Шырав

Шырав ĕçĕ:

Дмитрий the word is in our database.

Дмитрий (тĕпĕ: Дмитрий) more information about the word form can be found here.

Ҫук, ку япаласене мана Дмитрий ӗҫӗ паратчӗ, халӗ — санӑн.
Нет, эти средства доставляла мне работа Дмитрия, теперь — твоя.

VII // Николай Сандров, Владимир Садай. Чернышевский, Николай Гаврилович. Мӗн тумалла?: роман; вырӑсларан Николай Сандров, Владимир Садай куҫарнӑ. — Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1957. — 495 с.

Ҫакӑ Дмитрий Сергеичшӑн Вера Павловнӑран ҫӗр хут ытла тӗлӗнмелли япала пулса тӑчӗ.
Это было для Дмитрия Сергеича странностью, во сто раз более темною, чем для Веры Павловны.

VI // Николай Сандров, Владимир Садай. Чернышевский, Николай Гаврилович. Мӗн тумалла?: роман; вырӑсларан Николай Сандров, Владимир Садай куҫарнӑ. — Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1957. — 495 с.

Дмитрий Сергеич хӑй ҫак япалана тӳрех ӑнлантарса пама пултараймарӗ: ҫав туйӑм Вера Павловнӑшӑн та паллӑ мар чухне вӑл уншӑн пушшех те ӑнланмалла марччӗ; пӗр хӑвӑн пурнӑҫна кӑна тӗксӗмлетекен, пӗр хӑвна ҫеҫ тивекен кӑмӑлсӑрлӑх пулма пултарнине ӑнланма та йывӑр пулчӗ ӑна.
Прямо Дмитрий Сергеич сам нисколько не мог разъяснить эту загадку: пока чувство было темно для нее, для него оно было еще темнее; ему трудно было даже понять, как это возможно иметь недовольство, нисколько не омрачающее личного довольства, нисколько не относящееся ни к чему личному.

Дмитрий Сергеич характерӗ уҫӑлса пынӑ май, ҫав туйӑмра темле, ӑнланмалла енсем палӑрма тытӑнчӗҫ, вӑл хӑй мар, Вера Павловна Кирсанова мар, ун ӑшӗнче пин-пин, миллион-миллион ҫын кӑмӑлсӑрланнӑн туйӑнать, вӑл хӑйпе мар, ун ӑшӗнчи пин-пин, миллион-миллион ҫын хӑйсемпе хӑйсем кӑмӑлсӑр юлнӑ пек.
И какой странный характер стал заметен в этом чувстве, когда стал выясняться характер Дмитрия Сергеича; будто это не она, Вера Павловна Кирсанова, лично чувствует недовольство, а будто в ней отражается недовольство тысяч и миллионов; и будто не лично собою она недовольна, а будто недовольны в ней собою эти тысячи и миллионы.

Питех те лӑпкӑн, ахаль ҫеҫ иртмелли калаҫусем вырӑнне чуна ҫурса каякан мелодрама сиксе тухнишӗн, паллах, Дмитрий Сергеич айӑплӑ.
И в том, что вместо простых разговоров самого спокойного содержания вышла раздирательная мелодрама, виноват Дмитрий Сергеич.

XXX // Николай Сандров, Владимир Садай. Чернышевский, Николай Гаврилович. Мӗн тумалла?: роман; вырӑсларан Николай Сандров, Владимир Садай куҫарнӑ. — Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1957. — 495 с.

Ҫапла ӗнтӗ, эпӗ халӗ Дмитрий Сергеичпа сирӗн пурнӑҫ ҫинчен тахҫантанпах шухӑшланӑ терӗм пулсан, апла пулсан, вӗсем ҫинчен калас пулатех.
Следовательно, если теперь заговорил, что я очень давно думал об отношениях Дмитрия Сергеича к вам, стало быть, нужно говорить о них.

Эсир иксӗр те лайӑх ҫынсем, анчах та, Вера Павловна, сирӗн характер пулса ҫитсен, ача чухнехи темӗнле паллӑ мар енӗсене ҫухатса, паллӑ енӗсене тупсан, — ҫавӑн чухне вара Дмитрий Сергеичпа эсир пӗр-пӗрне питех юраманни палӑрнӑ.
Оба вы хорошие люди, но когда ваш характер, Вера Павловна, созрел, потерял детскую неопределенность, приобрел определенные черты, — оказалось, что вы и Дмитрий Сергеич не слишком годитесь друг для друга.

Сирӗн ҫав туйӑм пурпӗрех пулмалла пулнӑ, мӗншӗн тесен эсир те, Дмитрий Сергеич та ҫавӑн пек ҫынсем: ун пек мар-тӑк, вӑл пурпӗрех урӑхла палӑрнӑ пулӗччӗ; кунта тӗп туйӑм эсир тепӗр ҫынна юратса пӑрахни мар вӗт, ку вӑл кайран пулнӑ; тӗп туйӑм — сире хӑвӑрӑн унчченхи пурнӑҫ килӗшми пулни.
Этому чувству необходимо должно было возникнуть, как скоро даны характеры ваш и Дмитрия Сергеича: не так, то иначе, оно все-таки развилось бы; ведь здесь коренное чувство вовсе не то, что вы полюбили другого, это уже последствие; коренное чувство — недовольство вашими прежними отношениями.

— Ҫапла ҫав, каҫчен кӗтессине аван шутласа тупнӑ, — анчах ӑна эпӗ мар, Дмитрий Сергеич хӑй шухӑшласа тупнӑ.
— Да, это не глупо придумано — ждать до ночи, только не мной; это придумал Дмитрий Сергеич сам.

Анчах та пурне те унран хӑйӗнчен пӗлтӗм темерӗм эпӗ, ун пек калама та пултарайман, мӗншӗн тесен эпӗ унран пурне те пӗлеймерӗм, мана пӗтӗмпех каласа параканни Дмитрий Сергеич пулчӗ, вӑл ман патӑмра пӗр-икӗ сехет хушши калаҫса ларчӗ.
Но я не говорил того, что я знаю все от него, и я не мог бы этого сказать, потому что действительно знаю все не от него, а от Дмитрия Сергеича, который просидел у меня часа два.

Чӑнах та, Лопуховсем патӗнче Кирсановсӑр пуҫне никам та ҫук чухне Лопухов час-часах рояль ларакан залран диван ҫине кайса ларать; рояльне халӗ Вера Павловна пӳлӗмӗнчен зала шутарса лартнӑ, анчах ку вӑл Дмитрий Сергеича нумай хӑтараймасть: тепӗр чӗрӗк сехетрен, нумай пулсан, тепӗр ҫур сехетрен, Кирсановпа Вера Павловна та, рояле пӑрахса, диван патне пырса лараҫҫӗ; анчах Вера Павловна диван патӗнче нумай лармасть, часах вӑл диван ҫине кӑштах таянса ларнӑ пек пулать; диван сарлака пулнӑ пирки упӑшкине ларма тӑвӑр мар; ытлашши ирӗкех те мар ӗнтӗ, анчах вӑл упӑшкине хӑрах аллипе ыталаса тытнӑ, ҫавӑнпа упӑшкине ларма кансӗрех мар.
Правда, когда у Лопуховых нет никого, кроме Кирсанова, диван часто оттягивает Лопухова из зала, где рояль; рояль теперь передвинут из комнаты Веры Павловны в зал, но это мало спасает Дмитрия Сергеича: через четверть часа, много через полчаса Кирсанов и Вера Павловна тоже бросили рояль и сидят подле его дивана: впрочем, Вера Павловна недолго сидит подле дивана; она скоро устраивается полуприлечь на диване, так, однако, что мужу все-таки просторно сидеть: ведь диван широкий; то есть не совсем уж просторно, но она обняла мужа одною рукою, поэтому сидеть ему все-таки ловко.

XVI // Николай Сандров, Владимир Садай. Чернышевский, Николай Гаврилович. Мӗн тумалла?: роман; вырӑсларан Николай Сандров, Владимир Садай куҫарнӑ. — Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1957. — 495 с.

Халӗ Вера Павловнӑпа Дмитрий Сергеич пӗрле ытларах лараҫҫӗ ӗнтӗ, Кирсанов ҫӳремен чухне вӗсем сахалтарах лараканччӗ.
Теперь Вера Павловна и Дмитрий Сергеич просидят вместе гораздо больше времени, чем когда не было тут же Кирсанова.

Акӑ вӑл Дмитрий Сергеич сывални пӗр эрне иртнӗ хыҫҫӑн Лопуховсем патӗнче иккӗмӗш хут пулчӗ, 9 сехетчен ларчӗ — юрать, килсе ларнӑ пек туса ирттерчӗ ӗнтӗ вӑл; тепринче Кирсанов вӗсем патне тата икӗ эрнерен килӗ: вара ҫӳреме пӑрахма та юрать темелле.
Вот Кирсанов был уже во второй раз у Лопуховых, через неделю по окончании леченья Дмитрия Сергеича, вот он посидит часов до девяти: довольно, благовидность соблюдена; в следующий раз он будет у них через две недели: удаление почти исполнилось.

XIII // Николай Сандров, Владимир Садай. Чернышевский, Николай Гаврилович. Мӗн тумалла?: роман; вырӑсларан Николай Сандров, Владимир Садай куҫарнӑ. — Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1957. — 495 с.

Кирсанов кайнӑ хыҫҫӑн Вера Павловнӑпа Дмитрий Сергеич вӑл темиҫе кун хушши ӗнтӗ хӑйне темӗнле тӗлӗнмелле тыткаланине аса илчӗҫ; унччен вӗсем вӑл ун пек пулнине асӑрхаманччӗ, ӑнланманччӗ, халӗ ӗнтӗ вӑл ун чухне ухмахла хӑтланнисене ӑнланма пулать: вӑл ун чухне те хальхи пекех хӑтланнӑ, анчах кӑшт йӑвашрах ҫеҫ пулнӑ.
Когда Кирсанов ушел, Вера Павловна и Дмитрий Сергеич припомнили, что уж несколько дней до своего явного опошления он был странен; тогда они не заметили и не поняли, теперь эти прежние выходки объяснились: они были в том же вкусе, только слабы.

XI // Николай Сандров, Владимир Садай. Чернышевский, Николай Гаврилович. Мӗн тумалла?: роман; вырӑсларан Николай Сандров, Владимир Садай куҫарнӑ. — Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1957. — 495 с.

Дмитрий Сергеич, епле эсир ыйтмасӑрах ман пӳлӗме кӗме хӑйрӑр-ха?
А как вы смели войти в мою комнату без дозволения, Дмитрий Сергеич?

III // Николай Сандров, Владимир Садай. Чернышевский, Николай Гаврилович. Мӗн тумалла?: роман; вырӑсларан Николай Сандров, Владимир Садай куҫарнӑ. — Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1957. — 495 с.

Вӑл гимназие ҫӳренӗ; калаҫа-калаҫа Марья Алексевнӑна Федьӑна гимнази пансионне пама ӳкӗте кӗртрӗҫ, — унта ун патне Дмитрий Сергеич кӗрсе тухма пултарать, уяв чухне Вера Павловна ӑна хӑй патне илсе каять.
Он ходил в гимназию; уговорили Марью Алексевну отдать его в пансион гимназии, — Дмитрий Сергеич будет там навещать его, а по праздникам Вера Павловна будет брать его к себе.

II // Николай Сандров, Владимир Садай. Чернышевский, Николай Гаврилович. Мӗн тумалла?: роман; вырӑсларан Николай Сандров, Владимир Садай куҫарнӑ. — Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1957. — 495 с.

— Ҫапла, Данилыч, сӑмах та ҫук, турӑран килет; эпӗ ахалех ҫапла шутлатӑп: е Дмитрий Сергеич, е Верочка, е генерала, е генеральшӑна, е пиччӗш, е шӑллӗ пулать.
— Так, Данилыч, от бога, слова нет; а я и так думаю, что либо наш, либо наша приходятся либо братом, либо сестрой либо генералу, либо генеральше.

Дмитрий Сергеич вара Верочка темиҫе кун хушши ӗнтӗ кӑмӑллӑн пӑшӑрханнине, йӑл кулса шухӑша кайнине, ачашшӑн мӑнкӑмӑлланине асӑрхаманни ҫинчен аса илтерчӗ.
Тут Дмитрий Сергеич припомнил, что уже несколько дней можно было замечать в ней признаки приятной тревоги, улыбающегося раздумья, нежной гордости.

Анчах пӗррехинче, — ку вӑл туй хыҫҫӑн пӗр пилӗк уйӑх иртсен пулчӗ, — Дмитрий Сергеич урокран таврӑнчӗ те арӑмӗ темӗнле улшӑннине асӑрхарӗ; Верочка куҫӗсенче мӑнкӑмӑллӑхпа хаваслӑх ҫиҫсе йӑлтӑртатать.
Но однажды, — это было месяцев через пять после свадьбы, — Дмитрий Сергеич, возвратившись с урока, нашел жену в каком-то особенном настроении духа: в ее глазах сияла и гордость и радость.

Эсӗ вара кайнинчен мар, вӑл тумланса пынинчен тӗлӗн; Дмитрий Сергеич: тӑхта-ха, тет.
Да ты не тому дивись, что ушла, а ты тому дивись: оделась, пошла; Дмитрий Сергеич говорит: погоди.

I // Николай Сандров, Владимир Садай. Чернышевский, Николай Гаврилович. Мӗн тумалла?: роман; вырӑсларан Николай Сандров, Владимир Садай куҫарнӑ. — Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1957. — 495 с.

Страницăсем:

Corpus of the Chuvash language

Шырав

Шырав ĕçĕ:

Menu

Statistics