Шырав

Шырав ĕçĕ:

унпа (тĕпĕ: ун) more information about the word form can be found here.

Анчах Дмитрий Сергеич, эпӗ унпа пӗрле пулнипе ҫав сӑлтава пула тӑвӑрланнӑ тесе шухӑшласа, йӑнӑшать ҫеҫ.
Но Дмитрий Сергеич совершенно ошибается, думая, что его присутствие было тяжело для меня по этой причине.

II // Николай Сандров, Владимир Садай. Чернышевский, Николай Гаврилович. Мӗн тумалла?: роман; вырӑсларан Николай Сандров, Владимир Садай куҫарнӑ. — Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1957. — 495 с.

Эпӗ ӑна питӗ юрататӑп, ҫавӑнпа та, унпа лайӑхрах ҫывӑхланас тесе, эпӗ хама-хам хуҫкалӑп; ку маншӑн хӗпӗртемелле те пулӗ, анчах пурнӑҫӑм ҫапах та хӗсӗнӗ.
Я очень сильно люблю ее и буду ломать себя, чтобы лучше приспособиться к ней; это будет доставлять мне удовольствие, но все-таки моя жизнь будет стеснена.

I // Николай Сандров, Владимир Садай. Чернышевский, Николай Гаврилович. Мӗн тумалла?: роман; вырӑсларан Николай Сандров, Владимир Садай куҫарнӑ. — Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1957. — 495 с.

Эпӗ, ҫӑвара пӗҫертсе курнӑскер, малашне унпа тимлӗрех пулӑп, лайӑхрах пӑхӑп; вӑл мана ҫӗнӗрен хисеплеме пуҫлӗ, мана малтанхинчен те ҫывӑхрах иленӗ; вара эпир ӗлӗкхинчен те туслӑрах пурӑнма тытӑнӑпӑр!
Я, наученный опытом, буду внимательнее к ней; она приобретет новое уважение ко мне, будет иметь еще больше привязанности ко мне, чем прежде, и мы будем жить дружнее прежнего.

Вера ӑна тав туса ирттерсе янӑ-яманах курнӑ пулӗччӗ; ҫапла вара, тенӗ Лопухов, Вера Павловна патне Рахметова ярса эпӗ пӗртте сиен курмастӑп, Рахметов мана ятлать ӗнтӗ унта, анчах мана часах Вера Павловна хӑй те ятла пуҫлать ӗнтӗ; пачах урӑхла, мана Вера Павловна ытларах хисеплеме пуҫлӗ: эпӗ Рахметов унпа мӗн ҫинчен калаҫассине малтанах пӗлнине, ҫавӑн пек калаҫма та хамах хушнине тата мӗншӗн хушнине те вӑл часах тавҫӑрса илӗ, вӑл акӑ ҫапла шухӑшласа илӗ: «епле ырӑ кӑмӑллӑ ҫын вӑл, эпӗ уншӑн малтанхи кунсенче хуйхӑрнисене пусарас тесе вӑл малтанах тӑрӑшнӑ; ӑна ятланӑшӑн эпӗ Рахметов ҫине ҫиллентӗм пулин те, Рахметов чӑн каланине эпӗ ун чухнех ӑнлантӑм вӗт; хам эпӗ ӑна тепӗр эрнесенчен тавҫӑрса илнӗ пулӑттӑм, анчах вӑл ун чухне маншӑн пит кирлех пулман пулӗччӗ, эпӗ унсӑрах лӑпланса ҫитнӗ пулӑттӑм; ҫав шухӑшсене мана пирвайхи кунах каласа панӑ пирки ман ӑшӑм пусӑрӑнчӗ, атту вӑл эрнипе те пусӑрӑнас ҫукчӗ.
Она сейчас же увидела бы это, как только прошла бы первая горячка благодарности; следовательно, рассчитывал Лопухов, в окончательном результате я ничего не проигрываю оттого, что посылаю к ней Рахметова, который будет ругать меня, ведь она и сама скоро дошла бы до такого же мнения; напротив, я выигрываю в ее уважении: ведь она скоро сообразит, что я предвидел содержание разговора Рахметова с нею и устроил этот разговор, и зачем устроил; вот она и подумает: «Какой он благородный человек, знал, что в те первые дни волнения признательность моя к нему подавляла бы меня своею экзальтированностью, и позаботился, чтобы в уме моем как можно поскорее явились мысли, которыми облегчилось бы это бремя; ведь хотя я и сердилась на Рахметова, что он бранит его, а ведь я тогда же поняла, что, в сущности, Рахметов говорит правду; сама я додумалась бы до этого через неделю, но тогда это было бы для меня уж не важно, я и без того была бы спокойна; а через то, что эти мысли были высказаны мне в первый же день, я избавилась от душевной тягости, которая иначе длилась бы целую неделю.

XXXI // Николай Сандров, Владимир Садай. Чернышевский, Николай Гаврилович. Мӗн тумалла?: роман; вырӑсларан Николай Сандров, Владимир Садай куҫарнӑ. — Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1957. — 495 с.

Лопухов хӑй ҫинчен мӗнле шухӑшланине, ун ҫинчен Рахметов мӗн шухӑшланине (Мерцалов мӗн шухӑшланине, Мерцалова мӗн шухӑшланине, утрав ҫинче унпа кӗрешнӗ офицер мӗн шухӑшланине), кӑштах вӑхӑт иртсен, Вера Павловна та, ӑна ун пирки никам каламасан та, хӑй ҫинчен мӗн шухӑшлама пуҫланине аван чухланӑ.
Лопухов очень хорошо знал, что все, что думает теперь про себя он и думает про него Рахметов (и думает Мерцалов, и думает Мерцалова, и думает тот офицер, который боролся с ним на островах), стала бы через несколько времени думать про него и Вера Павловна, хотя ей никто этого не скажет.

— Эпир унпа хамӑр та яланах ҫакӑн евӗр калаҫнӑ.
— Да ведь мы с ним сами всегда говорили в этом духе.

XXX // Николай Сандров, Владимир Садай. Чернышевский, Николай Гаврилович. Мӗн тумалла?: роман; вырӑсларан Николай Сандров, Владимир Садай куҫарнӑ. — Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1957. — 495 с.

— Унпа пӗрле тӑватӑ ҫул пурӑнса ирттернӗ хыҫҫӑн та ҫапла туйӑнать-и сире?
— Вам так кажется после четырех лет жизни с ним?

9 сехет тӗлнелле перӗнсе вилнӗ ҫыннӑн арӑмне паллӑ ӗҫ ҫинчен пӗлтерме полици чиновникӗ ҫитрӗ, — арӑмӗ пӗлет, унпа калаҫма кирлӗ те мар, терӗ Рахметов.
Часу в девятом приехал полицейский чиновник сообщить жене застрелившегося дело, которое теперь уже вполне было разъяснено; Рахметов сказал, что жена уж знает и толковать с нею нечего.

Анчах та ҫак ҫын хӑйӗн ҫул ҫинчи юлташне питех сӑнама та пултарайман, лешӗ унпа пӗрле пӗр-икӗ сехет хушши ҫеҫ пӗрле ларса пынӑ; пӗр пӗчӗк хулара поезд ҫинчен аннӑ та пӗр ялта анса юлнӑ; ҫавӑнпа ҫак ҫын ӑна пӗтӗмӗшле сӑнласа пама ҫеҫ пултарнӑ, кунта ку шӑпах Рахметов тесе калама ҫукрах ҫавӑ: тӗрӗссипе, вӑл Рахметовах пулнӑ пек туйӑнать, анчах та кам тӗплӗн пӗлет-ха ӑна?
Но рассказчик тогда не обратил особого внимания на своего спутника, который к тому же недолго и был его спутником, всего часа два: сел в вагон в каком-то городишке, вышел в какой-то деревне; потому рассказчик мог описывать его наружность лишь слишком общими выражениями, и полной достоверности тут нет: по всей вероятности, это был Рахметов, а впрочем, кто ж его знает?

XXIX // Николай Сандров, Владимир Садай. Чернышевский, Николай Гаврилович. Мӗн тумалла?: роман; вырӑсларан Николай Сандров, Владимир Садай куҫарнӑ. — Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1957. — 495 с.

Анчах та эпӗ ун ҫинчен пӗлместӗп, Кирсанов мана ун ятне каламарӗ, тата хӑй те вӑл мӗнле пурӑнни ҫинчен пӗлмен: Рахметов Кирсанова унпа ан тӗл пул, ун ҫинчен ыйтса ан пӗл, тенӗ.
Но я этого не знаю, Кирсанов не сказал мне ее имени, а сам тоже не знал, что с нею: Рахметов просил Кирсанова не видаться с нею, не справляться о ней:

Вӑл сире хӑй ҫинчен, ӑна шанма юранипе юраманнине ыйтса пӗлтересшӗн, — ӑна, паллах, пӗр сӑмахсӑрах шанма юрать, тата паллашмалла-и унпа е паллашмасан та юрать-и, — вӑл кунта пуринчен те аслӑраххи, эпир пурсӑмӑр пӗрле те ун тӗшне тӑрас ҫук», — терӗ Кирсанов, ыттисем те вара тӗрӗс тесе ҫирӗплетрӗҫ.
Он хочет, чтобы вы спросили, заслуживает ли он доверия, — безусловно, и заслуживает ли он внимания, — он поважнее всех нас здесь, взятых вместе», — сказал Кирсанов, другие подтвердили.

Акӑ, сӑмахран, эпӗ унпа епле паллашрӑм.
Да вот, например, мое знакомство с ним.

Анчах ҫавӑн пекех вӑл кампа та пулин паллашма кӑмӑл тунӑ пулсан, вара ҫав ҫын унтан хӑпма пултарайман, Рахметов унпа пурпӗрех паллашнӑ.
Но точно так же никакими средствами не мог избежать знакомства с ним тот, с кем он хотел познакомиться.

Пӗр-пӗр ҫынна ытти темиҫе ҫын хисеплемен пулсан, вӑл ҫын вара нимӗнле майпа та унпа калаҫӑва хутшӑнма пултарайман.
Кто не был авторитетом для нескольких других людей, тот никакими способами не мог даже войти в разговор с ним.

Тепӗр ҫулла вӑл пӑрахут ҫине ларса кайнӑ; палуба ҫинче хӗвӗшекен ахаль халӑх хушшинчен пӗри пӗлтӗр унпа пӗрле кӳленсе ҫӳренӗ ҫын: пулнӑ, ҫакӑнтан вара юлташ-студенчӗсем ӑна Никитушка Ломов тесе чӗннине пӗлнӗ.
На следующее лето он ехал на пароходе; один из простонародия, толпившегося на палубе, оказался его прошлогодним сослуживцем по лямке, а таким-то образом его спутники-студенты узнали, что его следует звать Никитушкою Ломовым.

Вӑл манӑн бурлак пулас килет тенӗ пулсан, судно хуҫипе бурлаксем шалт тӗлӗнсе кайнӑ пулӗччӗҫ, пӗртте ӗненмен пулӗччӗҫ, ӑна ӗҫе илмен пулӗччӗҫ; ҫавӑнпа вал эртелпе туслашса кайнӑ та ахаль пассажир пек пулса ларнӑ, бурлаксене судно туртма пулӑшнӑ, тепӗр эрнерен чӑн-чӑн рабочи пекех кӳлӗнсе ӗҫлеме пуҫланӑ; часах вӑл мӗнле туртнине ҫынсем асӑрханӑ, унпа туртӑнса вӑйсене виҫсе пӑхма тытӑннӑ, — вӑл хӑйӗн юлташӗсенчен чи патваррисене те, виҫҫӗшне е тӑваттӑшне, туртса ҫӗнтернӗ; ун чухне вӑл 20 ҫулта пулнӑ, вара ӑна юлташӗсем, унчченхи героя асӑнса, Никитушка Ломов тесе чӗнме пуҫланӑ.
Сказать, что он хочет быть бурлаком, показалось бы хозяину судна и бурлакам верхом нелепости, и его не приняли бы; но он сел просто пассажиром, подружившись с артелью, стал помогать тянуть лямку и через неделю запрягся в нее, как следует настоящему рабочему; скоро заметили, как он тянет, начали пробовать силу, — он перетягивал троих, даже четверых самых здоровых из своих товарищей; тогда ему было двадцать лет, и товарищи его по лямке окрестили его Никитушкою Ломовым, по памяти героя, уже сошедшего тогда со сцены.

16-ра чухне, Петербурга килсен, Рахметов ытлашши нимпех те палӑрман, яш пулнӑ, пӗвӗпе чылай ҫӳллӗскер, вӑл самаях тӗреклӗ пулнӑ, анчах та вӑй енчен мухтанмалли нимех те пулман: унпа пӗр ҫулти пӗр вунӑ яшран иккӗшӗ ӑна хӑй айне хума пултарнӑ та пулӗ.
Рахметов в шестнадцать лет, когда приехал в Петербург, был с этой стороны обыкновенным юношею довольно высокого роста, довольно крепким, но далеко не замечательным по силе: из десяти встречных его сверстников наверное двое сладили бы с ним.

2-мӗш курсран тухса, хӑйӗн поместьине кайнӑ, опекун хирӗҫнине ҫӗнтерсе, хуҫалӑхне урӑхла йӗркелесе янӑ, ҫавӑншӑн ӑна пиччӗшӗсем ылханса пӗтернӗ, аппӑш-йӑмӑкӗсен упӑшкисем вӗсене унпа калаҫма чарнӑ; унтан вӑл тӗрлӗ майпа Россия тӑрӑх ҫапкаланса ҫӳренӗ: тип ҫӗрпе те, шывпа та, унпа та, кунпа та, ахаль чухнехи пек те, урӑхла та ҫӳренӗ, — сӑмахран, ҫурран та, паруслӑ суднӑпа та, шӑтӑк кимӗсемпе те, — ҫул ҫинче унӑн хӑйне пула тӗрлӗ ӗҫсем нумай пулнӑ; калас пулать, вӑл икӗ ҫынна — Хусан университетне, пилӗк ҫынна Мускав университетне вӗренме леҫсе янӑ, — вӗсем унӑн стипендиачӗсем пулнӑ; хӑй вӑл Петербургра пурӑнасшӑн пулнӑ, ҫавӑнпа унта никама та илсе пыман, ҫавна пула унӑн тупӑшӗ 400 мар, 3000 тенкӗ пулнине пирӗнтен никам та пӗлмен.
Вышел из второго курса, поехал в поместье, распорядился, победив сопротивление опекуна, заслужив анафему от братьев и достигнув того, что мужья запретили его сестрам произносить его имя; потом скитался по России разными манерами: и сухим путем, и водою, и тем и другою по-обыкновенному и по-необыкновенному, — например, и пешком, и на расшивах, и на косных лодках, имел много приключений, которые все сам устраивал себе; между прочим, отвез двух человек в Казанский, пятерых — в Московский университет, — это были его стипендиаты, а в Петербург, где сам хотел жить, не привез никого, и потому никто из нас не знал, что у него не четыреста, а три тысячи рублей дохода.

Анчах Кирсанов унпа ытти пӗр хӑна чухлӗ те ӑшшӑн калаҫман пулин те, Маша ӑна питӗ юратса пӑхнӑ.
Но он был любимцем Маши, хотя меньше всех других гостей был приветлив и разговорчив с нею.

Машӑсӑр тата унпа таннисемсӗр е унран ӑшӑ кӑмӑллӑрах та ун чухлех тӑхӑнманнисемсӗр пуҫне ыттисем пурте Рахметовран кӑшт шикленнӗ.
Кроме Маши и равнявшихся ей или превосходивших ее простотою души и платья, все немного побаивались Рахметова.

Страницăсем:

Corpus of the Chuvash language

Шырав

Шырав ĕçĕ:

Menu

Statistics