Шырав

Ваня

Ваня

— Ой, Ваня, вӑл чӗрӗ-и?
— Ой, Ваня, он живой?

— Итле-ха, Валя, — пуҫларӗ Ваня, йӗри-тавралла пӑхкаласа, — анчах эсӗ тӳрех пӑшӑрханса ан ӳк-ха.
— Слушай, Валя, — начал Ваня, оглядываясь по сторонам, — ты только сразу не волнуйся…

— Валя, — терӗ шӑппӑн Ваня, Володьӑн аппӑшне аллисемпе кӑчӑк туртса, — картишне тух-ха, эп сана пӗр япала каласа парӑп.
— Валя, — шепотом сказал Ваня, делая знаки Володиной сестре, — выдь-ка во двор, я тебе скажу что…

Ваня килне чупса пырсан, пулса-иртни ҫинчен тӳрех аслисене калама хӑяймарӗ.
Прибежав домой, Ваня не решился сразу сообщить старшим о происшествии.

Ваня пӗлнӗ, унӑн тусне куншӑн ҫитӗннисенчен лайӑхах лекме пултарать.
Ваня знал, что другу его крепко влетит от старших.

Ваня юлташӗ патне анма шут тытрӗ, анчах аялалла пӑхсан ҫӗр айне каякан тайлӑк ҫӑл пек шӑтӑка хупласа илнӗ тӗттӗмлӗхсӗр пуҫне урӑх ним те курмарӗ.
Ваня попробовал было спуститься к товарищу, но, заглянув вниз, ничего не мог разглядеть, кроме тьмы, которая заполняла круто уходивший вниз разрушенный наклонный колодец.

Ваня хӑракаласа ҫывӑхнерех шуса пычӗ те шӑтӑка пӑхса кӑшкӑрса илчӗ:
Превозмогая робость, Ваня подполз поближе, заглянул в провал и закричал:

Ваня, Володя сюрприз тӑвасран хӑраса, ҫакӑнтах, сӑмса айӗнчех, путене пек сиксе тухса ан шаккатӑр тесе, йӗри-тавра тинкерсе пӑхкалать.
Ваня продолжал внимательно осматриваться, ожидая со стороны Володи какого-нибудь сюрприза: вот как выскочит сейчас из-под самого носа, словно перепелка, и застучит у камня.

Ваня каллех кӑшкӑрчӗ, пиҫен айӗсене, чул хушшинчи кашни хушӑк-ҫурӑка пӑхса тухрӗ, шикленме пуҫларӗ.
Ваня покричал еще, обшарил все заросли татарника, заглянул во все расщелины меж камней и забеспокоился не на шутку.

Ваня Гриценко нумайччен Володьӑна чул хушшинче шырарӗ.
Ваня Гриценко долго лазил меж камней, ища Володю.

Вӑл: самантлӑха кӑна — Ваня иртсе кайиччен ҫеҫ, — тӗттӗм ҫӗре кӗрӗп, унтан каялла чакаланса тухӑп — тесе шухӑшларӗ.
Володя решил, что он только на минуточку заберется в темный проход, пока Ваня не пройдет мимо, а потом сейчас же выкарабкается обратно.

Ваня Гриценко тата, пӗррехинче, шурф тӗлӗнче шурӑ-кӗрен вут чупса ҫӳренине, кайран ҫӗр айне тарса пытаннине хам куртӑм, тесе ӗнентерет.
А Ваня Гриценко уверял, что он однажды сам видел, как у входа в один из шурфов бегали бледные лиловые огоньки и уходили, скрываясь под землю.

— Анчах, чур, Володя, шурфсене, штольнӑсене кӗмелле мар, — систерчӗ Ваня: — асту, ҫапла сӑмах татнӑ.
— Только, чур, Володька, в шурфы, штольни не лазить! — предупредил Ваня: — смотри, уговор был.

Ваня часах шӑнса кӳтрӗ те, тинӗс хӗррине кӑн-кӑвак пулса; шатраланса сиксе тухрӗ; Володя ҫаплах шывра алхасать-ха, е вӑл пӗр аллипе хӑрах урине ҫӳлелле ҫӗклесе, мачта пек туса «пӑрахут пек» ишет; е пуҫхӗрлӗ чӑмать те, шывран кӑларнӑ икӗ урине чармакласа «хурӑн» тӑвать; е тата, тарӑн ҫӗрте пилӗк таран шывран тухса «свай» туса кӑтартать, ҫавӑнтах; кунта ӑшӑх, эпӗ тинӗс тӗпӗнче тӑратӑп, тесе ӗнентерме тӑрӑшать.
Ваня вскоре так застыл, что вылез на берег весь синий и пупырчатый, а Володя все еще куролесил в море: то он плыл «пароходиком», то есть подняв вверх одну ногу и руку, как мачты; то делал «березку», ныряя вниз головой и выставляя над поверхностью воды ноги растопыркой; то изображал «свайку», для чего на глубоком месте вылезал по пояс из моря, уверяя, что там мелко и он стоит на дне.