Шырав

Шырав ĕçĕ:

вӑхӑтра (тĕпĕ: вӑхӑт) more information about the word form can be found here.

Авдотья Васильевна хӑйне хӗрхенмесӗр ҫапла та, урӑхла та хӑтланнине пула, атте хӑйӗн арӑмӗ ҫине епле пӑхассинче ку хӑйӗн юлашки уйӑхӗсенче, вӑл нумай выляса янипе час-часах ҫилӗллӗ ҫӳренӗ вӑхӑтра, хуллен тӗлкӗшекен курайманлӑх туйӑмӗ тапхӑрӑн-тапхӑрӑн палӑрма тытӑнчӗ, кӑмӑл юратнӑ ҫынран ҫакнашкал майӗпен писсе пыни ӗнтӗ ун чӗрине ыраттармалли вак-тӗвек киревсӗрлӗхсем ытларах та ытларах тӑвас килтерет.
Вследствие этих и многих других беспрестанных жертв в обращении папа с его женою в последние месяцы этой зимы, в которые он много проигрывал и оттого был большей частью не в духе, стало уже заметно перемежающееся чувство тихой ненависти, того сдержанного отвращения к предмету привязанности, которое выражается бессознательным стремлением делать все возможные мелкие моральные неприятности этому предмету.

ХLII сыпӑк // Иван Тенюшев. Толстой Л.Н. Ача чухнехи тата ҫамрӑклӑхпа яш ӗмӗр: повеҫсем; И. Тенюшев куҫарнӑ. — Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1955. — 288 с.

Атте ку хӗл нумай вылярӗ, юлашки вӑхӑтра пайтах выляса ячӗ, анчах, ытти чухнехи пекех, картла выляссине ҫемье пурнӑҫӗпе пӑтраштарасшӑн мар пулса, хӑйӗн выляс ӗҫӗ епле пынине килтисенчен пуринчен те пытарать.
Он играл много в эту зиму, под конец много проигрывал и, как всегда, не желая смешивать игру с семейною жизнию, скрывал свои игорные дела от всех домашних.

Вӑл ҫут тӗнчере нимрен ытла хӑйӗн упӑшкине юратать, упӑшки те ӑна савать, уйрӑмах малтанхи вӑхӑтра хытӑ юрататчӗ, арӑмӗ хӑйне ҫеҫ мар килӗшнине курсан та хытӑ юратать.
Она любила своего мужа более всего на свете, и муж любил ее, особенно первое время и когда он видел, что она не ему одному нравилась.

Ман пӗтӗм пурнӑҫ упӑшкана юратни ҫинче тытӑнса тӑрать, тенипе вӑл пачах суймасан та, ҫакна вӑл хӑйӗн пурнӑҫӗпе ӗнентерӳллӗн ҫирӗплетсе парсан та, юрату ҫинчен пӗр именӳсӗр, вӗҫӗмсӗр калаҫни, пирӗн ӑнлану тӑрӑх, йӗрӗнтерӳллӗ, ют ҫынсем умӗнче вӑл юрату ҫинчен калаҫма пуҫласан, эпир уншӑн вӑл французла калаҫнӑ вӑхӑтра йӑнӑш тунӑ чухнехинчен те вӑйлӑрах вӑтанатпӑр.
Хотя она нисколько не лгала, говоря про то, что вся жизнь ее заключается в любви к мужу, и хотя она доказывала это всей своей жизнью, но, по нашему пониманию, такое беззастенчивое, беспрестанное твержение про свою любовь было отвратительно, и мы стыдились за нее, когда она говорила это при посторонних, еще более, чем когда она делала ошибки во французском языке.

Пирӗн тирпейле, тӑпӑл-тӑпӑл ҫуртра вӑл ӗмӗрех халь ҫеҫ килсе кӗнӗ ҫын пек пурӑнчӗ: е ҫывӑрма вӑхӑт ҫитичченех выртать е кая юлать, тӑрасса та вӑхӑтра тӑмасть; кӑнтӑрлахи апата хӑш чух тухать, хӑш чух тухмасть; каҫпа та хӑш чух апатланать, хӑш чух апатланмасть.
В нашем аккуратном, опрятном доме она вечно жила, как будто только сейчас приехала: вставала и ложилась то поздно, то рано; то выходила, то не выходила к обеду; то ужинала, то не ужинала.

Малтанхи вӑхӑтра Авдотья Васильевна, хӑй амаҫури пулнине палӑртса, ачасем тата килйышри ҫынсем амаҫури ҫине яланах япӑх та тӗрӗҫ мар пӑхни, ҫавна пула ӑна мӗн тери йывӑр пулни ҫинчен систерсе калама юрататчӗ.
Авдотья Васильевна в первое время часто любила, называя себя мачехой, намекать на то, как всегда дети и домашние дурно и несправедливо смотрят на мачеху и вследствие этого как тяжело бывает ее положение.

— Тепӗр ывӑлӑра та ан манӑрччӗ, — терӗм эпӗ ун аллине чуптума пырса, ҫав вӑхӑтра хамӑн сӑна та, сасса та ирӗксӗрех Володьӑнни пек тума тӑрӑшрӑм.
— И второго сынка не забудьте, — сказал я, подходя тоже к ее руке и стараясь невольно перенять выражение лица и голоса Володи.

Тавлашу харкашӑва куҫма тытӑннӑччӗ ӗнтӗ, ҫав вӑхӑтра Дмитрий тӑруках шарлами пулчӗ те ман патӑмран урӑх пӳлӗме тухса кайрӗ.
Спор уже переходил в ссору, когда вдруг Дмитрий замолчал и ушел от меня в другую комнату.

ХLI сыпӑк // Иван Тенюшев. Толстой Л.Н. Ача чухнехи тата ҫамрӑклӑхпа яш ӗмӗр: повеҫсем; И. Тенюшев куҫарнӑ. — Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1955. — 288 с.

Лӑпкӑ чухне, хӑйӗн ҫитменлӗхӗсене йышӑнма пултарнӑ вӑхӑтра, ҫав сӑмахсене нихҫан та каламан эп ана.
В спокойном же состоянии, когда он мог сознаться, я никогда не говорил ему этого.

Хӑнасемпе калаҫнӑ вӑхӑтра вӑл маншӑн ытарайми лайӑх пахалӑхне — лӑпкӑн шухӑшласа калаҫас пултарулӑхне тата вашаватлӑхне ҫухатать.
Разговаривая с гостями, она теряла для меня главную свою прелесть — спокойной рассудительности и простоты.

ХL сыпӑк // Иван Тенюшев. Толстой Л.Н. Ача чухнехи тата ҫамрӑклӑхпа яш ӗмӗр: повеҫсем; И. Тенюшев куҫарнӑ. — Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1955. — 288 с.

Мӗн хыҫҫӑн мӗн пулса пынине астумастӑп, анчах ҫак каҫ хам Дерпт студентне тата Фроста ҫав тери хытӑ юратнине, вӗсене иккӗшне те пылак тутисенчен чуптунине, нимӗҫ юррине пӑхмасӑр калама вӗреннине астӑватӑп; ҫакӑнпа пӗрлех ҫак каҫ эпӗ Дерпт студентне курайми пулнине, ӑна пуканпа ҫапма шутланине, анчах ҫапмасӑр чӑтса ирттернине астӑватӑп; Яр патӗнче апатланнӑ чухнехи пекех ӳт-пӗвӗн пайӗсем хама итлеми пулнисӗр пуҫне, ҫак каҫ пуҫ хытӑ ыратнипе тата ҫаврӑннипе кӗҫ-вӗҫ вилсе каясран хӑранине астӑватӑп; эпир пурте темшӗн урайне ларнине, кӗсменсемпе ишнӗ пек туса алӑсене сулкаланине, «Вниз по матушке по Волге» юрра юрланине, ҫав вӑхӑтра хам кунашкал тума кирлӗ марри ҫинчен шухӑшланине те астӑватӑп; урайне выртса, ураран ура ҫаклатса, цыганла кӗрешнине, такамӑн мӑйне мӑкӑлтанине, эпӗ «вӑл хӑй ӳсӗр мар-тӑк, унашкал пулмастчӗ», тесе шухӑшланине астӑватӑп; каҫхи апат ҫинине, вара тем ӗҫнине, эпӗ тула уҫӑлма тухнине, унта ман пуҫ шӑннине, киле таврӑннӑ чух сӗм тӗттӗм каҫ тӑнине, ҫӑмӑл тӑрантас пускӑчӗ вашмӑк та шуҫтаракан пулса кайнине, Кузьма халсӑрланнӑран тата лӑстӑк татӑкла сулкаланнӑран унран тытса пыма май ҫуккине астӑватӑп; нимрен те ытларах асӑма ҫакӑ юлчӗ: юриех хамшӑн савӑк пулнӑ пек, питӗ нумай ӗҫме юратнӑ пек, ӳсӗрлесси пирки шутламан та пек кӑтартса, хам айванла тунине эпӗ ҫак вечер вӑхӑтӗнче пӗрмаях туйрӑм; ытти ҫынсем ман евӗрлӗ хӑтланса, айванла тунине те пӗрмаях тӗшмӗртрӗм.
Не помню, как и что следовало одно за другим, но помню, что в этот вечер я ужасно любил дерптского студента и Фроста, учил наизусть немецкую песню и обоих их целовал в сладкие губы; помню тоже, что в этот вечер я ненавидел дерптского студента и хотел пустить в него стулом, но удержался; помню, что, кроме того чувства неповиновения всех членов, которое я испытал и в день обеда у Яра, у меня в этот вечер так болела и кружилась голова, что я ужасно боялся умереть сию же минуту; помню тоже, что мы зачем-то все сели на пол, махали руками, подражая движению веслами, пели «Вниз по матушке по Волге» и что я в это время думал о том, что этого вовсе не нужно было делать; помню еще, что я, лежа на полу, цепляясь нога за ногу, боролся по-цыгански, кому-то свихнул шею и подумал, что этого не случилось бы, ежели бы он не был пьян; помню еще, что ужинали и пили что-то другое, что я выходил на двор освежиться, и моей голове было холодно, и что, уезжая, я заметил, что было ужасно темно, что подножка пролетки сделалась покатая и скользкая и за Кузьму нельзя было держаться, потому что он сделался слаб и качался, как тряпка; но помню главное: что в продолжение всего этого вечера я беспрестанно чувствовал, что я очень глупо делаю, притворяясь, будто бы мне очень весело, будто бы я люблю очень много пить и будто бы я и не думал быть пьяным, и беспрестанно чувствовал, что и другие очень глупо делают, притворяясь в том же.

XXXIX сыпӑк // Иван Тенюшев. Толстой Л.Н. Ача чухнехи тата ҫамрӑклӑхпа яш ӗмӗр: повеҫсем; И. Тенюшев куҫарнӑ. — Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1955. — 288 с.

Пӳлӗме пуҫтарӑнса чара ҫине пӑхакан хӑнасем патне ҫав вӑхӑтра 3. барон час-час пычӗ, яланхилле шухӑшлӑ сӑнпа кашнине пӗрешкел сӑмахсем каларӗ:
Барон З. в это время беспрестанно подходил ко всем гостям, которые собрались в гостиной, глядя на суповую чашу, и с неизменно серьезным лицом говорил всем почти одно и то же:

Параднӑй пӳлӗмсене ытла та ҫап-ҫутӑ ҫутатни тата хысна ҫурчӗсенчен нимпе те уйрӑм мар капӑрлатни малтанхи вӑхӑтра ҫамрӑксене хӑюсӑрлатнӑран, Дерпт студенчӗпе темиҫе ҫӑмӑхҫахсӑр пуҫне, пурте стена ҫумне ларса тухрӗҫ, Дерпт студенчӗ вара, жилетне йӳле янӑскер, кашни пӳлӗмрех тата мӗнпур пӳлӗмсен кашни кӗтесӗнче пӗр вӑхӑтра пулма ӗлкӗрнӗн, пӳлӗмре унӑн янӑравлӑ, ырӑ, шӑплана пӗлми тенорӗ кӑна илтӗнсе тӑнӑн туйӑнчӗ.
Слишком яркое освещение и обыкновенное казенное убранство парадных комнат сначала действовали так охладительно на все это молодое общество, что все невольно держались по стенкам, исключая некоторых смельчаков и дерптского студента, который, уже расстегнув жилет, казалось, находился в одно и то же время в каждой комнате и в каждом угле каждой комнаты и наполнял, казалось, всю комнату своим звучным, приятным, неумолкающим тенором.

Эпӗ пӗрремӗш курсра вӗренекенсен ӗҫкине каясси ҫинчен пӗлсен, Володя йӗрӗнӳллӗн кулса илчӗ; анчах эпӗ вӑхӑта унашкал ирттерсе курманнипе ку мана тӗлӗнмелле пысӑк савӑнӑҫ кӳрессе кӗтрӗм, ҫавӑнпа 3. барон патне шӑп та лӑп кӑтартнӑ вӑхӑтра, сакӑр сехет тӗлне, ҫитрӗм.
Володя презрительно улыбнулся, узнав, что я еду на кутёж первокурсников; но я ожидал необыкновенного и большого удовольствия от этого еще совершенно неизвестного мне препровождения времени и пунктуально в назначенное время, в восемь часов, был у барона З.

Шӑп ҫав йывӑр вӑхӑтра Володя, эпӗ хӗрсе кайсах калаҫнине асӑрхаса, ташӑсене хутшӑнман шӑллӗ калаҫма мӗн тери пултарнине пӗлес шутпа пулмалла, Дубковпа пӗрле пирӗн пата пырса тӑчӗ.
В эту критическую минуту Володя, который, заметив, что я разговариваю горячо, верно желал знать, каково я в разговорах искупаю то, что не танцую, подошел к нам вместе с Дубковым.

XXXVIII сыпӑк // Иван Тенюшев. Толстой Л.Н. Ача чухнехи тата ҫамрӑклӑхпа яш ӗмӗр: повеҫсем; И. Тенюшев куҫарнӑ. — Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1955. — 288 с.

Эпӗ татах мӗн те пулин каланӑ пулӑттӑм-и тен, анчах ҫав вӑхӑтра алӑк шалтлатрӗ те кӑвак фрак тӑхӑннӑ профессор, урисене шаклаттарса пынӑ май пуҫ тая-тая, васкаса кафедра патнелле утрӗ.
Может быть, я бы сказал еще что-нибудь, но в это время хлопнула дверь, и профессор в синем фраке, расшаркиваясь, торопливо прошел на кафедру.

XXXVI сыпӑк // Иван Тенюшев. Толстой Л.Н. Ача чухнехи тата ҫамрӑклӑхпа яш ӗмӗр: повеҫсем; И. Тенюшев куҫарнӑ. — Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1955. — 288 с.

Оперов мана нимӗн те каламарӗ, ҫавӑн хыҫҫӑнхи лекцисенче вара мана хӑй малтан сывлӑх сунма пӑрахрӗ, аллине хӑма таткилле тӑсса пами пулчӗ, калаҫмарӗ, эпӗ хам вырӑна ларнӑ вӑхӑтра вӑл, пуҫне пӑрса хурса тата кӗҫ-вӗҫ тетрачӗ ҫумне перӗнес пек пӗксе, ун ҫине тинкерсе пӑханҫи турӗ.
Оперов ничего не сказал мне, но на следующих лекциях не здоровался со мной первый, не подавал своей дощечки, не разговаривал, и когда я садился на место, то он, бочком пригнув голову на палец от тетрадей, делал, как будто вглядывался в них.

Анчах эпӗ пӗррехинче ӑна акӑ мӗн ҫинчен ӑнлантарма кирлӗ тесе шутларӑм: ман анне вилес умӗн аттене пире хысна шкулӗнче вӗрентме хушмарӗ, хысна шучӗпе вӗренекенсем, тен, питӗ ӑслӑ, анчах вӗсем пурте маншӑн юрӑхлӑ пулманнине хам та ӗненсе ҫите пуҫларӑм, ce ne sont pas des gens comme il faut, терӗм эпӗ иккӗленереххӗн, ҫак вӑхӑтра хам тем пирки хӗрелсе кайнине туйрӑм.
Но я нашел нужным раз в разговоре объяснить ему, что моя матушка, умирая, просила отца не отдавать нас в казенное заведение и что я начинаю убеждаться в том, что все казенные воспитанники, может, и очень учены, но они для меня… совсем не то, ce ne sont pas des gens comme il faut, сказал я, заминаясь и чувствуя, что я почему-то покраснел.

Юлашки вӑхӑтра эпӗ унӑн пичӗ ҫинче пӗрмаях асӑрханӑ ҫамрӑклӑхпа телей палӑрмаҫҫӗ ӗнтӗ.
На лице его уже не было того выражения молодости и счастия, которое я замечал на нем все это время.

XXXV сыпӑк // Иван Тенюшев. Толстой Л.Н. Ача чухнехи тата ҫамрӑклӑхпа яш ӗмӗр: повеҫсем; И. Тенюшев куҫарнӑ. — Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1955. — 288 с.

Ҫак вӑхӑтра эпӗ официантсен пӳлӗмӗнче калаҫса тӑракан аттепе Володьӑн сассисене илтрӗм.
В это время я услышал его и Володин голоса, говорившие в официантской.

Страницăсем:

Corpus of the Chuvash language

Шырав

Шырав ĕçĕ:

Menu

Statistics