Шырав

Воропаев

Горевӑн Голышевран Воропаев ҫинчен ыйтса пӗлес килет, анчах вӑл унпа уҫӑмлӑн калаҫма хӑймарӗ, мӗншӗн тесен телейсӗр хӗрарӑмӑнни пек йывӑр та лайӑх мар пурнӑҫ никамӑн та ҫуккине вӑл лайӑх ӑнланать.
Горевой хотелось расспросить Голышева о Воропаеве, но она не посмела вызвать его на откровенный разговор, хорошо понимая, что нет ничего тяжелее и неприятнее несчастной женщины.

Воропаев хӑйне ниепле те ӑнланса ҫитереймест.
Воропаеву не удавалось разобраться в самом себе.

«Мӗнле пулса тухрӗ-ха ку? — шутларӗ ҫав кун Воропаев.
«Как же это так вышло? — думал в тот же день Воропаев.

— Мӗн тума тивӗҫ? — ыйтрӗ тепӗр хут Воропаев, вӑл каланине илтсе юлаймасӑр.
— Что на днях? — переспросил Воропаев, не расслышав.

Воропаев ун ҫине тӗлӗнсе те пӑлханса пӑхать, — Лена ҫав тери тӗрӗс те ӑслӑ калаҫать.
Воропаев глядел на нее удивленный и донельзя растроганный, — так удивительно правдива и умна была ее речь.

Сӑмах тупаймасӑр, вӑл аллисене сарса пӑрахрӗ, унӑн аллисен ирӗклӗ те илемлӗ куҫӑмӗ шухӑша сӑмахпа каланинчен те лайӑхрах ӑнлантарса пачӗ: — Ак эпӗ Поднебескӑсене сӑнарӑм, — терӗ Лена, хӑй каланисем хыҫҫӑн юлташла ҫывӑх пулма тивӗҫ илнӗ пек, Воропаев ҫумне ларса.
И, не найдя слов, просто распахнула руки, и было ее движение так вольно и красиво, что лучше слов объяснило мысль: — Я вот за Поднебесками наблюдала, — говорила Лена, присаживаясь рядом с Воропаевым, точно после всего ею сказанного она получила право на товарищескую близость.

— Воропаев унӑн аллине тытрӗ те чуптурӗ.
Воропаев взял ее руку и прижал к губам.

Воропаев пек ҫынсен ӑс-тӑнӗнче уйрӑм ҫынӑн ҫемье пурнӑҫӗ питӗ сахал выран йышӑнса тӑрать, вӑл ҫукпа пӗрех, кирлӗ ҫыраналла тытмасть вӑл хӑйӗн парӑсне.
У таких, как Воропаев, собственная семейная жизнь всегда занимала так мало места в сознании, что ее как бы и не было, и не к этому берегу направлял он свой парус.

Воропаев ӑна хӑраса та хисеплесе итлет.
Воропаев слушал ее со смешанным чувством страха и уважения.

— Хамӑрӑн? — ыйтрӗ вӑл питӗ тӗлӗнсе; Воропаев хӑйне лайӑх маррӑн туйрӗ.
— Нашей? — переспросила она с таким печальным удивлением, что Воропаев смутился.

«Савнӑ Шура, сире эпӗ Воропаев сывви ҫинчен, нумай ӗҫлени тата хӑйӗн пурнӑҫӗпе ҫырлахни ҫинчен пӗлтеретӗп…
Милая Шура, сообщаю вам, что Воропаев здоров, много работает, жизнью своей доволен…

Анчах ку апла маррине курсан, Воропаев лӑпланчӗ.
Увидев, что это не так, Воропаев успокоился.

Воропаев иртенпех ҫӗнӗ лекцие хатӗрленет.
Воропаев с утра работал над новой лекцией.

Халӗ ӗнтӗ, яланхи пекех, унран Воропаев ҫинчен ыйтма тытӑнаҫҫӗ, анчах ҫак минутра вӑл ӑна кураймасть, мӗнпур чунӗпе тарӑхать, ун ҫинчен вӑл пӗр ырӑ сӑмах та кӑлармӗ.
Сейчас, как всегда, ее начнут расспрашивать о Воропаеве, а между тем она в эту минуту ненавидела и презирала его всеми силами души и ни одно доброе слово о нем не могло сорваться с ее губ.

Александра Ивановна Воропаев сывлӑхӗ ҫинчен, вӑл мӗн ӗҫлени тата ывӑлӗ ҫинчен ыйтать.
Александра Ивановна спрашивала, как здоровье Воропаева, чем он сейчас занимается, при нем ли сын.

Унсӑр пуҫне тата вӑл Воропаев Ленӑна качча илме пултарасса нихҫан та ӗненмен.
Тем более что в глубине души Лена никогда не верила в возможность ее брака с Воропаевым.

Пӗлтӗрхи хӗл вӗсем «ҫурмалла» арендӑна илнӗ ҫурта Воропаев январьте ӑна пӗтӗмпех пачӗ.
Дом, который они прошлой зимой взяли в аренду «напополам», Воропаев еще в январе переуступил ей целиком.