Шырав

Шырав ĕçĕ:

Ҫӗре (тĕпĕ: ҫӗр) more information about the word form can be found here.

Сирӗн пурин те колхоза кӗмелле, ҫӗре тата хӑвӑрӑн мӗнпур инструментсемпе выльӑх-чӗрлӗхӗре пӗрлештермелле.
Вы должны все соединиться в колхоз, обобществить землю, весь свой инструмент и скот.

4-мӗш сыпӑк // Наум Урхи, Никифор Ваҫанкка, Илле Тукташ, Уйӑп Мишши. Михаил Шолохов. Уҫнӑ ҫерем: роман. Пӗрремӗш кӗнеке. Наум Урхи, Никифор Ваҫанкка, Илле Тукташ, Уйӑп Мишши куҫарнӑ. Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1959

Эхер те эпир пурте пӗр каварлӑ пулса шӑп та шай халь пӗр харӑс ҫӗкленсен, ҫуркунне ҫитнӗ ҫӗре, урӑх патшалӑхсем пулӑшнипе, Дон тасалса та ҫитет.
Если мы дружно сорганизуемся и выступим именно сейчас, то к весне при помощи иностранных держав Дон уже будет чистым.

3-мӗш сыпӑк // Наум Урхи, Никифор Ваҫанкка, Илле Тукташ, Уйӑп Мишши. Михаил Шолохов. Уҫнӑ ҫерем: роман. Пӗрремӗш кӗнеке. Наум Урхи, Никифор Ваҫанкка, Илле Тукташ, Уйӑп Мишши куҫарнӑ. Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1959

Темле йытӑ ҫури, казак каяшӗ, хамӑр станицӑсемех, эпӗ Подтелкова асаплантарса вӗлернӗ ҫӗре хутшӑннӑ тесе ман ҫинчен кайса пӗлтернӗ.
Какой-то сукин сын, казуня, мой станичник, донес, что я участвовал в казни Подтелкова.

Камӑн мӗн пуррине веҫех пӗр ҫӗре пӗрлештерер те, тупӑшне вара пӗр тан валеҫер.
Сложимся мы с ним и будем барыши делить поровну.

Агрономсем мӗн каланисене хӑлхана чике пуҫларӑм эпӗ, чирленӗ арӑма пӑхнӑ пекех, ҫӗре тимлӗн пӑхма тытӑнтӑм.
Стал я к агрономам прислухаться, начал за землей ходить, как за хворой бабой.

Ҫырма хӗрринче вӑл ывӑнса ҫитнӗ, пас тытнипе ҫӑмӗ кӑтраланнӑ лашине чарчӗ те ҫӗре сиксе анчӗ.
Возле речки он остановил усталого, курчаво заиневшего в пахах коня, спешился.

1-мӗш сыпӑк // Наум Урхи, Никифор Ваҫанкка, Илле Тукташ, Уйӑп Мишши. Михаил Шолохов. Уҫнӑ ҫерем: роман. Пӗрремӗш кӗнеке. Наум Урхи, Никифор Ваҫанкка, Илле Тукташ, Уйӑп Мишши куҫарнӑ. Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1959

Пырас темӗн-и эсӗ ман пата, ман кӗтӳ ҫӳрекен ҫӗре?
Не придешь ли ты ко мне, на мое пастбище?

IV сыпӑк // Антал Назул. Куприн, Александр Иванович. Тытӑҫу: повеҫсем; вырӑсларан Антал Назул куҫарнӑ. — Шупашкар: Чӑваш кӗнеке издательстви, 1978. — 85–143 с.

Павел Николаевич умӗнче пурте ҫӗре ӳкеҫҫӗ, саншӑн вара хӑть вӑл, хӑть урӑх япала — пурпӗрех!
Перед Павлом Николаичем все ниц падают, а тебе что он, что другой предмет — всё равно?

Йытӑпа ҫын калаҫни // Иван Мучи. Антон Чехов. Калавсем. Чӑвашгосиздат, 1940. — 126–129 стр.

Усӗрӗн алли-ури ҫӗре ҫапӑнкаласа пыни курӑнать.
Видно, как хлопают по земле руки и ноги пьяного.

«Мов» // Александр Алга. Максим Горький. Сочиненисем. Чӑваш АССР государство издательстви, 1953. — 684–692 стр.

Вӑл хӑйӗн ҫӑткӑн аллисемпе хӗрарӑма ярса тытса ҫӗре ӳкернӗ те, ӑна пылчӑкпа тусан ӑшне пӑрахнӑ.
Она схватила тело женщины жадными руками, свалила на землю, в грязь, в пыль.

«Мов» // Александр Алга. Максим Горький. Сочиненисем. Чӑваш АССР государство издательстви, 1953. — 684–692 стр.

Ачисем сывлӑшра, ҫунат хуҫнӑ икӗ шурӑ кӑвакарчӑн пек, вӗлтӗртетеҫҫӗ, хӑш чухне вӗсем ун урисенчен вӗҫерӗнеҫҫӗ те ҫӗре ӳкеҫҫӗ, вара, ашшӗн е хуҫин юнпа тӑртӑннӑ сӑн-пичӗ ҫине шикленсе пӑхса илеҫҫӗ те, каллех сывлӑшра ҫаврӑнаҫҫӗ.
Дети мелькают над ним, точно два белых голубя, у которых сломаны крылья, порой они срываются с его ног, падают на землю и, опасливо взглянув на опрокинутое, налитое кровью лицо отца своего или хозяина, снова вертятся в воздухе.

Кичемлӗх патшалӑхӗ // Александр Алга. Максим Горький. Сочиненисем. Чӑваш АССР государство издательстви, 1953. — 671–683 стр.

Хӑшпӗр чунсем йӗрӗнмелле ӳсӗреҫҫӗ, теприсем, сарӑ сурчӑкӗсене ҫӗре сура-сура, чӗнмесӗр табак чӑмлаҫҫӗ; пӗр чунӗ, кӗтесри стена ҫумне таянса, сигара туртать…
Некоторые души скверно кашляют, другие молча жуют табак, сплевывая на землю желтую слюну; одна душа, прислонясь в углу к стене, курит сигару…

Хӑҫан та пулин пӗрре каҫхине вӗсем пурте, пьедесталӗсем ҫинчен анӗҫ те, кӳреннӗскерсем, урамсем тӑрӑх йывӑр утӑмпа утса, хӑйсен тунсӑхне, пӗччен пурӑннипе йӑлӑхтарса ҫитернӗ тунсӑхне пӑрахса, ҫак хуларан хире, уйӑх ялкӑшнӑ ҫӗре, уҫ сывлӑша, лӑпкӑ та канӑҫлӑ хире тухса кайӗҫ.
Однажды ночью они все вдруг сойдут с пьедесталов и тяжелыми шагами оскорбленных пройдут по улицам, унося тоску своего одиночества прочь из этого города, в поле, где блестит луна, есть воздух и тихий покой.

Сарӑ шуйттан хули // Александр Алга. Максим Горький. Сочиненисем. Чӑваш АССР государство издательстви, 1953. — 659–670 стр.

… Океанпа ҫӗре ҫӑра тӗтӗмпе хутшӑннӑ тӗтре хупӑрласа тӑрать, хулан тӗксӗм ҫурчӗсем ҫине тата пӑрахутсем тӑракан вырӑнти пӑтранчӑк шыв ҫине ӳркевлӗн вӗтӗ ҫумӑр ҫӑвать.
…Над океаном и землею висел туман, густо смешанный с дымом, мелкий дождь лениво падал на темные здания города и мутную воду рейда.

Хӗрарӑм ҫӗре ларчӗ те, аллисемпе пылчӑка сире-сире, хӑйӑлти сассипе йӗрӗнчӗклӗн те тискеррӗн юрласа ячӗ:
А женщина села в грязь и, разгребая ее руками, завизжала гнусаво и дико:

Инкер-синкер // Александр Артемьев. Максим Горький. Сочиненисем. Чӑваш АССР государство издательстви, 1953. — 191–208 стр.

Эпӗ атӑ кунчисене ҫӳлерех туртса хӑпартрӑм та, кӳлленчӗк ӑшне кӗрсе, ташлакан хӗрарӑма аллинчен тытса типӗ ҫӗре туртса кӑлартӑм.
Я подтянул повыше голенища сапог, влез в лужу, взял плясунью за руки и потащил на сухое место.

Кӑнтӑрла тӑвӑллӑ ҫумӑр ҫурӗ те тӑкӑрлӑкри таса мар, тӑмлӑ ҫӗре пушшех йӗпетсе ячӗ; ҫавӑнпа шыв кӳлленчӗкӗ тарӑн, хӗрарӑм урисем чӗркуҫҫи таранах путнӑ.
Днем над городом могуче прошла гроза, обильный дождь размочил грязную, глинистую землю переулка; лужа была глубокая, ноги женщины уходили в нее почти по колено.

Карҫинккӑна ҫӗре лартрӑм та, — курасчӗ сирӗн, ырӑ синьора, ҫав йӗксӗксене эпӗ епле лайӑх тӗл тивертнине! — -курсан — каҫса кайса кулнӑ пулӑттӑр!
Тут я поставил корзину, и — нужно было видеть, добрая синьора, как ловко и метко попадал я в этих разбойников, — вы бы очень смеялись!

Итали ҫинчен хунӑ юмахсем // Александр Алга. Максим Горький. Сочиненисем. Чӑваш АССР государство издательстви, 1953. — 166–190 стр.

Вӑл нумай ҫынсемпе, вӑрахчен ташларӗ, арҫынсем ывӑнса ҫитеҫҫӗ, вӑл пур, ҫаплах киленсе ҫитме пултараймасть, ҫур-ҫӗр те иртнӗччӗ ӗнтӗ, вӑл: — Ну, тепӗр хут, Энри, юлашки хут! — тесе кӑшкӑрчӗ те каллех майӗпен унпа ташлама пуҫларӗ — куҫӗсем пысӑкланса чарӑлса кайрӗҫ, ачашшӑн ҫиҫсе, вӗсем тем сӗннӗ пек, илӗртнӗ пек пулчӗҫ, — анчах сасартӑк кӑшт ахлатса илчӗ те Нунча, чӗркуҫҫи айӗнчен такам каснӑ пек, аллисене саркаласа, ҫӗре персе ӳкрӗ.
Плясала она долго, со многими, мужчины уставали, а она всё не могла насытиться, и уже было за полночь, когда она, крикнув: — Ну, еще раз, Энри, последний! — снова медленно начала танец с ним — глаза ее расширились и, ласково светясь, обещали много, — но вдруг, коротко вскрикнув, она всплеснула руками и упала, как подрубленная под колени.

— Ҫапла, эпӗ ун тӑпри ҫине кайрӑм, ҫӗре урапа шаккарӑм та — хӑй хушса хӑварнӑ пекех: — Атте — турӑмӑр! — терӗм.
— Да, да, я пошел к нему на могилу, постучал о землю ногой и сказал, — как он желал этого: — «Отец — сделано! — сказал я.

Страницăсем:

Corpus of the Chuvash language

Шырав

Шырав ĕçĕ:

Menu

Statistics