Шырав

Шырав ĕçĕ:

илнӗ (тĕпĕ: ил) more information about the word form can be found here.

Ялти Брунегильда шӑп та хӑйшӗн тӳленӗ ҫав укҫа хисепӗнчен хӑйӗн влаҫӗ мӗн тери аслӑ пулнине ӑнланса илнӗ те, малтанхи ҫулӗнчех хӑйӗн улпутне ҫав тери пӑхӑнакан туса ҫитернӗ.
Сельская Брунегильда поняла именно по сумме, заплаченной за нее, ширь своей власти и в полгода привела своего господина в полнейшую покорность.

III // Леонид Агаков. Герцен А. И. Вӑрӑ чакак: повеҫсем; Леонид Агаков куҫарнӑ. — Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1955. — 104 с. — 30–98 с.

Хӑйӗн кӳршисенчен пӗрин патне кайсан, вӑл унӑн горничнӑйне курнӑ та — унӑн чӗри хыпсах илнӗ…
Посещая одного из своих соседей, он увидел у него горничную — так сердце у него и опустилось…

Вӑл пурне те парӑннӑ; тен, ӑна авлантарнӑ та, унран картла та выляса илнӗ пулӗччӗ, анчах хӑйӗн ачаш чӗри ӑна ҫӑлса хӑварнӑ.
Он поддавался всему; весьма вероятно, что его бы женили и обыграли, но нежное сердце его спасло.

Вӑл икӗ музыкант сутӑн илнӗ те, вӗсене килти хӗрсене юрлама вӗрентме хушнӑ.
Он купил двух музыкантов и приказал им учить дворовых девок петь.

Ҫавӑн пек ачаш ҫулсенчен пуҫласах аталаннӑ ачаш туйӑмсем Степушкӑна часах пӗтӗмӗшпех ҫавӑрса илнӗ, поэтсем каларӗш, юрату унӑн пӗртен-пӗр ӗҫӗ пулса тӑнӑ, вара вӑл мӗн виличченех хӑй суйласа илнӗ буколико-эротикӑлла помещик ҫулӗпе пынӑ, унран пӑрӑнман.
Нежные чувства, питаемые с такого нежного возраста, вскоре поглотили всего Степушку; любовь, как выражаются поэты, была единственным призванием его, он до кончины своей был верен избранному пути буколико-эротического помещика.

Лев Степанович хӑйӗн пӗтӗм кунӗсене ҫав тери чаплӑ гражданла ӗҫсене халаласа ирттернӗ, хӑйне юратнине кӑтартакан пысӑк паллӑсем илнӗ, патшан «таса» хулпуҫҫине чуптунӑ вӑхӑтра, унӑн шӑллӗн карьери урӑх енпе майлашӑнса пынӑ.
В то время, как Лев Степанович посвящал дни свои блестящей гражданской деятельности, получал высокие знаки милости и целовал светлейшее плечо, карьера его меньшого брата разыгрывалась на ином поприще.

Суккӑр старик молдаванкӑна качча илнӗ пулнӑ, — амансан вӑл унӑн пӳртӗнче выртнӑ; ҫав хӗрарӑм ҫамрӑках пулман; сӑмси курпун тата куҫӗсем ӑмӑрткайӑкӑнни пек, тем пысӑкӑш пулнӑ пулин те, унӑн кӑмӑлӗ ҫав тери лӑпкӑ пулнӑ.
Слепой старик был женат на молдаванке, у которой в доме лежал раненый; она была не первой молодости и, несмотря на большой римский нос и на огромные орлиные глаза, отличалась великим смирением духа.

II // Леонид Агаков. Герцен А. И. Вӑрӑ чакак: повеҫсем; Леонид Агаков куҫарнӑ. — Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1955. — 104 с. — 30–98 с.

Унӑн помощникӗ пулнӑ тата вӑл вырӑна лартнӑ ҫын Лев Степанович, ӑслӑ пулса, хӑй шӑпине хӑйӗн патронӗн шӑпинчен вӑхӑтра уйӑрма пӗлнӗ, ҫавӑн пекех ӑслӑ пулса тепӗр временщикӑн хурӑнташ хӗрне качча илнӗ (ӑна лешӗ ниҫта хума аптранӑ пулнӑ), юлашкинчен вара — ку ӗнтӗ пуринчен те ӑслӑрах пулнӑ — Лев Степанович Анна кавалерине илнӗ те, отставкӑна тухса, пурин умӗнче те тӳрӗ, ырӑ кӑмӑллӑ, йӗркеллӗ те ӗҫе пӗлекен ҫын шутланса, Мускава, хӑйӗн именине йӗркене кӗртме кайнӑ.
Помощник и ставленник его Лев Степанович премудро и вовремя умел отделить свою судьбу от судьбы патрона, премудро успел жениться на племяннице другого временщика, которую тот не знал куда девать, и, наконец, что премудрее всего вместе, Лев Степанович, получив аннинскую кавалерию, вышел в отставку и отправился в Москву для устройства имения, уважаемый всеми как честный, добрый, солидный и деловой человек.

Ефимкӑпа Михайло Степанович хушшинчи ҫыхӑнусем час-час пулнӑ та вӗсем нумай пулнӑ теме ҫук; вӗсем хытӑ ятланинчен, чул сарнӑ урам пӑсӑлнӑшӑн, тротуар юписем ҫӗрнӗшӗн, вӗсенчен урапасемпе ҫунасем ҫакланнӑшӑн хыттӑн юнанинчен мала иртмен; Ефимка хӑйӗн айӑпне туйнӑ та, ассӑн сывласа, урамсене чул арман, тротуарсем пулман пирки вӗсене пачах та юсаман ырӑ вӑхӑтсене аса илнӗ.
Нельзя сказать, чтобы сношения Ефимки с Михаилом Степановичем были особенно часты или важны; они ограничивались строгими выговорами, сопряженными с сильными угрозами за то, что мостовая портится, за то, что тротуарные столбы гниют, за то, что за них зацепляются телеги и сани; Ефимка чувствовал свою вину и со вздохом поминал то блаженное время, когда улиц не мостили и тротуаров не чинили по очень простой причине — потому что их не было.

I // Леонид Агаков. Герцен А. И. Вӑрӑ чакак: повеҫсем; Леонид Агаков куҫарнӑ. — Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1955. — 104 с. — 30–98 с.

Унта манӑн чуншӑн ҫывӑххи питӗ нумай, ҫынсем пурӑнса ирттерекен пурнӑҫри килӗшӳсӗр, юрӑхсӑр енсене тарӑхни, ӳпкелени питӗ нумай; ӑна вуланӑ чух темле тӑванлӑ, ҫывӑх, хӑвӑн пурнӑҫӑнта пулнине аса илнӗ пек туйӑнать.
В ней так много близкого душе, так много негодования, упрека, улики в нелепости жизни, которую ведут люди; когда читаешь ее, будто вспоминаешь что-нибудь родное, близкое, бывалое.

Вӑрӑ чакак // Леонид Агаков. Герцен А. И. Вӑрӑ чакак: повеҫсем; Леонид Агаков куҫарнӑ. — Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1955. — 104 с. — 3–29 с.

«Вӑл пӗр актерка патне ҫырнӑ запискӑна тытса илнӗ; ну, князь ун пеккисене юратсах каймасть… урӑхла каласан, хӑй ун пек тунине мар… ыттисем ҫавӑн пек тунине юратсах каймасть; ҫавӑн пирки вӑл ӑна пӗр уйӑхлӑха сибиркӑна лартма хушнӑ», — «Ун чухне ӑна сцена ҫине те ҫавӑнтанах илсе пычӗҫ эппин?»
«Записочку перехватили к одной актерке; ну, князь этого у нас недолюбливает, то есть не сам-то… а то есть насчет других-то недолюбливает; он его и велел на месяц посадить в сибирку», — «Так это его тогда приводили на сцену оттуда?»

Аллисене каялла ҫыхнӑ, салтаксем хупӑрласа илнӗ Анета параппанпа дудка кӗрленӗ май питӗ хуллен, пуҫне усса утса пычӗ.
Тихо, с опущенной головой, с связанными руками шла Анета, окруженная толпою солдат, при резких звуках барабана и дудки.

Откупщикӑн служанки хӑй умӗнчи ватӑ ҫапкаланчӑк, тарса ҫӳрекен салтак хӑйӗн ашшӗ пулнине палласа илнӗ…
Служанка откупщика узнала в старом бродяге своего отца, беглого солдата…

Тыткӑна илнӗ салтаксене хуралласа тӑна леш ватӑ партизан мӗн пулса иртнине ҫаплах ӑнланса илеймест-ха, вӑл, куҫӗсене мӑч-мӑч хупса, салана пуҫланӑ салтаксем ҫине пӑхса тӑчӗ-тӑчӗ те: — Вот тебе на-а! — тӑстарчӗ, аптраса ҫитсе.
Старик партизан, который стоял на карауле возле пленных, все еще не понимал случившегося и, хлопая глазами, смотрел, как разбредались солдаты: — Вот тебе на, — недоуменно протянул он.

XV // Василий Юдин. Гариф Губай. Бакенщик хӗрӗ. Повесть. Тутарларан В.Н. Юдин куҫарнӑ — Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1962. — 204 с.

Вӑл тыткӑна илнӗ салтаксем умӗнчен иртсе пынӑ чухне ӑна такам ҫанинчен туртрӗ.
Когда он проходил мимо пленных солдат, кто-то потянул его за рукав.

Халӗ вӑл Галлям хаджи лавккаҫӑран пачки-пачкипе укҫа тата эрех илнӗ чухнехи пек хаваслӑ та уҫӑ кӑмӑллӑ мар.
Он уже не был оживлен, как в тот момент, когда получал от лавочника Галляма-хаджи свертки с деньгами и водку.

Унта тыткӑна илнӗ шуррисен юлашки ушкӑнӗ ларать.
С последней партией взятых в плен белых.

XIV // Василий Юдин. Гариф Губай. Бакенщик хӗрӗ. Повесть. Тутарларан В.Н. Юдин куҫарнӑ — Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1962. — 204 с.

Хресченсенчен пӗри офицертан туртса илнӗ наган кӗпҫипе ҫатӑртатса ҫунакан кӑвайтсем енне тӗллесе кӑтартрӗ.
Один из крестьян махнул отнятым у офицера наганом в сторону костра.

Ильсеяр тыткӑна илнӗ ҫын
Пленник Ильсияр

«Хӑнасене» кӗтсе илнӗ хресченсенчен пӗри ун хыҫӗнчен кӑшкӑрса юлчӗ:
Один из крестьян, встречавших «гостей», крикнул ему вслед:

XIII // Василий Юдин. Гариф Губай. Бакенщик хӗрӗ. Повесть. Тутарларан В.Н. Юдин куҫарнӑ — Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1962. — 204 с.

Страницăсем:

Corpus of the Chuvash language

Шырав

Шырав ĕçĕ:

Menu

Statistics