Шырав

Шырав ĕçĕ:

лӑпкӑн the word is in our database.

лӑпкӑн (тĕпĕ: лӑпкӑн) more information about the word form can be found here.

— Арӑм! — лӑпкӑн каларӗ Обломов.
— Жена! — покойно произнес Обломов.

IX сыпӑк // Александр Артемьев, Михаил Рубцов. Иван Гончаров. Обломов: роман. Александр Артемьевпа Михаил Рубцов куҫарнӑ. Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1956

Обломов лӑпкӑн та хӑюллӑн пӑхать ун ҫине.
Обломов покойно и решительно глядел на него.

Кун пек шухӑша кайни — ҫывӑрни те, шухӑшлани те мар; Обломов ним ҫинчен те пикенсех шухӑшламарӗ, чӗре ерипен тапнине лӑпкӑн итлерӗ, ним ҫине те тинкерсе пӑхман ҫын пек, хушӑран куҫӗсене пӗр майлӑ мӑчлаттарчӗ.
Эта задумчивость была не сон и не бдение: он беспечно пустил мысли бродить по воле, не сосредоточивая их ни на чем, покойно слушал мерное биение сердца и изредка ровно мигал, как человек, ни на что не устремляющий глаз.

Унтан вӑл хӑй тавра пӑхать, вӑхӑтлӑх ырлӑха туять те лӑпланать; каҫхи хӗвел анӑҫри шуҫӑм ҫутинче хуллен те лӑпкӑн анса ларнине вӑл шухӑша кайса сӑнать те, юлашкинчен, ҫапла шутлать: унӑн пурнӑҫӗ ҫапла килсе тухрӗ кӑна мар, этем кун-ҫулӗ питӗ лӑпкӑ иртме пултарнине кӑтартма вӑл ҫапла ҫӑмӑл та канас пулмалла пулнӑ.
Потом он взглянет на окружающее его, вкусит временных благ и успокоится, задумчиво глядя, как тихо и покойно утопает в пожаре зари вечернее солнце, наконец решит, что жизнь его не только сложилась, но и создана, даже предназначена была так просто, немудрено, чтоб выразить возможность идеально покойной стороны человеческого бытия.

Ольга ӑна чылайччен куҫпа ӑсатрӗ, унтан чӳрече уҫса, каҫхи сулхӑн сывлӑшпа сывларӗ; пӑлханни майӗпен иртрӗ, кӑкӑрӗ лӑпкӑн сывлама пуҫларӗ.
Ольга долго провожала его глазами, потом открыла окно, несколько минут дышала ночной прохладой; волнение понемногу улеглось, грудь дышала ровно.

IV сыпӑк // Александр Артемьев, Михаил Рубцов. Иван Гончаров. Обломов: роман. Александр Артемьевпа Михаил Рубцов куҫарнӑ. Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1956

Ҫын ҫинчен каласа панӑ пекех, Ольга лӑпкӑн каласа пӗтерчӗ.
Кончила она покойно, как будто пересказывала чужую историю.

Калӑр, калӑр часрах! — лӑпкӑн, хавасланнӑ пекех вӗҫлерӗ Штольц.
Расскажите, расскажите скорей! — покойным, почти веселым голосом заключил он.

— Тӗрӗс! — лӑпкӑн каларӗ Ольга.
— Правда! — покойно сказала она.

Ку вӑрттӑнлӑх мар-и? — лӑпкӑн ыйтма тӑрӑшрӗ вӑл, анчах хӑй тути чӗтренине сисрӗ.
Это не секрет? — спросил он, стараясь выговаривать твердо, но сам чувствовал, что у него дрожат губы.

Ҫапах та унӑн лӑпкӑн юратас килет; ҫав туйӑм малтан, ҫуралнӑ чухне, вӗресе тӑтӑрччӗ — унпа киленмелӗх пултӑр, кайран вара ҫав телей ҫӑлкуҫӗ ӑҫтан тапса тӑнине ӗмӗрех пӗлсе тӑрасчӗ…
Но ему хотелось бы, однако, чтоб чувство потекло по ровной колее, вскипев сначала горячо у источника, чтобы черпнуть и упиться в нем и потом всю жизнь знать, откуда бьет этот ключ счастья…

Вӑл ӗлӗкхилле хаваслӑн та лӑпкӑн пӑхмасть; унӑн пӗтӗм сӑнне салхулӑх ҫапнӑ.
Смотрит она не по-прежнему, открыто, светло и покойно; на всем лице лежит облако или печали, или тумана.

Тӗлӗнмелле, ҫакна вӑл йӑлтах лӑпкӑн туса пырать: унӑн чӗри те нихҫан ыратмасть, кил хуҫи арӑмне курӑп-ши, курмӑп-ши тесе те пӑшӑрханмасть вӑл, Агафья Матвеевна мӗн шутлӗ-ши, мӗн каламалла-ши ӑна, вӑл ыйтнине хирӗҫ мӗнле тавӑрса каламалла, вӑл мӗнле пӑхӗ-ши — ним те, нимӗн те пӑшӑрхантармасть Обломова.
И главное, все это делалось покойно: не было у него ни опухоли у сердца, ни разу он не волновался тревогой о том, увидит ли он хозяйку или нет, что она подумает, что сказать ей, как отвечать на ее вопрос, как она взглянет, — ничего, ничего.

I сыпӑк // Александр Артемьев, Михаил Рубцов. Иван Гончаров. Обломов: роман. Александр Артемьевпа Михаил Рубцов куҫарнӑ. Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1956

Мӗншӗн-ха вӑл ӗлӗк, шарккух ҫунсан та, пулӑ шӳрпи ытлашширех вӗресен те, яшкана ешӗл ҫимӗҫ ямасан та, Акулинӑна лӑпкӑн та мӑнаҫлӑн хӑтӑрса илетчӗ те манатчӗ, халӗ вара, ун пек-кун пек пулсан, вӑл сӗтел хушшинчен сиксе тухать, кухньӑна чупса каять, Акулинӑна чӗрре кӗрсех ӳпкелешет, Анисьйӑна та ҫилленет; тепӗр кунне вара яшкана ешӗл ҫимӗҫ янине, пулӑ мӗнле пиҫнине хӑй тӗрӗслет.
Отчего прежде, если подгорит жаркое, переварится рыба в ухе, не положится зелени в суп, она строго, но с спокойствием и достоинством сделает замечание Акулине и забудет, а теперь, если случится что-нибудь подобное, она выскочит из-за стола, побежит на кухню, осыплет всею горечью упреков Акулину и даже надуется на Анисью, а на другой день присмотрит сама, положена ли зелень, не переварилась ли рыба.

Кунсемпе ҫӗрсем пӗр евӗрлӗ пурнӑҫа чӑрсӑр та сасартӑк улӑштармасӑр, лӑпкӑн иртеҫҫӗ пулин те, хӗлпе ҫу та, кӗрпе ҫур та пӗлтӗрхи пекех иртрӗҫ пулин те, Выборг Енче те, Пшеницына ҫуртӗнче, пурнӑҫ пурпӗрех чарӑнса лармарӗ, йӑлтах хӑй майӗпе улшӑнса пычӗ, анчах ҫав тери вӑраххӑн улшӑнса пычӗ, пирӗн планета ҫинче геологилле улшӑнусем ҫавнашкал вӑраххӑн пулса иртеҫҫӗ: пӗр ҫӗрте ӗмӗрсен тӑршшӗнче тинӗс юшкӑнпа тулса ларать, е тинӗс ҫырантан чакса, ҫӗнӗ тӑпра купаласа хӑварать.
И на Выборгской стороне, в доме вдовы Пшеницыной, хотя дни и ночи текут мирно, не внося буйных и внезапных перемен в однообразную жизнь, хотя четыре времени года повторили свои отправления, как в прошедшем году, но жизнь все-таки не останавливалась, все менялась в своих явлениях, но менялась с такою медленною постепенностью, с какою происходят геологические видоизменения нашей планеты: там потихоньку осыпается гора, здесь целые века море наносит ил или отступает от берега и образует приращение почвы.

— Мӗн те пулин ӗҫленех ӗнтӗ эсир, — лӑпкӑн хушса хучӗ Иван Матвеевич, Обломов кӗнекесем ҫинчен мӗн каласса тавҫӑрса илнӗ пек пулса, — юрамасть-ҫке ним ӗҫсӗр…
— Изволили же чем-нибудь заниматься, — смиренно прибавил Иван Матвеевич, как будто дочитав в уме Обломова ответ о книгах, — нельзя, чтоб…

Мӗнле вӗсем лӑпкӑн ҫывӑрма, ҫиме пултараҫҫӗ-ши — ӑнланаймастӑп!
Как они могут покойно уснуть, как обедают — непонятно!

XVIII сыпӑк // Александр Артемьев, Михаил Рубцов. Иван Гончаров. Обломов: роман. Александр Артемьевпа Михаил Рубцов куҫарнӑ. Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1956

Вӑл Обломова алӑ пачӗ те, ним хумханмасӑр, лӑпкӑн, хӑй айӑпсӑррине мӑнаҫлӑн туйса, килкартине тухрӗ, сӑнчӑрта сиксе вӗрекен йытӑ умӗнчен иртрӗ, каретӑна кӗрсе ларчӗ те кайрӗ.
Она подала ему руку и без трепета, покойно, в гордом сознании своей невинности, перешла двор, при отчаянном скаканье на цепи и лае собаки, села в карету и уехала.

VII сыпӑк // Александр Артемьев, Михаил Рубцов. Иван Гончаров. Обломов: роман. Александр Артемьевпа Михаил Рубцов куҫарнӑ. Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1956

— Вӗсем мӗн калаҫнине эпӗ тахҫанах пӗлетӗп, — лӑпкӑн каларӗ Ольга.
— Я давно знаю, что они говорят, — равнодушно сказала она.

— Ҫук, паян килтех ирттеретӗп, вырсарникун, тен, каятӑп! — лӑпкӑн хирӗҫлерӗ Захар.
— Нет, сегодня целый день дома пробуду, а вот в воскресенье, пожалуй! — равнодушно отнекивался Захар.

Ольга хӑйне хӑй пусарса, лӑпкӑн каларӗ:
Ольга выдержала себя и равнодушно сказала:

Страницăсем:

Corpus of the Chuvash language

Шырав

Шырав ĕçĕ:

Menu

Statistics