Шырав

Давыдов

Унӑн пирвайхи таса хӗр юратуне Давыдов асӑрхамарӗ те.
Ее первая, чистая, девичья любовь наткнулась на равнодушие Давыдова.

Давыдов ун куҫҫульне курманнипе Варьӑна йӗме меллӗ пулчӗ.
Ей удобно было плакать, когда Давыдов не мог видеть ее слез.

Анчах Давыдов халӗ те ун чӗтрекен сассинче хӗр хытӑ пӑлханнине сисмерӗ.
Однако и тут Давыдов не расслышал жестокого волнения в ее дрожащем голосе.

Анчах Давыдов ним те курмарӗ; вӑл, табакӑн пӗр тӗпренчӗкне те ҫӗре ӳкерес мар тесе, питӗ тӑрӑшса пирус чӗркерӗ.
Но Давыдов ничего не видел: он тщательно сворачивал папироску, стараясь не просыпать ни одной крошки табаку.

Ура ҫине вӗсем пӗр вӑхӑтрах тӑчӗҫ, темиҫе ҫекунд ним шарламасӑр пӗр-пӗрин куҫӗнчен пӑхса тӑчӗҫ, унтан Давыдов ун аллинчен пиншакне илчӗ те куҫӗсемпе ҫеҫ ӑшшӑн кулса: — Спаҫҫибӑ, Варя! — терӗ.
Они поднялись на ноги почти одновременно, несколько секунд молча смотрели в глаза друг другу, потом Давыдов взял из ее рук пиджак, ласково улыбнулся одними глазами: — Спасибо, Варя!

«Мӗнле чипер хӗр пулнӑ!» — тесе шухӑшларӗ те Давыдов, ассӑн сывласа ячӗ.
«Милая девчонушка какая!» — подумал Давыдов и вздохнул.

Давыдов сӑмса ҫунаттисене сиккелентерчӗ те ун ҫӳҫӗн аран палӑракан ырӑ шӑршине туйса илчӗ.
Давыдов шевельнул ноздрями и уловил тонкий и слегка пряный запах ее волос.

Анчах Давыдов ним те шарламарӗ.
Но Давыдов молчал.

Давыдов вӗҫертрӗ.
Давыдов разжал пальцы.

Давыдов ачху турӗ те куҫне уҫрӗ.
Давыдов чихнул и открыл глаза.

Давыдов ун ҫине вӑрахчен пӑхса тӑчӗ, унтан вӑкӑрӗсене тӑварчӗ те сухаланӑ ҫӗртен тухрӗ.
Давыдов долго провожал ее глазами, потом выпряг быков, вышел с пахоты.

Давыдов сӑмах та калама ӗлкӗреймерӗ — хӗр станалла кайӑк пек вӗҫтерчӗ.
Давыдов не успел и слова вымолвить, а она уже птицей летела к стану.

Анчах Варя Давыдов хӑтланӑвне урӑхла хак пачӗ.
Но Варя по-своему расценила побуждения Давыдова.

Варя унӑн ӳкерчӗксемпе илемлетнӗ хырӑмне хуть кӑшт та пулин курма пултарасси ҫинчен шутласан, Давыдов вӗриленсе ӳкрӗ, вӑл тельняшкин уҫӑлса кайнӑ аркисене тачӑрах пӗрлештерсе витрӗ.
При одной мысли о том, что Варя могла хоть мельком увидеть его разрисованный живот, Давыдова бросило в жар, и он плотнее запахнул разъезжавшиеся полы тельняшки.

Ҫавӑнтанпа Давыдов мунчара килениччен, вырӑсла, вӑйлӑ ҫапӑнас ӗмӗте пӑрахрӗ те килте ҫӑвӑнма пуҫларӗ.
С той поры Давыдов окончательно простился с удовольствием попариться по-настоящему, по-русски, в баньке, предпочитая мыться дома.

Давыдов ҫаплах васкамасӑр ҫӑвӑнса пӗтерчӗ, кукша пуҫ ҫине пӗр шайкка пӑр пек сивӗ шыв сапрӗ, лешӗ куҫне мӑч-мӑч тутарма тытӑнсан, мунчаран тухрӗ.
Все так же не спеша Давыдов помылся, вылил на лысого целую шайку ледяной воды и, когда тот захлопал глазами, направился в предбанник.

Давыдов васкамасӑр шывне тӑкрӗ те пӗлес килнипе ҫунакан гражданина йывӑр юман шайккӑпа кукша пуҫӗнчен шаплаттарчӗ.
Давыдов не спеша вылил воду и стукнул тяжелой дубовой шайкой чрезмерно любознательного гражданина по лысине.

Давыдов питне ҫуса ячӗ те ҫакна курчӗ: темле ватӑрах, кукша-гражданин, аллисемпе сак ҫине тӗреннӗ те, пӗшкӗнсе, куҫне чарса, пӗр вӑтанмасӑр, ун хырӑмӗ ҫинчи ӳкерчӗке пӑхса тӑрать, хӑй, савӑннипе каҫса кайса, шӑппӑн ӗхӗлтетет.
Давыдов ополоснул лицо, увидел: некий пожилой, лысый гражданин, опираясь о лавку руками, изогнувшись, в упор, беззастенчиво рассматривал рисунок на животе Давыдова и, захлебываясь от восторга, тихо хихикал.

Ҫартан таврӑнсан, заводра пӗрремӗш ҫул ӗҫленӗ чух Давыдов пӗррехинче ҫапах та мунчана кайма хӑюлӑх ҫитерчӗ.
Уже после демобилизации, в первый год работы на заводе, Давыдов все же как-то отважился сходить в баню.