Шырав

Шырав ĕçĕ:

хӑйсен (тĕпĕ: хӑйсем) more information about the word form can be found here.

Вӑл чӑнах та: еврейка пур чухне турра кӗлтуни лайӑх-ши тата вӑл хӑйсен пӳлӗмӗнче христианла кӗлтума ирӗк парӗ-ши, тесе шухӑшланӑ.
Она действительно думала, хорошо ли молиться богу в присутствии еврейки, и позволит ли еврейка молиться по-христиански в своей комнате.

X // Николай Иванов, Евстафий Владимиров. Короленко В.Г. Чӗлхесӗр: калав. — Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1955. — 108 с.

Ҫынна хӑйсен тыткӑнне илсе, унӑн тӗнне улӑштаракан этемсем…
Те, что берут себе всего человека, и тогда у него тоже меняется вера…

Пӳлӗме хӑш чухне тӗлӗкре ҫеҫ курӑнакан мӗлкесем пек кӗрсе тулнӑ та пӗр сассӑр хӑйсен вырӑнӗсене вырнаҫса ларнӑ.
Они нахлынули в комнату, точно толпа странных приведений, которые человеку видятся порой только во сне, и тихо, без шума занимали свои места.

Вӗсем те кӗлтӑваҫҫӗ, кулаҫҫӗ те, хӑйсен ӗҫӗсем ҫинчен те калаҫаҫҫӗ, кайран каллех кӗлтӑваҫҫӗ…
Они и молятся, и смеются, и говорят о своих делах, и опять молятся…

IX // Николай Иванов, Евстафий Владимиров. Короленко В.Г. Чӗлхесӗр: калав. — Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1955. — 108 с.

Пирӗн асаттесен те — хӑйсен тӗнех…
А наши деды — по-нашему.

Хӑйсен патӗнче пулсан, кун пек кӳренмелле сӑмахсем каланӑшӑн ҫак какӑр ачине лайӑхах вӗрентмелле те вӑл, анчах халӗ ҫапла кӑна каланӑ:
У себя он бы, может быть, поучил этого молокососа за такое обидное слово, но теперь он только ответил:

Анчах халӗ акӑ вӑл Борка хӗрхеннӗ, мӗншӗн тесен хӑйсен тӗнне ҫав тери хытӑ ӗненекен еврейсем те кунта хӑйсен йӑлисене манаҫҫӗ-мӗн…
Но теперь ему стало очень обидно за Борка и за то, что даже евреи, такой крепкий в своей вере народ, забыли здесь свой обычай…

Акӑ кусем те (вӑл хӑвалӑхсем ҫине кӑтартрӗ) ыранах хӑйсен ҫи-пуҫне хывӗҫ те, турра та манса кайӗҫ, хӑйсене улпут тесе чӗнтерме пуҫлӗҫ…
Вот и эти (она указала на лозищан) снимут завтра свои свитки, забудут бога и тоже потребуют, чтобы их звать господами…

VIII // Николай Иванов, Евстафий Владимиров. Короленко В.Г. Чӗлхесӗр: калав. — Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1955. — 108 с.

Калас пулать, Матвейпе Сӗрӗм хӑйсен ялӗнче халӑх ҫинче хӑйсене тыткалама пӗлекен хисеплӗ ҫынсем вырӑнӗнче шутланнӑ.
Нужно сказать, что Матвей и Дыма считались в своих местах людьми степенными, знающими, как обращаться в свете.

VII // Николай Иванов, Евстафий Владимиров. Короленко В.Г. Чӗлхесӗр: калав. — Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1955. — 108 с.

Пирӗн хӑвалӑхсене ҫеҫ никам та кӗтсе илмест, вӗсен хӑйсен тӗллӗнех телей шырама каяс пулать.
Только наших лозищан не встречает никто, и приходится итти самим искать неведомую долю.

V // Николай Иванов, Евстафий Владимиров. Короленко В.Г. Чӗлхесӗр: калав. — Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1955. — 108 с.

Пирӗн хӑвалӑхсем пеккисем, хӑйсен ют ҫӗршыври пулас кун-ҫулӗнчен хӑраканнисем ҫеҫ ҫывӑрман.
Не спали только те, кого, как и наших лозищан, пугала неведомая доля в незнакомой стране.

Старик каясси каять те-ха, анчах, хӑй каланӑ тӑрӑх, ывӑлӗ хӑйсен ҫӗршывӗнчех чипер ӗҫе вырнаҫнӑ пулсан, лайӑхрах пулмаллаччӗ ӗнтӗ.
Старик ехал, но, по его словам, лучше было бы, если бы сын хорошо устроился на родине.

III // Николай Иванов, Евстафий Владимиров. Короленко В.Г. Чӗлхесӗр: калав. — Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1955. — 108 с.

Каллех вӗсем мала, пӑрахут ҫине сиксе ларма май пур тӗле, тухса тӑнӑ; нимӗҫ вӗсем виҫҫӗн пӗр хӗрарӑм билечӗпе ларса каясшӑн тесе ан шухӑшлатӑр тесе, ӑна хӑйсен укҫине кӑтартаҫҫӗ.
Стали опять впереди, откуда еще можно было вскочить на пароход, и показывают немцу деньги, чтобы он не думал, что они намерены втроем ехать по одному бабьему билету.

II // Николай Иванов, Евстафий Владимиров. Короленко В.Г. Чӗлхесӗр: калав. — Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1955. — 108 с.

Гамбурга ҫитсен, вӗсем хӑйсен кутамккисене йӑтса, малалла хӑҫан каяссине пӗлме тесе, нумай шутласа тӑмасӑрах, шыв хӗррине, пристане пыни ҫинчен пӗлтерсен те, ҫителӗклӗ пулӗ тетпӗр эпир.
Довольно будет сказать, что приехали они в Гамбург и, взявши свои пожитки, отправились, не долго думая, к реке, на пристань, чтобы там узнать, когда следует ехать дальше.

Ҫавӑн хыҫҫӑн Лозинскисем, хӑйсен пурнӑҫӗ ытлашшиех юсанман пулсан та, хӑйсене «тата мӑнаҫлӑрах» тытакан пулчӗҫ, тесе калатчӗҫ.
Говорили, что после этого Лозинские стали «еще гордее», хотя не стали довольнее.

I // Николай Иванов, Евстафий Владимиров. Короленко В.Г. Чӗлхесӗр: калав. — Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1955. — 108 с.

Хӑвалӑхсем, тен, юнашар ялсенчен чухӑнрах та пурӑннӑ пӳлӗ, анчах вӗсен улӑм витнӗ пӳрчӗсенче тахҫан авал хӑйсен те пурнӑҫ лайӑх пулни ҫинчен пӑтранчӑк асаилӳсем упранса тӑнӑ-тӑнах.
И хотя, может быть, были беднее своих соседей, но все же смутная память о каком-то лучшем прошлом держалась под соломенными стрехами лозищанских хат.

Пӗрне-пӗри лайӑхрах уйӑрса илме Лозинскисем хӑйсен хушамачӗ ҫумне тӗрлӗ кулӑшла ятсем хушса каланӑ: пӗрисене вӗҫен кайӑкпа тискер кайӑк ятне панӑ, теприсене Лачака е Кустӑрма тенӗ, хӑшӗсене тата Кунча тесе те чӗннӗ…
А чтобы точнее различить друг друга, то Лозинские к общей фамилии прибавляли прозвища: были Лозинские птицы и звери, одного звали Мазницей, другого Колесом, третьего даже Голенищем…

Вӗсен арӑмӗсем, телейлӗскерсем, юлашкинчен хӑйсен хаклӑ мӑшӑрӗсене кӗтсе илсен, вӗсем тавра кӗвӗҫӳ хӳмине нихҫанхинчен ҫӳлерех ҫавӑрса лартрӗҫ, тур ан хуштӑр вара арҫынна пӗр-пӗр хусах арӑм картишне кӗрсе тухма — ун хыҫҫӑн арҫынни те, леш тӑлӑх арӑмӑн та пӗтрӗ вара пурнӑҫ.
Жены-счастливицы, заполучив наконец своих суженых, возвели вокруг них небывалой вышины крепостную стену ревности, и не приведи Господи, ежели такая заметит, что ты заглянул ненароком на вдовий двор, — не будет с того часу ни тебе, ни вдове этой житья.

Хуркайӑк // Асклида Соколова. Алексеев, Михаил Николаевич. Ҫӑкӑртан асли ҫук: [повеҫ] / М. Н. Алексеев. — Шупашкар: Чӑваш АССР кӗнеке издательстви, 1967. — 192 с.

Тепӗр чух тата черетпе пӗр пытармасӑр, — пӗр пек шӑпаллӑ хӗрарӑмсен чӗрисем ҫеҫ ҫавӑн пек уҫӑ пулаҫҫӗ — хӑйсен пӗрремӗш юратӑвӗ ҫинчен, пӗрремӗш хут чуп туни ҫинчен; мӑшӑрланнӑ хыҫҫӑнхи пӗрремӗш каҫ ҫинчен, енчен хӑш-пӗрисен ҫавӑн пек каҫ мӑшӑрланичченех пулнӑ пулсан, ун ҫинчен те уҫҫӑнах каласа параҫҫӗ.
Иногда по очереди — с откровенностью, на какую способны только женщины, оставшиеся одни да еще соединенные общей судьбою, — во всех подробностях рассказывали, как первый раз влюблялись, как услышали первый поцелуй на своих испуганных и ждавших этого поцелуя губах; о первой брачной ночи рассказывали, о сладких муках любви, а у каких такая ноченька случилась еще до брака, и о том рассказывали, ничего не тая.

Ҫапла, вӗсем, йывӑр ӗҫпе асапланакансем, хӑйсен хаклӑ ҫыннисемпе савнийӗсене ҫухатнӑскерсем, халлӗхе виҫ кӗтеслӗ ҫыру яракан, анчах ӗмӗрлӗхех шӑпланма та пултаракан хаклӑ ҫыннисене тунсӑхласа ҫитнӗскерсем, кӑштах кулкаласа илме те пултарнӑ-ха.
Да, они могли еще смеяться, эти измученные тяжкой работой, потерявшие дорогих своих и любимых, истосковавшиеся душой за тех, которые еще были живы, которые еще слали свои треугольники, но которые могли замолчать навеки.

Страницăсем:

Corpus of the Chuvash language

Шырав

Шырав ĕçĕ:

Menu

Statistics