Шырав

Шырав ĕçĕ:

хӑйсен (тĕпĕ: хӑйсем) more information about the word form can be found here.

Чӑн ӗнтӗ, ҫиессе те вӗсем хӑйсен пайне кӑна ҫимеҫҫӗ.
Правда, и съедали они не только свой паек овса.

VI // Наум Любимов. Гончар, Александр Терентьевич. Ялавпа пыракансем: 3 кӗнекеллӗ роман; Н. Я. Любимов куҫарнӑ. — Шупашкар: Чӑвашгосиздат, 1955. — 456 с.

Ездовойсем хӑйсен пӗчӗкҫӗ те тиечук пек курпунтарах поварӗ ют ҫӗршыв хӗрарӑмӗсене мӗнпе ҫавӑн пек илӗртме пултарнине ӑнкарса илме пайтах тӑрӑшрӗҫ.
Ездовые долго соображали, чем их повар, маленький и сутулый, как дьячок, так привлекает чужеземок.

V // Наум Любимов. Гончар, Александр Терентьевич. Ялавпа пыракансем: 3 кӗнекеллӗ роман; Н. Я. Любимов куҫарнӑ. — Шупашкар: Чӑвашгосиздат, 1955. — 456 с.

Ҫакӑ вӗсен пӗтӗмпех хӑй тӗллӗн пулса пырать, мӗншӗн тесен вӗсен умӗнче хӑйсен герой-командирӗн ҫураҫнӑ хӗрӗ тӑрать, кунсӑр пуҫне вӑл чунтан парӑннӑ хӗр ята тивӗҫлӗ, вӑл хӑйӗн тӳрӗлӗхӗпе хӗр тасалӑхне упранипе те вӗсен ротин чысӗпе тивӗҫлӗ мухтавне ыттисен куҫӗ умӗнче ҫӳлте тытма пулӑшать.
Это получалось у них само собой, просто потому, что перед ними была невеста их героя-командира, что она была Верная, что она своей верностью и девичьей чистотой тоже поддерживает в глазах других честь и заслуженную гордость их роты.

Фельдшерица хӑйсен ҫӗр пӳртне кӗрсе, сентре ҫинче хӗвел пек ҫунса ларакан котелоксене, вӑл килнӗ ҫӗре лайӑх тасатса хунӑскерсене, пӑхса тӗрӗслессе боецсем вӑрттӑн савӑнса кӗтеҫҫӗ.
Бойцы со скрытой радостью ждали, пока фельдшерица зайдет в их подземелье, осмотрит котелки, горящие на полках, как солнце, натертые, конечно, к ее приходу.

Ясногорская — хӑйсен мухтавлӑ командирӗн ҫураҫнӑ хӗрӗ!
Ясногорская — невеста их славного командира!

Гитлер хӑмӑтӗнчен вӗсем хӑйсен вӑйӗпе тухма пултарнӑ пулӗччӗҫ-и?
Разве им самим удалось бы выскочить из немецкого хомута?

IV // Наум Любимов. Гончар, Александр Терентьевич. Ялавпа пыракансем: 3 кӗнекеллӗ роман; Н. Я. Любимов куҫарнӑ. — Шупашкар: Чӑвашгосиздат, 1955. — 456 с.

Пирӗн ачасем хӑйсен ҫара иличченхи хатӗрленӗвне ҫавӑнтан тытӑнмаҫҫӗ-им?
Не тут ли наши дети начинают проходить свою допризывную подготовку?

II // Наум Любимов. Гончар, Александр Терентьевич. Ялавпа пыракансем: 3 кӗнекеллӗ роман; Н. Я. Любимов куҫарнӑ. — Шупашкар: Чӑвашгосиздат, 1955. — 456 с.

Унран Шура хӑйсен ашшӗ-амӑшӗ тӑшман самолечӗсем бомбӑсем пӑрахнӑ чух ҫул ҫинче пӗтни ҫинчен пӗлчӗ.
От него Шура узнала, что в дороге, во время бомбардировки, погибли их родители.

Юрий хӑйӗн математикӑпа ҫырнӑ конспекчӗсене вӑрҫӑн малтанхи кунӗсенчех шпагатпа ҫыхрӗ те вӗсене ырӑ вӑхӑтсем ҫитиччен пустарса хучӗ, вара хӑйсен ирӗкӗпе ҫара кайма ҫырӑннӑ студентсен батальонӗпе пӗрле фронта тухса кайрӗ.
А он уже в первые дни войны перевязал шпагатом свои математические конспекты, отложив их до лучших времен, а сам с батальоном студентов-добровольцев ушел на фронт.

Вӗсем ҫак «Пирӗн» сӑмаха хӑйсен ҫырӑвӗсенче пысӑк саспаллирен пуҫласа ҫырнӑ.
Они это Наше писали в письмах с большой буквы.

Сталиншӑн!.. — тет каллех Ясногорская тупа тунӑ евӗр, хӑйсен бронисем ҫине ҫавӑн пек ҫырса хунӑ танксем хыҫа тӑрса юлчӗҫ пулин те.
За Сталина!.. — повторяла Ясногорская, как присягу, хотя танки с этими надписями уже остались позади.

I // Наум Любимов. Гончар, Александр Терентьевич. Ялавпа пыракансем: 3 кӗнекеллӗ роман; Н. Я. Любимов куҫарнӑ. — Шупашкар: Чӑвашгосиздат, 1955. — 456 с.

Танкистсем, хӑйсен хура шлемӗсене ӗнсе ҫине антарса лартса, малалла пӑхаҫҫӗ.
Танкисты смотрели вперед, сдвигая на затылок свои черные шлемы.

— «Тӑван ҫӗршывшӑн!.. Сталиншӑн!.. Тӑван ҫӗршывшӑн! Сталиншӑн!» — вулать Ясногорская, хӑйсен «студебеккерӗ» бензинӑн йывӑр тӗтӗмӗпе хупланнӑ кӗмсӗртетекен колоннӑран иртсе кайнӑ чух.
— За Родину… За Сталина… За Родину! За Сталина! — читала Ясногорская эти надписи, когда их студебеккер обгонял грохочущую колонну, окутанную тяжелой бензиновой гарью.

Боецсем те хӑйсен чалӑшса кайнӑ аттисемпе сӑрӑ чулсене мар, ҫӗр тӑрӑх сарӑлса выртакан тап-таса илеме чӑштӑртаттараҫҫӗ!
И бойцы шуршат покоробленными сапогами не по серому камню, а по такой чистой красоте, устлавшей землю!

Яланах унӑн мӗн те пулин калаҫмалла, ҫынсем хӑйсен ӗҫне туса пӗтериччен чӑтма пултараймасть вӑл.
Вечно ей надо что-то говорить, не может подождать, пока люди кончат свое дело.

Канӑҫсӑрлӑх // Василий Игнатьев. Панова В. Ф. Серёжа: повесть; Василий Игнатьев куҫарнӑ. — Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1960. — 116 с.

Шуйттан ҫурисем: Ваҫка пиччӗшӗн ӑҫта мӗнле татуировка пулнине Шурикпе Серёжӑран тӗпӗ-йӗрӗпех ыйтса пӗлчӗҫ; Шурикпе Серёжа кӑтартнӑ тӑрӑх картинисене турӗҫ, халь ак вара Шурика та, Серёжӑна та хӑйсен ушкӑнне йышӑнмаҫҫӗ, «Мӗн тӑвас сирӗн пеккисемпе», теҫҫӗ.
Черти: выспросили у Шурика и Сережи все до тютельки, где какая татуировка на Васькином дяде; по указаниям Шурика и Сережи сделали рисунки, а теперь отказываются принимать Шурика и Сережу в компанию, говорят: «Куда таких».

Ваҫка пиччӗшпе паллашнӑ хыҫҫӑнхи ӗҫсем // Василий Игнатьев. Панова В. Ф. Серёжа: повесть; Василий Игнатьев куҫарнӑ. — Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1960. — 116 с.

Калинин урамӗнчи ачасем хӑйсен ӳчӗ ҫине татуировка тума пуҫланӑ чухне чӗн пиҫиххи мӗне кирлӗ вӑл.
Что ремень, когда ребята улицы Калинина собрались делать себе татуировку.

Амӑшӗсем ҫавӑнпа пӑшӑрханаҫҫӗ те ӗнтӗ, мӗншӗн тесен вӗсен хӑйсен ывӑлне пурӑнтарас, сывӑ пултарас килет.
Вот родители и тревожатся, им ведь хочется, чтобы ихний сын был жив и здоров.

— Хӑйсен ачи мар та, вӗсемшӗн пурпӗрех, — ӗсӗклерӗ вӑл, — кӗркунне ҫитсенех, унӑн мӑйне ҫӑпансем тухса тулаҫҫӗ, кам пӑхать унта ӑна…
— Им безразлично, поскольку не их ребенок, — рыдала она, — а у него что ни осень, то чирии на шее, кому это там интересно…

Ваҫкӑпа унӑн пиччӗшӗ // Василий Игнатьев. Панова В. Ф. Серёжа: повесть; Василий Игнатьев куҫарнӑ. — Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1960. — 116 с.

Ваҫка ним тума аптрарӗ, унӑн сӑн-питӗнче тӗрлӗрен туйӑмсем палӑрчӗҫ: хӑйсен килӗнче салфетка пулманнишӗн вӑл аванмарланчӗ, ҫав вӑхӑтрах хӑй тӗллӗн мухтанчӗ те: унӑн пиччӗшӗ питӗ лайӑх воспитани илнӗ, салфеткӑсӑр ирхи апат та тума пултараймасть.
А Васька насупился, на его лице выразились разные чувства: ему было неприятно, что у них в доме не нашлось салфетки; и в то же время он гордился своим воспитанным дядей, который без салфетки не может позавтракать.

Страницăсем:

Corpus of the Chuvash language

Шырав

Шырав ĕçĕ:

Menu

Statistics