Шырав

Шырав ĕçĕ:

Кӑштах the word is in our database.

Кӑштах (тĕпĕ: кӑштах) more information about the word form can be found here.

— Ну, кала ӗнтӗ, — терӗ Ольга, ӑна кӑштах ҫаннинчен туртса.
— Ну, говори же, — спрашивала она, слегка дергая его за рукав.

XII сыпӑк // Александр Артемьев, Михаил Рубцов. Иван Гончаров. Обломов: роман. Александр Артемьевпа Михаил Рубцов куҫарнӑ. Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1956

Кайран, виҫҫӗмӗш кунне, хӑйсем кая юлса таврӑннӑ хыҫҫӑн, инкӗшӗ вӗсем ҫине, уйрӑммӑнах ун ҫине ытлашши ӑслӑн пӑхса илчӗ, унтан хӑйӗн пысӑк та кӑштах тӑртаннӑ куҫхупаххисене усрӗ, куҫӗсем куҫ хӑрпӑкӗсем витӗрех пӑхнӑ пек туйӑнчӗҫ; вӑл пӗр минута яхӑн шухӑша кайса спирт шӑршларӗ.
Потом, на третий день, после того когда они поздно воротились домой, тетка как-то чересчур умно поглядела на них, особенно на него, потом потупила свои большие, немного припухшие веки, а глаза всё будто смотрят и сквозь веки, и с минуту задумчиво нюхала спирт.

XI сыпӑк // Александр Артемьев, Михаил Рубцов. Иван Гончаров. Обломов: роман. Александр Артемьевпа Михаил Рубцов куҫарнӑ. Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1956

— Ку кӑштах нервӑсем ашкӑннипе, — васкавлӑн каларӗ вал.
— Это маленькое нервическое расстройство, — торопливо сказала она.

Анчах вӑл сасартӑк именчӗ, Обломов ун патне ҫывхарсан, кӑштах кӑшкӑрса ямарӗ, ӗнерхи хыҫҫӑн вӑл мӗнле туйни ҫинчен ыйтсан, пӗтӗмпех хӗрелсе кайрӗ.
Но она вдруг смутилась, чуть не вскрикнула, когда Обломов подошел к ней, и вся вспыхнула, когда он спросил: «Как она себя чувствует после вчерашнего?»

«Ку акӑ ҫакӑнтан, — шухӑшларӗ вӑл, — унӑн пӗр куҫхаршийӗ нихҫан та тӳрӗ тӑмасть, яланах кӑштах ҫӗкленчӗк, ун ҫийӗнче ҫав тери ҫинҫе, кӑшт кӑна палӑрса тӑракан пӗркеленчӗк йӗр пур…
«Это оттого, — думал он, — что у ней одна бровь никогда не лежит прямо, а все немного поднявшись, и над ней такая тоненькая, чуть заметная складка…

Вара Обломов ҫине пӑхмасӑр ҫаврӑнчӗ те, платьи умне кӑштах ҫӗклесе, ҫулпа чупса кайрӗ.
И, не взглянув на него, обернулась и побежала по дорожке, подняв спереди немного платье.

X сыпӑк // Александр Артемьев, Михаил Рубцов. Иван Гончаров. Обломов: роман. Александр Артемьевпа Михаил Рубцов куҫарнӑ. Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1956

— Ольга, — терӗ вал, икӗ пӳрнипе кӑштах ҫеҫ ун пилӗкне перӗнсе (хӗр чарӑнса тӑчӗ), — эсир манран ӑслӑрах.
— Ольга, — сказал он, едва касаясь двумя пальцами ее талии (она остановилась), — вы умнее меня.

Пирӗн пурнӑҫри ҫак кӗске самант ман чӗрере яланлӑхах ҫав тери таса та пылак асаилӳсем хӑварать, эпӗ унпа хамӑн пысӑк хуйхӑма кӑштах лӑплантарӑп, ӗлӗкхи пек ыйха путасран мана ҫакӑ та ҫителӗклӗ пулӗ, сире вара, сиен кӳмесӗр, малашнехи виҫеллӗ пурнӑҫӑрта ҫул кӑтартса пырӗ.
В своей глубокой тоске немного утешаюсь тем, что этот коротенький эпизод нашей жизни мне оставит навсегда такое чистое, благоуханное воспоминание, что одного его довольно будет, чтоб не погрузиться в прежний сон души, а вам, не принеся вреда, послужит руководством в будущей, нормальной любви.

Вӑл хайхи телейлӗ ҫамрӑксене аса илчӗ, вӗсен куҫӗсем кӑштах шывланнӑ, шухӑша кайнӑн курӑнаҫҫӗ, анчах тинкерсе пӑхаҫҫӗ, Ольгӑнни пекех хӗмленсе тӑраҫҫӗ, куҫӗсенче вара хӑйсем ҫӗнтерессе шанни палӑрать, питӗ хӑюллӑн пусса утаҫҫӗ, сассисем янӑравлӑ.
Он вспомнил тех молодых счастливцев, с подернутым влагой, задумчивым, но сильным и глубоким взглядом, как у нее, с трепещущей искрой в глазах, с уверенностью на победу в улыбке, с такой бодрой походкой, с звучным голосом.

Ҫапла, ку юратма хатӗрленни, сӑнав туса пӑхни ҫеҫ, Обломов вара пирвай лекнӗ ҫын, сӑнав валли кӑштах юрӑхлӑ, сӑлтавпа…
Да, это только приготовление к любви, опыт, а он — субъект, который подвернулся первый, немного сносный, для опыта, по случаю…

Ун пичӗ ҫинче ыйхӑлани кӑштах палӑрсан та, Ольга ӑна хӗсӗрлет.
Она преследовала малейшую тень сонливости даже у него на лице.

IX сыпӑк // Александр Артемьев, Михаил Рубцов. Иван Гончаров. Обломов: роман. Александр Артемьевпа Михаил Рубцов куҫарнӑ. Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1956

Ольга унран вӑл ним тумасӑр ирттернӗ ҫулсемшӗн кӑштах хаяррӑн тӑрӑхласа кулчӗ, хаяр приговор йышӑнчӗ, унӑн тимсӗрлӗхӗшӗн ӑна Штольцран ытларах асаплантарчӗ: унтан, Обломовпа ҫывӑхланса пынӑ май, вӑл сӳрӗк те халсӑр пурнӑҫпа пурӑннӑшӑн усаллӑн тӑрӑхласа кулнинчен ун кӑмӑлне шута илмесӗр ӑна хӑй ирӗкне пӑхӑнтарасси ҫине куҫрӗ.
Она все колола его легкими сарказмами за праздно убитые годы, изрекала суровый приговор, казнила его апатию глубже, действительнее, нежели Штольц; потом, по мере сближения с ним, от сарказмов над вялым и дряблым существованием Обломова она перешла к деспотическому проявлению воли,

Обломов ассӑн сывласа ячӗ, Ольга кӑштах кулса илчӗ.
Он вздохнул, а она улыбнулась.

VIII сыпӑк // Александр Артемьев, Михаил Рубцов. Иван Гончаров. Обломов: роман. Александр Артемьевпа Михаил Рубцов куҫарнӑ. Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1956

Ольга, асап кӑтартакан ытти хӗрарӑмсем пекех, паллах, вӗсенчен каярах е ӑнланмасӑртарах пулин те, Обломова кӑштах асаплантарса йӑпаннӑ пулӗччӗ; хӑшпӗр чух унӑн ҫиҫӗм пек, выляс е юратас килсе каять, чӗнми пулать; анчах пуринчен ытларах та час-часах вал Обломова малтан малалла тӗртет, мӗншӗн тесен вӑл Обломов хӑй тӗллӗн пӗр утӑм та тӑвас ҫуккине, ӑна Ольга ӑҫта хӑварнӑ, вӑл ҫавӑнтах тӑрассине пӗлет.
Ольга, как всякая женщина в первенствующей роли, то есть в роли мучительницы, конечно, менее других и бессознательно, но не могла отказать себе в удовольствии немного поиграть им по-кошачьи; иногда у ней вырвется, как молния, как нежданный каприз, проблеск чувства, а потом, вдруг, опять она сосредоточится, уйдет в себя; но больше и чаще всего она толкала его вперед, дальше, зная, что он сам не сделает ни шагу и останется неподвижен там, где она оставит его.

Анисья кӑштах кулса илчӗ те тухса кайрӗ.
Она усмехнулась и пошла,

VII сыпӑк // Александр Артемьев, Михаил Рубцов. Иван Гончаров. Обломов: роман. Александр Артемьевпа Михаил Рубцов куҫарнӑ. Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1956

Анисья кӑштах кулса илчӗ те кайса ҫухалчӗ.
Она усмехнулась и спряталась.

— Пӑлханнӑран… кӑштах сивчир пур, — терӗ ӑна тухтӑр.
— Раздражение… маленькая лихорадка, — говорил доктор.

VI сыпӑк // Александр Артемьев, Михаил Рубцов. Иван Гончаров. Обломов: роман. Александр Артемьевпа Михаил Рубцов куҫарнӑ. Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1956

Юрату виҫи-ҫке ку, мӗн те пулин унран кӑштах пӑрӑнсан, улшӑнсан, сивӗнсен — эпир тертленетпӗр: апла пулсан, ман пурнӑҫӑн тӗллевӗ — ыттисен тӗллевӗ мар-и? — шухӑшларӗ Обломов.
Ведь это норма любви, и чуть что отступает от нее, изменяется, охлаждается — мы страдаем: стало быть, мой идеал — общий идеал? — думал он.

— Ҫук, тен, кӑштах тавӑрни пулӗ ку та, турӑшӑн та, юриех туни мар, сирӗн мана ырлама ырӑ сӑмах тупӑнманшӑн калани кӑна пулать.
— Нет, разве маленькое мщение, и то, ей-богу, неумышленное, за то, что у вас не нашлось даже комплимента для меня.

V сыпӑк // Александр Артемьев, Михаил Рубцов. Иван Гончаров. Обломов: роман. Александр Артемьевпа Михаил Рубцов куҫарнӑ. Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1956

— Юлхав! — хирӗҫ тавӑрчӗ хӗр, кӑштах палӑрмалла кулса.
— Ленивы! — возразила она с едва приметным лукавством.

Страницăсем:

Corpus of the Chuvash language

Шырав

Шырав ĕçĕ:

Menu

Statistics