Corpus of the Chuvash language

Арӑма вӗлериччен эпӗ темиҫе хутчен те хама хам кӑшт ҫеҫ пӗтермен вӗт, арӑм та наркӑмӑш ӗҫнӗ.

Я ведь, прежде чем кончить, как я кончил, был несколько раз на краю самоубийства, а она тоже отравлялась.

XIX // Ваҫлей Игнатьев. Лев Толстой. Повеҫсемпе калавсем. Чӑваш АССР государство издательстви, 1961. — 3–86 стр.

Унта шӑпах ҫавӑн пек йышӑнчӗҫ: арӑм мана улталанӑ, эпӗ ӑна хамӑн вараланнӑ чыса сыхласа хӑварас тесе вӗлернӗ (вӗсен чӗлхипе ҫапла калаҫҫӗ вӗт).

На суде так и решено было, что я обманутый муж и что я убил, защищая свою поруганную честь (так ведь это называется по-ихнему).

XIX // Ваҫлей Игнатьев. Лев Толстой. Повеҫсемпе калавсем. Чӑваш АССР государство издательстви, 1961. — 3–86 стр.

Судра пӗтӗмпех кӗвӗҫӳ пирки пулса иртнӗ тесе пӑхрӗҫ вӗт.

Ведь на суде было представлено дело так, что все случилось из ревности.

XIX // Ваҫлей Игнатьев. Лев Толстой. Повеҫсемпе калавсем. Чӑваш АССР государство издательстви, 1961. — 3–86 стр.

Пирӗн пурнӑҫра халь общество шухӑшӗн тата уголовнӑй законӑн намӑсӗсӗр пуҫне нимӗнле урӑх намӑс та ҫук вӗт.

Потому что совести в нашем быту нет никакой, кроме, если можно так назвать, совести общественного мнения и уголовного закона.

XVIII // Ваҫлей Игнатьев. Лев Толстой. Повеҫсемпе калавсем. Чӑваш АССР государство издательстви, 1961. — 3–86 стр.

Хулара кирек хӑҫан та пӗрре е иккӗ-виҫҫӗ таранах чаплӑ артистсем пур вӗт, вӗсене курмасӑр ниепле те ирттерсе яма юрамасть.

Ведь в городе во всякий данный момент есть одна, а то сразу две, три знаменитости, которые нельзя никак пропустить.

XVIII // Ваҫлей Игнатьев. Лев Толстой. Повеҫсемпе калавсем. Чӑваш АССР государство издательстви, 1961. — 3–86 стр.

Ҫавӑн пек вак-тӗвекшӗн хирӗҫни е пӗр-пӗрне курайманни хакне те тӑмасть вӗт.

которые ни для того, ни для другого не могли иметь никакой важности.

XVII // Ваҫлей Игнатьев. Лев Толстой. Повеҫсемпе калавсем. Чӑваш АССР государство издательстви, 1961. — 3–86 стр.

Мӗнпур ҫемьесенче тенӗ пекех халь ҫапла вӗт.

Так ведь это теперь в большинстве семей.

XVI // Ваҫлей Игнатьев. Лев Толстой. Повеҫсемпе калавсем. Чӑваш АССР государство издательстви, 1961. — 3–86 стр.

Ытти хӗрарӑмсенни пекех, унӑн ачасене иленес, вӗсене, выльӑхсем майлах, тӑрантарас, ачашласа ӳстерес, хӳтӗлес туртӑм пулнӑ вӗт, ҫав вӑхӑтрах унӑн выльӑхсен ҫукки те — ӑс-тӑн, ӑс-хакӑл пулнӑ.

Ведь влечение к детям, животная потребность кормить, лелеять, защищать их — была, как она и есть у большинства женщин, но не было того, что есть у животных, — отсутствия воображения и рассудка.

XVI // Ваҫлей Игнатьев. Лев Толстой. Повеҫсемпе калавсем. Чӑваш АССР государство издательстви, 1961. — 3–86 стр.

Ку пӗтӗмпех суя вӗт.

Ведь это все ложь.

XVI // Ваҫлей Игнатьев. Лев Толстой. Повеҫсемпе калавсем. Чӑваш АССР государство издательстви, 1961. — 3–86 стр.

Ачасем пирки те ҫав тери ултавлӑ шухӑшлаҫҫӗ вӗт.

Опять какое страшное лганье идет про детей.

XVI // Ваҫлей Игнатьев. Лев Толстой. Повеҫсемпе калавсем. Чӑваш АССР государство издательстви, 1961. — 3–86 стр.

Хӗрарӑмӑн чуралӑхӗ — ҫынсем унпа киленесшӗн пулнинче тата унпа ыр курма аван тесе шутланинче ҫеҫ вӗт.

Рабство женщины ведь только в том, что люди желают и считают очень хорошим пользоваться ею как орудием наслаждения.

XIV // Ваҫлей Игнатьев. Лев Толстой. Повеҫсемпе калавсем. Чӑваш АССР государство издательстви, 1961. — 3–86 стр.

Ку вӑл ҫын ҫиекенсем хӑйсен тыткӑнҫисене пусса ҫиме мӑнтӑрлатнӑ евӗрлех вӗт: пусма мӑнтӑрлатаҫҫӗ, хӑйсем вӗсен прависемпе ирӗклӗхӗшӗн тӑрӑшатпӑр тесе ӗнентереҫҫӗ.

Это все равно, что людоеды откармливали бы людей пленных на еду и вместе с тем уверяли бы, что они заботятся о их правах и свободе.

XIII // Ваҫлей Игнатьев. Лев Толстой. Повеҫсемпе калавсем. Чӑваш АССР государство издательстви, 1961. — 3–86 стр.

Анчах Шарко кӑшкӑрамакӗсемпе пациенткисем — чӑн-чӑн чӑлахсем вӗт, ҫурма чӑлах хӗрарӑмсем вара тӗнче туллиех.

Но ведь кликуши и пациентки Шарко — это совсем увечные, а полукалек женщин полон мир.

XIII // Ваҫлей Игнатьев. Лев Толстой. Повеҫсемпе калавсем. Чӑваш АССР государство издательстви, 1961. — 3–86 стр.

Ӗҫӗ кунта пачах та чӑкӑлтӑш мар вӗт.

Ведь дело ужасно просто.

XIII // Ваҫлей Игнатьев. Лев Толстой. Повеҫсемпе калавсем. Чӑваш АССР государство издательстви, 1961. — 3–86 стр.

Анчах ку вӑл урӑхла пулма та пултарайман вӗт.

А ведь это и не могло быть иначе.

XIII // Ваҫлей Игнатьев. Лев Толстой. Повеҫсемпе калавсем. Чӑваш АССР государство издательстви, 1961. — 3–86 стр.

Ҫакӑ вӑл шӑпах аскӑнланма ирӗк илни пулать вӗт.

Ведь это не что иное, как разрешение на разврат.

XII // Ваҫлей Игнатьев. Лев Толстой. Повеҫсемпе калавсем. Чӑваш АССР государство издательстви, 1961. — 3–86 стр.

Кунта нимӗн иккӗленмелли те ҫук вӗт.

Ведь это так же несомненно, как смерть.

XI // Ваҫлей Игнатьев. Лев Толстой. Повеҫсемпе калавсем. Чӑваш АССР государство издательстви, 1961. — 3–86 стр.

Ҫавӑн пек пулчӗ пулсассӑн, Шопенгауэрсемпе Гартмансем, вӗсем ҫеҫ мар — мӗнпур буддистсем калани те тӗрӗсех вӗт.

И если так, то Шопенгауэры и Гартманы, да и все буддисты совершенно правы.

XI // Ваҫлей Игнатьев. Лев Толстой. Повеҫсемпе калавсем. Чӑваш АССР государство издательстви, 1961. — 3–86 стр.

Ячӗ те пулин мӗнле ирсӗр вӗт! — хаяррӑн чашкӑрса илчӗ вӑл.

Ведь название-то одно какое подлое! — с злобой прошипел он.

XI // Ваҫлей Игнатьев. Лев Толстой. Повеҫсемпе калавсем. Чӑваш АССР государство издательстви, 1961. — 3–86 стр.

Мӗнпур ӗҫӗ те ҫакӑнта пек ҫеҫ пулса тухать вӗт.

Выходит, что дело-то все только в этом.

X // Ваҫлей Игнатьев. Лев Толстой. Повеҫсемпе калавсем. Чӑваш АССР государство издательстви, 1961. — 3–86 стр.