Corpus of the Chuvash language

Хӗрлӗ Ҫара ҫӗнтернисем ҫинчен калакан нимӗҫсен суя калавӗсем уншӑн тӗрӗс пекех туйӑннӑ, хӑранипе тата чӗри ыратнипе вӑл ним пӗлми тенӗ пек пулса кайнӑ, анчах ҫав суя хыпарсене хирӗҫ тӑма вӑй ҫитереймен.

Лживые немецкие рассказы о победах над Красной Армией казались ей не лишенными оснований, — она цепенела от ужаса и боли, но не находила в себе сил не верить им.

Тӑваттӑмӗш сыпӑк // Николай Евстафьев. Павленко П.А. Телей: роман. — Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1953. — 312 с.

Вӗсем питӗ чухӑн пулнӑ, пукан хӗрринче выртакан ют ҫӗршыв ярлыкне ҫыпӑҫтарнӑ коробка тӗпӗнчи пудра та кунта питӗ пысӑк пуянлӑх пек туйӑннӑ.

Они были так бедны, что пудра на дне коробочки с иностранным ярлыком, стоявшей на краю табурета, уже казалась тут роскошью.

Иккӗмӗш сыпӑк // Николай Евстафьев. Павленко П.А. Телей: роман. — Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1953. — 312 с.

Тинӗс ӑна чӗрӗ япала пекех тыткӑна илнӗ, унпа шӑпана та яланлӑхах ҫыхӑнтарма май пулнӑн туйӑннӑ.

Море сразу пленило его, как существо живое, одухотворенное, с которым можно навеки связать свою судьбу.

Пӗрремӗш сыпӑк // Николай Евстафьев. Павленко П.А. Телей: роман. — Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1953. — 312 с.

Хӑй ӗмӗрӗнче вӑл яланах тинӗс хӗрринче пурӑнма ӗмӗтленнӗ тата ҫавӑн пек пурнӑҫ уншӑн чи пысӑк телей пулнӑн туйӑннӑ пулсан — мӗн тӑвас-ха ӗнтӗ?

Но что поделать, если всю жизнь он мечтал жить у моря и был уверен, что такая жизнь и есть выражение наивысшего счастья!

Пӗрремӗш сыпӑк // Николай Евстафьев. Павленко П.А. Телей: роман. — Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1953. — 312 с.

Вӑл хӑй лӑпкӑнах ҫӳрет, нимӗн хумханни те палӑрмасть; Гретхеншӑн пулсан, эпир каяс ҫул вӑл Любек е Гельголанд утравне уҫӑлмалла кайса килесси пек ҫеҫ туйӑннӑ; унӑн пӗчӗкҫӗ аллисем нимӗн васкамасӑр унталла-кунталла шукалаҫҫӗ.

Она казалась спокойной, как будто дело шло о прогулке в Любек или на Гельголанд; ее маленькие руки без лишней торопливости делали свое дело.

VII сыпӑк // Куҫма Чулкаҫ. Жюль Верн. Ҫӗр варрине анса курни: роман. — Шупашкар: Чӑвашгосиздат, 1947. — 228 с.

Ҫак сӑнар унӑн чунӗнче — ӗлӗк, хӑйӗн пурнӑҫӗнчи ытти кунсенчен ҫӑмӑлтарах пек туйӑннӑ кун, ӑна савӑнӑҫлӑ та тав тӑвакан кӗлӗпе вӗҫлеме турӑш умне тӑнӑ чухнехи туйӑма ҫутатрӗ.

Этот образ вызывал в душе ее чувство, подобное тому, с которым она, бывало, становилась перед иконой, заканчивая радостной и благодарной молитвой тот день, который казался ей легче других дней ее жизни.

XIX // Леонид Агаков. Горький, Максим. Амӑшӗ: [Роман] / М. Горький. — Шупашкар: Чӑваш АССР кӗнеке издательстви, 1968. — 362 с.

Пуян чиркӳсемпе пупсен ылтӑнпа ҫӗленӗ ризисене чухӑн халӑхӑн лаҫ пек пӳрчӗсемпе вӗсен ҫӗтӗк-ҫатӑкне амӑшӗ ӗлӗк те курнӑ, анчах та халиччен ӑна кусем ҫапла пулмалла пек туйӑннӑ, халӗ вӑл кунпа килӗшме ҫуккине, ку чухӑн ҫынсене кӳрентернине курчӗ, ҫакӑнпа пӗрлех, вӑл чиркӳ пуянсемшӗн мар, чухӑнсемшӗн ҫывӑхрах та кирлӗрех пулнине пӗлчӗ.

Она и раньше видала это — богатые церкви и шитые золотом ризы попов, лачуги нищего народа и его позорные лохмотья, но раньше это казалось ей естественным, а теперь — непримиримым и оскорбляющим бедных людей, которым — она знала — церковь ближе и нужнее, чем богатым.

VIII // Леонид Агаков. Горький, Максим. Амӑшӗ: [Роман] / М. Горький. — Шупашкар: Чӑваш АССР кӗнеке издательстви, 1968. — 362 с.

Софьйӑшӑн ку таранччен ытлашши пек туйӑннӑ йӑласем — хыттӑн, янӑравлӑн калаҫасси, хӑйне вӑшт-вашт тыткаласси халӗ унӑн калавӗн вӗри те тикӗс юхӑмӗнче путса ҫухалнине туйрӗ вӑл.

Она видела, что все резкое, звонкое, размашистое, — все, что казалось ей лишним в Софье, — теперь исчезло, утонуло в горячем, ровном потоке ее рассказа.

VI // Леонид Агаков. Горький, Максим. Амӑшӗ: [Роман] / М. Горький. — Шупашкар: Чӑваш АССР кӗнеке издательстви, 1968. — 362 с.

Юрӑ ҫӳлелле вӗҫсе хӑпарнӑ, тӑри пек янранӑ, вӑл пӗр уйӑх хушши яла масар чаршавӗ пек хупласа тӑнӑ шӑплӑхшӑн тавӑрнӑ пекех туйӑннӑ.

Песня неслась высоко над деревней, мотив звенел жаворонком, словно вознаграждая за целый месяц молчания, гробовым саваном покрывшего деревню.

X // Леонид Агаков. Василевская В.Л. Асамат кӗперӗ: повесть. — Шупашкар: Чӑвашгосиздат, 1945. — 200 с.

Ҫаксене курса ларнипе, ӑна кунтан темиҫе кил урлӑ аманнӑ боецсем выртман пекех, чиркӳ умӗнчи площадьре масар шӑтӑкӗ ҫинче тӗмеске ӳссе ларман пекех, вӑл хӑй вӑрҫӑн пирвайхи кунӗнчен пуҫласах иртсе килнӗ хӑрушла ҫул пулман пекех туйӑннӑ.

Видя все это, казалось, что через несколько домов не лежали раненые бойцы, а на площади перед церковью не вырос курган на могиле, казалось, что это был не самый страшный путь, пройденный им с первых дней войны.

X // Леонид Агаков. Василевская В.Л. Асамат кӗперӗ: повесть. — Шупашкар: Чӑвашгосиздат, 1945. — 200 с.

Ыттисем палламанскерсем пулнӑ — анчах пурне те ҫак масар шӑтӑкӗнче вӗсен хӑйсен ывӑлӗсем, упӑшкисем, тӑванӗсем выртнӑн туйӑннӑ.

Остальные были незнакомые, но всем казалось, что в могильной яме лежат их сыновья, мужья, братья.

X // Леонид Агаков. Василевская В.Л. Асамат кӗперӗ: повесть. — Шупашкар: Чӑвашгосиздат, 1945. — 200 с.

Унӑн ывӑлӗ питӗ ҫӑмӑл пулнӑ, вӑл нимӗн йывӑрӑш те пулман пекех туйӑннӑ, унӑн вунултӑ ҫулхи сӑн-пичӗ халӗ йывӑҫран касса кӑларнӑ ача сӑнӗ пек курӑннӑ.

Шестнадцатилетний юноша был легок, почти невесом; его лицо казалось теперь совсем ребячьим.

X // Леонид Агаков. Василевская В.Л. Асамат кӗперӗ: повесть. — Шупашкар: Чӑвашгосиздат, 1945. — 200 с.

Юхса тухнӑ куҫра вут ҫуннӑн туйӑннӑ, пыра юн тулнӑ.

Казалось, что в вытекшем глазу горел огонь, в горло лилась кровь.

IX // Леонид Агаков. Василевская В.Л. Асамат кӗперӗ: повесть. — Шупашкар: Чӑвашгосиздат, 1945. — 200 с.

Пуҫран таттисӗрех йывӑр мӑлатукпа ҫапса тӑнӑн туйӑннӑ, куҫран хӗрлӗ, сарӑ ҫулӑм пӗрчисем сирпӗннӗ.

Казалось, что по черепу безустанно бьет огромный молот, из глаза били желтые и красные искры.

IX // Леонид Агаков. Василевская В.Л. Асамат кӗперӗ: повесть. — Шупашкар: Чӑвашгосиздат, 1945. — 200 с.

Ачана халь унӑн кӗл ӑшӗнче ҫуннӑ пашалувӗсем ҫынсене выҫса вилессинчен хӑтарас пек, пурне те ҫӑлас пек туйӑннӑ.

Мальчику сейчас казалось, что его подгоревшие в золе лепешки избавят людей от голодной смерти, всех спасут.

VIII // Леонид Агаков. Василевская В.Л. Асамат кӗперӗ: повесть. — Шупашкар: Чӑвашгосиздат, 1945. — 200 с.

Анчах халь вӑл вӗҫӗ-хӗррисӗр пушхир пек курӑннӑ, пачах та ют, нихҫан курман пек туйӑннӑ.

Но теперь он казался бесконечной пустыней, совсем чужой, доселе невиданной.

VIII // Леонид Агаков. Василевская В.Л. Асамат кӗперӗ: повесть. — Шупашкар: Чӑвашгосиздат, 1945. — 200 с.

— Ӑҫтан пирӗннисем пулччӗр, Гришуткӑна ахаль ҫеҫ туйӑннӑ вӑл…

— Какое там наши, — почудилось Гришутке…

VIII // Леонид Агаков. Василевская В.Л. Асамат кӗперӗ: повесть. — Шупашкар: Чӑвашгосиздат, 1945. — 200 с.

Анчах та Ольгӑна урӑхла туйӑннӑ, ку Пуҫҫӑна тиветех, тесе шутланӑ вӑл.

Но Ольге казалось иначе, что Пуся имеет к этому отношение.

VIII // Леонид Агаков. Василевская В.Л. Асамат кӗперӗ: повесть. — Шупашкар: Чӑвашгосиздат, 1945. — 200 с.

— Ялти пур хӗрарӑмсем те вӑл камӑн самолёчӗ пулнине палласа илнӗ, сире ҫеҫ темскер туйӑннӑ!

— Все бабы в деревне узнали чей, только вы о чем-то думали!

VII // Леонид Агаков. Василевская В.Л. Асамат кӗперӗ: повесть. — Шупашкар: Чӑвашгосиздат, 1945. — 200 с.

Ял юр ӑшӗнче мамӑк тӳшек ҫинче выртнӑ пек курӑннӑ, ҫиелтен пӑхма вӑл питӗ лӑпкӑ, шӑп пек туйӑннӑ.

Деревня лежала, словно в пуховой перине, в снежных сугробах, тихая, спокойная на вид.

VII // Леонид Агаков. Василевская В.Л. Асамат кӗперӗ: повесть. — Шупашкар: Чӑвашгосиздат, 1945. — 200 с.