Шырав

Шырав ĕçĕ:

илнӗ (тĕпĕ: ил) more information about the word form can be found here.

Вӑл, пуҫне ҫӳле каҫӑртса, площадьри громкоговорительсем хушшинче тӑрать, ӑна чех арҫынӗсемпе хӗрарӑмӗсем сырса илнӗ.
Он стоял на площади среди громкоговорителей, высоко подняв голову, окруженный чехами и чешками.

XXIX // Наум Любимов. Гончар, Александр Терентьевич. Ялавпа пыракансем: 3 кӗнекеллӗ роман; Н. Я. Любимов куҫарнӑ. — Шупашкар: Чӑвашгосиздат, 1955. — 456 с.

Каччӑ мӗн пулса иртнине халь кӑна ӑнланса илнӗ пек пулчӗ.
Парень словно только сейчас постиг все, что произошло.

Тӑшмана ҫаклатса илнӗ мӑйкӑч хытӑран хытӑрах пӑвать.
Закинутый аркан стягивался все туже.

Минометсемпе тупӑсем ҫинчен йӗнӗсене сӗвсе илнӗ ӗнтӗ.
Уже сняты чехлы с минометов и орудий.

XXVIII // Наум Любимов. Гончар, Александр Терентьевич. Ялавпа пыракансем: 3 кӗнекеллӗ роман; Н. Я. Любимов куҫарнӑ. — Шупашкар: Чӑвашгосиздат, 1955. — 456 с.

Урамсенче пыракан хӗрӳ ҫапӑҫӑва совет моторӗсен вӑйлӑ та татӑклӑ сасси кӗтмен ҫӗртен пырса кӗнӗ чух, урса кайнӑ фашистсем нумай терт курнӑ Прагӑна асаплантарнӑ, унӑн чи лайӑх ывӑлӗсене площадьсенче пере-пере пӑрахнӑ, хӗн кӑтартнӑ; фашистсен гранатисем Панкрац подвалӗсенче ҫурӑлнӑ; хӳтлӗхсӗр хӗрарӑмсене, ачасене тата стариксене вӗлернӗ; пулеметсем «Халӑх ҫурчӗн» кантӑкӗсене шӑтарнӑ; ҫирӗп хӗҫпӑшалланнӑ вӑрӑ-хурахсем, салукшӑн илнӗ ҫынсене хӑйсем умӗнче хӑваласа пырса, баррикадӑсене штурмланӑ.
Озверевшие фашисты еще тиранили многострадальную Прагу, расстреливая на площадях ее лучших сынов; еще выпущенные фашистами гранаты рвались в подвалах Панкраца, разрывая беззащитных женщин, детей и стариков; еще пулеметные очереди решетили окна «Людового дома»; еще вооруженные до зубов бандиты шли на штурм баррикад, гоня впереди себя заложников, — еще все это было, когда в горячий стрекот уличных боев неожиданно ворвался могучий и решающий голос советских моторов.

XXVII // Наум Любимов. Гончар, Александр Терентьевич. Ялавпа пыракансем: 3 кӗнекеллӗ роман; Н. Я. Любимов куҫарнӑ. — Шупашкар: Чӑвашгосиздат, 1955. — 456 с.

Унтан, тем ҫинчен аса илнӗ евӗр, кӗсйинчен блокнот туртса кӑларчӗ, темӗнле вӑрттӑнлӑха пытарнӑн, тӑтӑшах ырӑ кӑмӑлпа хӑй тӗллӗн кулкаласа, ӑна уҫкаларӗ.
Потом, словно о чем-то вспомнив, достал из бокового кармана блокнот, перелистал его, все время улыбаясь сам себе с добродушной таинственностью.

Сасартӑк тем аса илнӗ пек, Казаков чӗлпӗре туртрӗ те хӑйӗн урхамахне каллех хӗвеланӑҫнелле ҫавӑрчӗ.
Словно спохватившись, Казаков дернул повод и направил своего рысака снова на запад.

XXVI // Наум Любимов. Гончар, Александр Терентьевич. Ялавпа пыракансем: 3 кӗнекеллӗ роман; Н. Я. Любимов куҫарнӑ. — Шупашкар: Чӑвашгосиздат, 1955. — 456 с.

Нумай вӑхӑт хушши пынӑ ҫапӑҫусем хыҫҫӑн ун ҫинчи йӗнне пӗрремӗш хут сӗвсе илнӗ.
Впервые за долгие месяцы боев с него был снят чехол.

Казаковран: санӑн службӑри ӗҫсем ӑҫта вӗҫленеҫҫӗ тата хӑвӑн пайӑр ӗҫӳсем ӑҫтан пуҫланаҫҫӗ тесе ыйтсан, вӑл хулпуҫҫийӗсене кӑна вылянтарса илнӗ пулӗччӗ.
Если бы Казакова спросили, где кончаются его сугубо служебные, официальные дела и где начинаются дела личные, он только пожал бы плечами.

Хома румынсен дочӗсем патӗнчи малтанхи ҫапӑҫусене тата вӗсем штурм хыҫҫӑн ҫӗнтерсе илнӗ сӑрт ҫине Брянский хыҫӗнчен улӑхнӑ чухнехи илемлӗ сенкер ире аса илчӗ.
Хоме припомнились первые бои под румынскими дотами и то пышное голубое утро, когда они после большой грозы взбирались за Брянским на отвоеванную высоту.

XXIV // Наум Любимов. Гончар, Александр Терентьевич. Ялавпа пыракансем: 3 кӗнекеллӗ роман; Н. Я. Любимов куҫарнӑ. — Шупашкар: Чӑвашгосиздат, 1955. — 456 с.

Артиллери ерипен шӑпланса пырать, тӑшман позицине пӗр тӑтӑш карса илнӗ тӗтӗм ӑшӗнче снарядсем ҫурӑлни сахалланса пырать.
Артиллерия постепенно стихала, огни взрывов все реже возникали в сплошном море дыма, затянувшего вражеские позиции.

XXIII // Наум Любимов. Гончар, Александр Терентьевич. Ялавпа пыракансем: 3 кӗнекеллӗ роман; Н. Я. Любимов куҫарнӑ. — Шупашкар: Чӑвашгосиздат, 1955. — 456 с.

Эсӗ ӗнтӗ ҫак штабран пур еннелле те сиккипе чуптарса ҫӳрекен юланутҫӑсене, вӑрман хӗрринче боевой маршрутсем кӑтартса паракан хӑйсен комбатне сырса илнӗ танкистсен ушкӑнне нихҫан та манма пултараймӑн.
Ты уже никогда не сможешь забыть этих всадников, галопом скачущих от штаба во все концы, группу танкистов на опушке, окруживших своего комбата, который указывает им боевые маршруты.

Суйласа илнӗ ҫын!..
Избранник!..

XXII // Наум Любимов. Гончар, Александр Терентьевич. Ялавпа пыракансем: 3 кӗнекеллӗ роман; Н. Я. Любимов куҫарнӑ. — Шупашкар: Чӑвашгосиздат, 1955. — 456 с.

Полк разведкине чаплӑ «кашкӑр», Мухтав орденӗсене виҫҫӗшне те илнӗ Казаков кашни каҫах калама ҫук тӗлӗнмелле заданисене ертсе ҫӳрет…
Полковую разведку каждую ночь водит на невероятные задания знаменитый «волк» Казаков, полный кавалер ордена Славы…

Полк йӑлтах паллӑ ҫынсенчен, суйласа илнӗ герой-паттӑрсенчен кӑна тӑнӑ пек тухса тӑрать.
Выходило так, что он состоит сплошь из исключительных людей, из отборных героев-богатырей.

Йӑвӑ йывӑҫсен тӑррисене каҫӑн лӑпӑс-лапӑс сӗмлӗхӗ хупласа илнӗ, аялта ҫара вулӑсем ҫинче анса ларакан хӗвел ҫути йӑлтӑртатса ҫунать.
В густых вершинах нависали косматые сумерки, а внизу на голых стволах ярко горели огни заката.

XXI // Наум Любимов. Гончар, Александр Терентьевич. Ялавпа пыракансем: 3 кӗнекеллӗ роман; Н. Я. Любимов куҫарнӑ. — Шупашкар: Чӑвашгосиздат, 1955. — 456 с.

Хӑй ҫине илнӗ ответлӑха пула, унӑн мӗнпур мускулӗсемпе нервисем туртӑнса карӑнчӗҫ.
Ответственность, возложенная на него, как бы натянула все его мускулы и нервы.

XVIII // Наум Любимов. Гончар, Александр Терентьевич. Ялавпа пыракансем: 3 кӗнекеллӗ роман; Н. Я. Любимов куҫарнӑ. — Шупашкар: Чӑвашгосиздат, 1955. — 456 с.

Казаков пӗрне куҫӗнченех палласа илнӗ…
Казаков одного по глазам узнал…

XVII // Наум Любимов. Гончар, Александр Терентьевич. Ялавпа пыракансем: 3 кӗнекеллӗ роман; Н. Я. Любимов куҫарнӑ. — Шупашкар: Чӑвашгосиздат, 1955. — 456 с.

— Тен, эпир унта пачах та пулса кураймӑпӑр: Берлина Украинӑри Пӗрремӗш фронт хупӑрласа илнӗ…
— Может, нам и совсем не придется там побывать: видите, над Берлином навис первый Украинский…

Ҫӗнӗрен килнӗ боеца ездовоя илнӗ чух унран ҫын тума сӑмах панине Подольск ҫынни лайӑх астӑвать.
Подолянин твердо помнил, как, принимая новичка в ездовые, он поклялся сделать из него человека.

Страницăсем:

Corpus of the Chuvash language

Шырав

Шырав ĕçĕ:

Menu

Statistics