Шырав

Савишна

Унтан Савишна ассӑн сывласа илчӗ, анасласа ҫӑварне хӗрес хыврӗ, Стефан Петровичӗ урӑххи ҫинчен калаҫма васкарӗ.
Потом Савишна тяжело вздохнула, зевнула и перекрестила рот, а Стефан Петрович, желая переменить тему разговора.

Савишна мӗн калама пултарӗччӗ вара, ун ҫинчен Стефан Петрович шарламарӗ, мӗншӗн тесен, вӑл хӑйӗн ҫамрӑк вӑхӑтне аса илчӗ те хурланчӗ.
Что же именно могла сказать Савишна, Стефан Петрович так и не пояснил, ибо вспомнил свою молодость и загрустил.

— Стефан, эсӗ хуна ытла ӑслӑ ҫын вырӑнне хуратӑн, — пуҫларӗ Савишна.
— Стефан, вот ты считаешь себя чересчур умным, — заговорила Савишна.

— Санран мӗн ыйтма пынӑ вара вӑл? — тӗпчерӗ Савишна.
— И чего же он от тебя хотел? — допытывалась Савишна.

— Мӗншӗн питӗ савӑнтӑн? — тӗлӗнчӗ Савишна.
— Чего тебе так весело? — удивилась Савишна.

Эх, мартра ик-виҫӗ ҫумӑр ҫуса парсан — пӗлетӗн-и, Савишна, буденновецсен еплерех тырӑ пулӗччӗ!
Вот бы два-три мартовских дождя — и ты знаешь, Савишна, какой у буденновцев будет урожай!

Алӑка арӑмӗ, Фекла Савишна, вӑрӑм шурӑ кӗпе тӑхӑннӑскер, уҫса кӗртрӗ.
Дверь открыла Фекла Савишна, его жена, в белой длинной сорочке.

— Марья Савишна е Наталья Фаддеевна, е тата Кузовковсем хӑйсен ачисемпе пӗрле хӑнана килнӗ имӗш, айтӑр, киле каймалла, — тет Антипка.
— Приехала, дескать, Марья Савишна, или Наталья Фаддеевна гостить, или Кузовковы со своими детьми, так пожалуйте домой!

— Эсӗ вара, Анна Савишна, сан патӑнта Дубровский хӑех пулнӑ тесе шутлатӑн-и? — ыйтрӗ Кирила Петрович.
– И ты, Анна Савишна, полагаешь, что у тебя был сам Дубровский, – спросил Кирила Петрович.

Вӑл мана: «Матушка Анна Савишна, хурах пусрӗҫ; хама кӑштах вӗлереймерӗҫ — Дубровский хӑй пулчӗ, мана ҫакса вӗлересшӗнччӗ те, хӗрхенчӗ, ирӗке ячӗ, ҫумра мӗн пуррине йӑлтах ҫаратса илчӗ — лашана та, урапана та туртса илчӗ», — тет.
Он мне: «Матушка Анна Савишна, разбойники ограбили; самого чуть не убили, сам Дубровский был тут, хотел повесить меня, да сжалился, и отпустил, зато всего обобрал, отнял и лошадь и телегу».