Шырав

Шырав ĕçĕ:

Ялав the word is in our database.

Ялав (тĕпĕ: ялав) more information about the word form can be found here.

Ялав тытнӑ ҫынсем хыҫҫӑн темиҫе вунӑ ҫын ҫеҫ пырать, тата малалла ярса пуснӑ кашни утӑмранах, урам варринчи ҫула вутпа хӗртнӗ пек, вӑл ура тупанӗсене ҫунтарнӑ пек, кам та пулин аякалла сикет.
За ними шло несколько десятков, и каждый шаг вперед заставлял кого-нибудь отскакивать в сторону, точно путь посреди улицы был раскален, жег подошвы.

XXVIII // Леонид Агаков. Горький, Максим. Амӑшӗ: [Роман] / М. Горький. — Шупашкар: Чӑваш АССР кӗнеке издательстви, 1968. — 362 с.

Амӑшӗ хӑйне кӑкӑрӗнчен тытса илчӗ, каялла ҫаврӑнса пӑхрӗ те малтан урамра лӑк-туллиех пулнӑ халӑх, иккӗленсе, турткаланса, ялав ҫӗклесе малалла утса кайнӑ ҫынсем ҫине пӑхса тӑнине курчӗ.
Мать схватилась руками за грудь, оглянулась и увидела, что толпа, раньше густо наполнявшая улицу, стоит нерешительно, мнется и смотрит, как от нее уходят люди со знаменем.

Ялав ҫӗкленчӗ, сулӑнкаласа илчӗ те ҫынсен пуҫӗсем ҫийӗн, кӑшт шухӑшланӑ хыҫҫӑн хумханса илнӗ пек, салтаксен хайхи сӑрӑ стена пек ушкӑнӗ еннелле хускалса кайрӗ.
Знамя поднялось, качнулось и, задумчиво рея над головами людей, плавно двинулось к серой стене солдат.

Амӑшӗ ялав патӗнче малта хӑй пӗлнӗ ҫынсем палламан ҫынсемпе хутшӑнса, вӗсем ҫине таяннӑ пек пулса тӑнӑ ҫӗрелле хӗсӗнсе кӗчӗ.
Она втиснулась в толпу, туда, где знакомые ей люди, стоявшие впереди у знамени, сливались с незнакомыми, как бы опираясь на них.

Инҫетри хӗрлӗ ялав ҫине пӑхса, амӑшӗ — хӑй куҫӗпе курмасӑрах — ывӑлӗн сӑнне, унӑн бронза тӗслӗ ҫамкине, шанчӑк ҫулӑмӗпе ҫунса тӑракан куҫне курса пычӗ.
Глядя на красное знамя вдали, она — не видя — видела лицо сына, его бронзовый лоб и глаза, горевшие ярким огнем веры.

XXVII // Леонид Агаков. Горький, Максим. Амӑшӗ: [Роман] / М. Горький. — Шупашкар: Чӑваш АССР кӗнеке издательстви, 1968. — 362 с.

Пурте малалла, сывлӑшра хӗрлӗ ялав вӗлкӗшсе пынӑ ҫӗрелле пӑхса пычӗҫ.
Все заглядывали вперед, где качалось и реяло в воздухе красное знамя.

Ялав ҫӗклесе пыраканни — манӑн ывӑл вӑл!
Который несет знамя — это мой сын!

Амӑшӗ, тути ҫинчи савӑнӑҫлӑ куллипе, Мазин хыҫӗнчен утса, ун пуҫӗ урлӑ ывӑлӗпе ялав ҫине пӑхса пычӗ.
Мать с горячей улыбкой на губах шла сзади Мазина и через голову его смотрела на сына и на знамя.

Николайӑн шатраллӑ сӑн-пичӗ тӑрӑх кулӑ йӑлкӑшса иртрӗ, вӑл ялав ҫине пӑхса, аллине ун патнелле тӑсса, темскер мӑкӑртатрӗ, унтан сасартӑк ҫав аллипех Павел амӑшне мӑйран ыталарӗ те ӑна чуптуса илсе кулса ячӗ.
По рябому липу Николая расплылась широкая улыбка, он смотрел на знамя и мычал что-то, протягивая к нему руку, а потом вдруг охватил мать этой рукой за шею, поцеловал ее и засмеялся.

Ушкӑн вӗркет, халӑх хушшипе ялав патнелле унӑн пӗлтерӗшне ӑнланнӑ ҫынсем хирӗнсе кӗчӗҫ.
Толпа кипела, сквозь нее пробивались к знамени те, кто понял его значение.

Павел аллине ҫӗклерӗ те — ялав патакки сулӑнса кайрӗ, вара вуншар алӑ яка шурӑ йывӑҫа ҫавӑрса тытрӗ, вӗсем хушшинче Павел амӑшӗн алли те пулчӗ.
Павел поднял руку кверху — древко покачнулось, тогда десяток рук схватили белое гладкое дерево, и среди них была рука его матери.

— Эпир урам тӑрӑх ялав ҫӗклесе утатпӑр та юрӑ юрлатпӑр кӑна! — терӗ хохол.
— Мы просто пройдем по улице с флагами и песни будем петь! — сказал хохол.

Нумайӑшӗ ялав пӑтӗнчех юлнӑ пулнӑ, хула еннелле ҫӗлен пуҫӗ пек кӗрсе кайнӑ халӑх ушкӑнӗ каллех кӗлетки патнелле туртӑннӑ.
Между тем, большинство осталось около знамени и понемногу голова толпы, которая, точно змея, потянулась было по направлению к городу, опять притянулась к туловищу.

XXIII // Николай Иванов, Евстафий Владимиров. Короленко В.Г. Чӗлхесӗр: калав. — Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1955. — 108 с.

Американецсем ялав патӗнчех юлнӑ, унта мистер Гомперс йӗркеллӗ пулма ыйтса пӗтӗм вӑйран кӑшкӑрса «Йӗркелӗх, тивӗҫлӗх, дисциплина!» тесе ҫырнине аллипе тӗллесе кӑтартса тӑнӑ.
Американцы оставались около знамени, где мистер Гомперс напрасно надрывал грудь призывами к порядку, указывая в то же время на одну из надписей: «Порядок, достоинство, дисциплина!»

Вӑл темӗнле ачашшӑн кулса илнӗ, шӑппӑн та васкавлӑн темскер каланӑ, ялав айӗнче тӑракан, пурин туйӑмне те лайӑх ӑнланакан, пурин чӗри патне те ҫитмелле, халӑха хумхантарса калаҫакан ҫын патнелле туртӑннӑ…
Он как-то кротко улыбнулся, говорил что-то тихо, но быстро, и все проталкивался вперед, туда, где под знаменем стоял человек, так хорошо понимавший все чувства, так умело колыхавший их своим глубоким, проникавшим голосом…

XXII // Николай Иванов, Евстафий Владимиров. Короленко В.Г. Чӗлхесӗр: калав. — Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1955. — 108 с.

Ҫил ҫулҫӑсене вӑраххӑн кӑштӑртаттарни, вӑхӑтӑн-вӑхӑтӑн пысӑк ялав ҫилпе карт-карт туртӑнса вӗлкӗшни илтӗнсе тӑнӑ.
Было слышно, как ветер тихо шелестит листьями, было слышно, как порой тряхнется и глухо ударит по ветру своими складками огромное полотнище знамени…

Ялав хуҫланчӑкӗсем туртӑнса илнӗ, ҫынсем шӑп тӑнӑ хушӑра вӗсем салхуллӑн та хуллен вӗлкӗшнӗ.
Складки знамени рванулись и заплескались среди гробовой тишины печально и глухо.

Ялав каллех хумханса илнӗ, платформа халӑх хыҫҫӑн тапраннӑ, анчах йывӑҫ патне пухӑннӑ полици отрячӗ хирӗҫ тӑнипе вӑл часах каялла таврӑннӑ.
Знамя опять колыхнулось, платформа поплыла за толпой, но скоро вернулась назад, отраженная плотно сомкнувшимся у дерева отрядом полиции.

Унӑн хуҫланчӑкӗсем хумханса илнӗ те аялалла усӑннӑ, хӑйӑвӗсем ҫеҫ ҫилпе вӗлкӗшкеленӗ, вӑхӑтӑн-вӑхӑтӑн ялав та чӳхенкеленӗ, кун пек чух вара ун ҫинче ылтӑн саспаллисем курӑннӑ…
Складки его колыхнулись и упали, только ленты шевелились по ветру, да порой полотнище плескалось, и на нем струились золотые буквы…

Кӗмсӗртетсе, кӑлтӑртатса, хумханса, маршӑн илемлӗ кӗвви, кӗтсе тӑракан халӑх чарӑнма пӗлмесӗр кӑшкӑрни тата шӑхӑрни янӑраса тӑнӑ май ялав хумхана-хумхана фонтан патне ҫитсе чарӑннӑ.
Гремя, стуча, колыхаясь, под яркие звуки марша, под неистовые крики и свист ожидавшего народа, знамя подошло к фонтану и стало.

Страницăсем:

Corpus of the Chuvash language

Шырав

Шырав ĕçĕ:

Menu

Statistics