Corpus of the Chuvash language

Саня ҫырма урлӑ выртакан ӑвӑс йывӑҫҫи тӑрӑх тайкаланса аллисене сарсах утса кайрӗ, эпӗ вара пушмакӑма хыврӑм та шыв урлӑ каҫрӑм, шыв айӗнчи хӑйӑр катрамӗсене те туйрӗ ман ура.

и он, балансируя, скользит по осине, переброшенной через ручей, а я снимаю туфли, иду вброд и нога чувствует плотные складки песчаного дна?

Иккӗмӗш сыпӑк // Валентин Урташ, Илпек Микулайӗ. Вениамин Каверин. Икӗ капитан. Валентин Урташпа Николай Илпек куҫарнӑ. Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1951

Татаринов капитан ҫак хваттерӗн алӑкӗ урлӑ ура пусманни вӑтантарсах тӑман пулмалла ӑна.

Очевидно, его мало смущало то обстоятельство, что капитан Татаринов никогда не переступал порога этой квартиры.

Иккӗмӗш сыпӑк // Валентин Урташ, Илпек Микулайӗ. Вениамин Каверин. Икӗ капитан. Валентин Урташпа Николай Илпек куҫарнӑ. Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1951

Часовой ӑна ирттересшӗн мар, анчах Ариша аппа, тилӗрсе кайса ҫуйӑхма пикенчӗ, салтак ҫине халь-халь сиксе ларас пек, хулӑм ҫӑм алсаллӑ аллисемпе ӑна, ура тапса, кӑкӑрӗнчен тӗртет, лешӗ вара, чӑтайман енне, шӑхличне шӑхӑртса, аслӑраххине чӗнсе илчӗ.

Часовой не хотел пускать ее, но она так шумела и наступала на часового, упираясь ему в грудь обеими руками в толстых вязаных варежках, что часовой в конце концов вынул свисток и вызвал старшего.

25 сыпӑк // Митта Ваҫлейӗ. Лев Кассиль. Аслӑ хирӗҫтӑру. Митта Ваҫлейӗ куҫарнӑ. Шупашкар: Чӑвашгосиздат, 1950

Чӗлтӗр юр пӗркеннӗ кӗрхи ҫӗр пичӗ — вӑл та пулин юттӑн курӑнать, ун ҫийӗнче усал ура йӗррисем, мӑкӑль пӑталлӑ ботинкӑсен услап пусӑмӗсем.

Сама осенняя, запорошенная снежком земля со следами чужих ног, обутых в ботинки, подбитые выпуклыми гвоздями.

25 сыпӑк // Митта Ваҫлейӗ. Лев Кассиль. Аслӑ хирӗҫтӑру. Митта Ваҫлейӗ куҫарнӑ. Шупашкар: Чӑвашгосиздат, 1950

Итлетпӗр эпир, кухньӑра, хайхискер, темӗнччен киленсе ҫӑвӑнать, Даша инке те пӗтӗмпех йӗпетсе пӗтертӗн тесе ятлаҫать, вӑл ҫаплах лӗклетсе ҫӑвӑнать: «Пите лайӑх-ҫке!» тет хӑй, унтан ҫӳҫне тураса, якалса ҫара ура вӗҫҫӗн ҫӑмӑл пушмак тӑхӑнса, ҫине таса толстовка уртса, пирӗн пата килет.

И мы слышим, как он долго, с наслаждением кряхтит в кухне, и тётя Даша ворчит, что он снова залил весь пол, а он всё кряхтит и фыркает и говорит: «Ох, хорошо!» — и наконец появляется причёсанный, в туфлях на босу ногу, в чистой толстовке.

Пӗрремӗш сыпӑк // Валентин Урташ, Илпек Микулайӗ. Вениамин Каверин. Икӗ капитан. Валентин Урташпа Николай Илпек куҫарнӑ. Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1951

Вара эп нумаях шутламасӑр, ура ҫине чӗвен тӑтӑм та, кондуктор шӑнкӑравӗн кантӑрине туртрӑм.

И тогда я подтянулась на носках, достала веревку кондукторского звонка и дернула.

12 сыпӑк // Митта Ваҫлейӗ. Лев Кассиль. Аслӑ хирӗҫтӑру. Митта Ваҫлейӗ куҫарнӑ. Шупашкар: Чӑвашгосиздат, 1950

Пире курсанах, ура ҫине тӑчӗ (суд килет!).

Он встал на ноги, увидя нас (суд идет).

5 сыпӑк // Митта Ваҫлейӗ. Лев Кассиль. Аслӑ хирӗҫтӑру. Митта Ваҫлейӗ куҫарнӑ. Шупашкар: Чӑвашгосиздат, 1950

Анчах пӗррехинче, кӑвак ҫутӑпа эпӗ аллӑмри кӗнекепех ҫывӑрса кайнӑ та, сасартӑк ура сасси илтнипе, шӑппӑн мӑкӑртатнине илтнипе вӑранса кайрӑм.

Но однажды, когда под утро я задремала над книгой, вдруг шорох и бормотанье разбудили меня.

Вунвиҫҫӗмӗш сыпӑк // Валентин Урташ, Илпек Микулайӗ. Вениамин Каверин. Икӗ капитан. Валентин Урташпа Николай Илпек куҫарнӑ. Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1951

Петя мӗнле тесе ыйтрӑм та ун ҫине вӑл мана чӗнмесӗрех кӑтартрӗ, Петя ура вырнаҫнӑ тупӑк вӗҫӗнче кӗпӗрленсе тӑракан халӑх хушшинче тӑрать.

Я спросила у него, как Петя, он молча показал мне его в толпе, стоявшей в ногах у гроба.

Вуниккӗмӗш сыпӑк // Валентин Урташ, Илпек Микулайӗ. Вениамин Каверин. Икӗ капитан. Валентин Урташпа Николай Илпек куҫарнӑ. Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1951

Вӑл ӗнтӗ пӗтӗм Ленинграда ура ҫине тӑратрӗ пуль.

Он, наверно, весь Ленинград на ноги поднял.

Тӑххӑрмӗш сыпӑк // Валентин Урташ, Илпек Микулайӗ. Вениамин Каверин. Икӗ капитан. Валентин Урташпа Николай Илпек куҫарнӑ. Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1951

Манӑн кулассӑм та килчӗ, анчах вӑл ман паталла ура ярса пусрӗ те, сӑнарӗ вара хӑйӗн мана халех ҫапса ярассӑн курӑнчӗ.

Я хотела засмеяться, но он шагнул ко мне, и у него стало такое лицо, что, кажется, ещё секунда, и он бы меня ударил.

Ҫиччӗмӗш сыпӑк // Валентин Урташ, Илпек Микулайӗ. Вениамин Каверин. Икӗ капитан. Валентин Урташпа Николай Илпек куҫарнӑ. Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1951

— Эп ура ҫине тӑтӑм, мӗншӗн тесен мана чӑн та, ку ытла йӗрӗнтерчӗ.

— Я поднялась, потому что мне стало очень противно.

Тӑваттӑмӗш сыпӑк // Валентин Урташ, Илпек Микулайӗ. Вениамин Каверин. Икӗ капитан. Валентин Урташпа Николай Илпек куҫарнӑ. Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1951

Таҫта пурте ура ҫинчех тӑратчӗҫ, анчах эп никама та кураймарӑм, площадкӑран аннӑ чухне те кӑшт ҫеҫ ӳкеймерӗм.

Все где-то стояли, но я не видела никого и чуть не упала, когда спускалась с площадки.

Пӗрремӗш сыпӑк // Валентин Урташ, Илпек Микулайӗ. Вениамин Каверин. Икӗ капитан. Валентин Урташпа Николай Илпек куҫарнӑ. Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1951

Вышимирский ура ҫине тӑчӗ.

Вышимирский встал.

Улттӑмӗш сыпӑк // Валентин Урташ, Илпек Микулайӗ. Вениамин Каверин. Икӗ капитан. Валентин Урташпа Николай Илпек куҫарнӑ. Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1951

Ҫав ыратакан суран ӑна сасартӑк ҫӗклерӗ, вӑл кровать пуҫӗнчен тытса ура ҫине тӑчӗ, унтан тенкел ҫинелле сулӑнса кайрӗ.

И эта боль вдруг поднимала его; он вставал, хватаясь за спинку кровати, и одним махом перебрасывался на стул.

Вунпиллӗкмӗш сыпӑк // Валентин Урташ, Илпек Микулайӗ. Вениамин Каверин. Икӗ капитан. Валентин Урташпа Николай Илпек куҫарнӑ. Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1951

Унтан ҫӑварне вӑрӑм-вӑрӑм чӑпӑклӑ чӗлӗм хыпнӑ старик, пуҫне хӗрарӑм тутӑрӗ ҫыхнӑскер — тутӑрӗ ӑна хӑйне ыттисенчен аслӑраха хума нимӗн чухлӗ те кансӗрлемерӗ — ура ҫине сиксе тӑчӗ, ненецла калаҫма пуҫларӗ, маншӑн вӑл ҫав тери вӑрӑм пуплев каланӑ пек туйӑнчӗ.

Потом старик с длинной трубкой в зубах, повязанный женским платком, что, впрочем, ничуть не мешало ему держаться с необыкновенным достоинством, поднялся и что-то сказал по-ненецки, мне показалось — одну длинную-предлинную фразу.

Вунвиҫҫӗмӗш сыпӑк // Валентин Урташ, Илпек Микулайӗ. Вениамин Каверин. Икӗ капитан. Валентин Урташпа Николай Илпек куҫарнӑ. Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1951

Ура тупанӗнчен пуҫласа пуҫ вӗҫне ҫитиччен хӑвӑн ӳт-тирне туйса тӑнӑ вӑхӑтра, хӑлха ҫурхахӗ шӑнса кӳтнӗ пекех, таҫта шалта-шалта хӑлха шӑнса кайнине чухланӑ самантра, юр питҫӑмарти ҫумне ҫыпҫӑнса пӑр-маскӑ пулнине туйнӑ чухне, примус чӗртсе ярасси йывӑр япала вӑл.

Трудно разжечь примус, когда ежеминутно чувствуешь с ног до головы собственную кожу, когда вдруг становится холодно где-то глубоко в ушах, как будто мёрзнет барабанная перепонка, когда снег мигом залепляет лицо и превращается в ледяную маску.

Вуниккӗмӗш сыпӑк // Валентин Урташ, Илпек Микулайӗ. Вениамин Каверин. Икӗ капитан. Валентин Урташпа Николай Илпек куҫарнӑ. Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1951

Кораблев ура ҫине тӑчӗ, унтан ларчӗ, унтан каллех тӑчӗ.

Кораблев встал, потом сел и опять встал.

Ҫирӗм виҫҫӗмӗш сыпӑк // Валентин Урташ, Илпек Микулайӗ. Вениамин Каверин. Икӗ капитан. Валентин Урташпа Николай Илпек куҫарнӑ. Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1951

Эпӗ хамӑн пурнӑҫӑмра чи малтанхи хут ҫавӑн пек лав тытса (ура вӗҫӗнче корзинка та пур ман) пуян каятӑп.

Первый раз в жизни я так богато ехал: на извозчике, с корзинкой в ногах.

Вунпиллӗкмӗш сыпӑк // Валентин Урташ, Илпек Микулайӗ. Вениамин Каверин. Икӗ капитан. Валентин Урташпа Николай Илпек куҫарнӑ. Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1951

Эпӗ ура ҫине тӑтӑм та судьяна ответ патӑм.

Я встал и ответил судье.

Вунпиллӗкмӗш сыпӑк // Валентин Урташ, Илпек Микулайӗ. Вениамин Каверин. Икӗ капитан. Валентин Урташпа Николай Илпек куҫарнӑ. Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1951