заявил на собрании Давыдов.

— Ун пек пулсан, ан тив Давыдов «Молот» хаҫатра пӗлтерӳ ҫаптарса кӑлартӑр: пуҫилле янӑ ҫынсене, хӑйсен вӑхӑтне пурӑнса ирттернисене, пурне те колхоза илетпӗр, тесе пӗлтертӗр… — терӗ вӑл Андрей Разметнова.
— Тогда уж пущай Давыдов объявление в «Молоте» пропечатает, что всех ссыльнопоселенцев, какие отбыли выселку, он в колхоз будет принимать… — говорил он Андрею Размётнову.

Давыдов Гаева колхоза илме шухӑшлать тенине илтсен.
Прослышав о том, что Давыдов намерен принять Гаева в колхоз.

Нумай ача-пӑчаллӑ Гаев хутора таврӑнсанах, Давыдов ӑна колхоз правленине чӗнтерчӗ.
И Давыдов тотчас же, как только многодетный Гаев приехал в хутор, вызвал его в правление колхоза.

Анчах Давыдов ҫакна сисрӗ-сисрех, пӗррехинче ӑна асӑрхаттарчӗ:
Давыдов, однако, приметил это, предупредил:

Вӗсем тата чылайччен тавлашкаларӗҫ, юлашкинчен ятлаҫмах тытӑнчӗҫ те, Давыдов тухса кайрӗ.
Они еще долго спорили, под конец разругались, и Давыдов ушел.

Давыдов, вӑхӑтлӑха ячейка секретарӗн ӗҫӗсене туса пынӑскер, ӗҫсене Макара каялла панӑ чухне, унран ҫапла ыйтрӗ:
Давыдов, временно исполнявший обязанности секретаря ячейки, передавая дела Макару, спросил:

Давыдов, кулкаласа, шанчӑкне ҫухатнӑ ҫын пек, аллине лӑштах сулчӗ.
Давыдов, посмеиваясь, безнадежно махнул рукой.

— Мӗн калаҫрӗҫ-ха вӗсем? — Давыдов, хӑй йӑл кулнине пытарса, пуҫне аяккалла пӑрчӗ.
— Что же они говорили? — Давыдов отвернулся, пряча улыбку.

— Ваттисемпе мӗн ҫинчен пӑшӑлтатрӑн ҫак эсӗ унта? — темскер сиснӗ пек ыйтрӗ Давыдов.
— Ты о чем со стариками шептался? — подозрительно спросил Давыдов.

Унтан Давыдов патне каялла кӗчӗ, ҫилленчӗк те кӑмӑлсӑр хӑй.
А потом вернулся к Давыдову, хмурый.