Шырав

Шырав ĕçĕ:

Унпа (тĕпĕ: ун) more information about the word form can be found here.

— Темӗнле тӑванран та ҫывӑхрах: эпӗ унпа пӗрле ӳснӗ, вӗреннӗ, ӑна хисеплемесӗр калаҫма ирӗк памастӑп…
— Ближе всякой родни: я вместе с ним рос, учился и не позволю дерзостей…

IV сыпӑк // Александр Артемьев, Михаил Рубцов. Иван Гончаров. Обломов: роман. Александр Артемьевпа Михаил Рубцов куҫарнӑ. Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1956

— Мӗн тумалла-ха унпа? — ыйтрӗ Обломов.
— Что ж делать-то с ним? — спросил Обломов.

Обломов, унпа килӗшмесӗр, пуҫне сӳрӗккӗн пӑркаларӗ.
Обломов рассеянно покачал головой в знак отрицания.

Хӗрарӑмӗ вӑл ырӑскер, икӗ ачаллӑ хусах хӗрарӑм; унпа пӗрлех авланман пиччӗшӗ пурӑнать: ҫав кӗтесре лараканни пек мар ӗнтӗ, ӑслӑ вӑл, — терӗ Тарантьев, Алексеев ҫине кӑтартса, — иксӗмӗр те ун тӗшне тӑмастпӑр!
Она женщина благородная, вдова, с двумя детьми; с ней живет холостой брат: голова, не то, что вот эта, что тут в углу сидит, — сказал он, указывая на Алексеева, — нас с тобой за пояс заткнет!

Обломов пуринпе те кӑмӑллӑ, анчах пӗр ӑна ҫеҫ юратать, пӗр ӑна ҫеҫ ӗненет, тен, унпа пӗрле ӳснӗрен, унпа пӗрле пурӑннӑран ҫапла пулӗ.
и Обломов хотя был ласков со всеми, но любил искренно его одного, верил ему одному, может быть потому, что рос, учился и жил с ним вместе.

III сыпӑк // Александр Артемьев, Михаил Рубцов. Иван Гончаров. Обломов: роман. Александр Артемьевпа Михаил Рубцов куҫарнӑ. Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1956

Обломова пӗчченлӗх йӑлӑхтарса ҫитерсен, унӑн калаҫас, канашлас, вулас, чӗрине хускатас килсен, — ун умӗнче яланах ӑна тимлесе итлеме хатӗр ҫын пур: Алексеев унӑн шӑплӑхне те, калаҫӑвне те, пӑлханӑвне те, кирек мӗнле шухӑшӗсене те ӑнланать, унпа пӗр майлӑ пулать.
Если же Обломову наскучивало быть одному и он чувствовал потребность выразиться, говорить, читать, рассуждать, проявить волнение, — тут был всегда покорный и готовый слушатель и участник, разделявший одинаково согласно и его молчание, и его разговор, и волнение, и образ мыслей, каков бы он ни был.

Михей, чӑнах та, ашшӗ каласа кӑтартнӑ ӗҫсен пӗтӗм теорине вӗренсе ҫитнӗ; унпа ӗҫре усӑ курмалли ҫеҫ юлнӑ ӗнтӗ, анчах ашшӗ вилсе кайнипе вӑл суда вырнаҫма ӗлкӗреймен; ӑна темле ырӑ ҫын Петербурга илсе кайса пӗр департаментра ҫыруҫа лартнӑ та кайран ун ҫинчен манса кайнӑ.
Михей действительно усвоил себе всю теорию отцовских бесед, оставалось только применить ее к делу, но за смертью отца он не успел поступить в суд и был увезен в Петербург каким-то благодетелем, который нашел ему место писца в одном департаменте, да потом и забыл о нем.

Службӑра унӑн кулленхи уйрӑм ӗҫе ҫук, мӗншӗн тесен унпа пӗрле ӗҫлекенсемпе начальниксем вӑл мӗн ӗҫе пултарнине пӗлме, вӑл мӗнле ӗҫре начар, мӗнле ӗҫре лайӑх ӗҫленине ниепле те асӑрхаса илме пултарайман.
В службе у него нет особенного постоянного занятия, потому что никак не могли заметить сослуживцы и начальники, что он делает хуже, что лучше, так, чтоб можно было определить, к чему он именно способен.

II сыпӑк // Александр Артемьев, Михаил Рубцов. Иван Гончаров. Обломов: роман. Александр Артемьевпа Михаил Рубцов куҫарнӑ. Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1956

Эпӗ унпа йӑлтах тертленсе ҫитрӗм; анчах ҫук, вӑл юрӑхсӑр ӗҫ тунине никам та асӑрхаман…
Я измучился с ним; а только нет, он не замечен ни в чем таком…

Паян акӑ апат хыҫҫӑнах унпа пӗрле ӗҫлеме ларатпӑр.
Вот сегодня вместе после обеда и засядем.

Унпа пӗрле ялта чечек пуҫтарма, кимӗпе ярӑнма — аван; анчах пӗр кун хушшинче вунӑ ҫӗре ҫитмелле — телейсӗрскер!» — хӑй шухӑшне вӗҫлерӗ Обломов, ҫурӑмӗ ҫине ҫаврӑнса; хӑйӗн ҫавнашкал ниме тӑман шухӑш-ӗмӗт ҫукшӑн, хӑй тертленсе ҫӳременшӗн, акӑ ҫакӑнта хӑйӗн этем тивӗҫлӗхне, канӑҫне упраса выртнӑшӑн хавасланчӗ вӑл.
В деревне с ней цветы рвать, кататься — хорошо; да в десять мест в один день — несчастный!» — заключил он, перевертываясь на спину и радуясь, что нет у него таких пустых желаний и мыслей, что он не мыкается, а лежит вот тут, сохраняя свое человеческое достоинство и свой покой.

Ун ҫинче перс халачӗ, Европӑра тӑхӑнаканни мар, чӑн-чӑн Хӗвелтухӑҫӗнче тӑхӑнан ярапасӑр, пилӗксӗр халат, вӑл ҫав тери анлӑ, Обломов та унпа икӗ хут пӗркенме пултарать.
На нем был халат из персидской материи, настоящий восточный халат, без малейшего намека на Европу, без кистей, без бархата, без талии, весьма поместительный, так что и Обломов мог дважды завернуться в него.

I сыпӑк // Александр Артемьев, Михаил Рубцов. Иван Гончаров. Обломов: роман. Александр Артемьевпа Михаил Рубцов куҫарнӑ. Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1956

Эпӗ вырӑнтан тӑтӑм, стена ҫинчен пӑшала илтӗм те унпа Евпсихий Африканович патне пытӑм.
Я поднялся с места, снял со стены ружье и подошел с ним к Евпсихию Африкановичу.

VIII сыпӑк // Антал Назул. Куприн, Александр Иванович. Тытӑҫу: повеҫсем; вырӑсларан Антал Назул куҫарнӑ. — Шупашкар: Чӑваш кӗнеке издательстви, 1978. — 3–84 с.

Кӗт кӑштах: кампа та пулин тӗл пулатӑн та, акӑ, юратса пӑрахатӑн — ун чух унпа хулана ҫеҫ мар, тӗнче хӗрринех те кайӑн.
Подожди немного: встретишься с кем-нибудь, полюбишь — тогда не только в город, а на край света с ним пойдешь.

VI сыпӑк // Антал Назул. Куприн, Александр Иванович. Тытӑҫу: повеҫсем; вырӑсларан Антал Назул куҫарнӑ. — Шупашкар: Чӑваш кӗнеке издательстви, 1978. — 3–84 с.

Анчах эпӗ хамӑр паллашӑвӑн чи пуҫламӑшӗнчех унпа тивӗҫлӗн, чӗререн тата ансаттӑн калаҫма тытӑннӑччӗ те, ман калавсене вӑл хавассӑн йышӑнса, ним иккӗленмесӗрех ӗненсе пычӗ.
Но я с самого начала нашего знакомства взял с нею такой серьезный, искренний и простой тон, что она охотно принимала на бесконтрольную веру все мои рассказы.

Унпа юнашар — ӗҫри юлташӗсем, тусӗсем.
Рядом с ним соратники и друзья.

Вӑтӑрмӗш пай // Галина Матвеева. Яновская, Жозефина Исаковна. Карап ӑсти: повесть; вырӑсларан Г. Матвеева куҫарнӑ. — Шупашкар: Чӑваш кӗнеке издательстви, 2012. — 205 с.

— Эпир унпа ӗмӗрлӗх туссем пулса тӑтӑмӑр.
— Мы ведь стали друзьями на всю жизнь.

Алексей Николаевича хӑйсен ӗҫӗсене кӑтартнӑ, унпа канашланӑ.
Показывают Алексею Николаевичу свои работы, советуются с ним.

Крылов ҫырнӑ наука ӗҫӗн пахалӑхӗпе пӗлтерӗшӗ — унпа тӗрлӗрен гироскоп приборӗсем тунӑ чухне усӑ курма май пурри.
Ценность труда Крылова заключалась в том, что он мог служить практическим целям — для расчета и конструирования различных гироскопических приборов.

20-мӗш ӗмӗр пуҫламӑшӗнче кӑна гироскоп компасӗ туса хатӗрлеҫҫӗ, унпа кӗҫех мӗнпур флотсенче анлӑн усӑ курма пуҫлаҫҫӗ.
Лишь в начале XX века был построен гироскопический компас, который вскоре получил широкое распространение во всех флотах.

Страницăсем:

Corpus of the Chuvash language

Шырав

Шырав ĕçĕ:

Menu

Statistics