Шырав

Шырав ĕçĕ:

Ашшӗ the word is in our database.

Ашшӗ (тĕпĕ: ашшӗ) more information about the word form can be found here.

Константин ун чухне пӗр шухӑшсӑр пурӑннӑ, пурнӑҫ мӗн панипе пӗтӗмпех — Алексей Макарович ашшӗ пек ачашланипе те, ҫынсем хӑйӗнпе питӗ ӑшӑ кӑмӑллӑ пулнипе те, малашнехи ҫинчен шухӑшласа пӑхмасӑр, чунтан шанса, хӑйӗн малтанхи таса туртӑмӗпе юратса пӑрахнӑ хӗрӗн юратӑвӗпе те ырӑ курнӑ.
Константин жил беззаботно, как должное принимая все, что щедро дарила в те дни жизнь, — и отеческую ласку Алексея Макаровича, и сердечную привязанность людей, и даже любовь девушки, безоглядной и доверчивой в своем чистом первом порыве.

5 // Николай Сандров. Елизар Мальцев: роман. Пӗрремӗш кӗнеке. Николай Сандров куҫарнӑ. Шупашкар: Чӑваш АССР кӗнеке издательстви, 1963. — 384 с.

— Ҫуса яр хуть хӑвӑн тусанна, ашшӗ, тетпӗр эпир ӑна, вара тыт пире, ывӑт маччаналла — пире ку питех те килӗшет!
«Да отмой хоть черноту-то самую, батя, — говорим мы ему, — а потом уж бери нас, подбрасывай к потолку — нам это очень даже нравится!»

— Ашшӗ вилес пекех тунсӑхларӗ пулӗ-ха пирӗншӗн!
— Батька, поди, смерть как соскучился по нас!

Вӑл амӑшӗн ҫухалнӑ йӗрне шыраса тупманнишӗн, ӑна хӑйӗн ҫути еннелле ҫавӑрманнишӗн — ашшӗ ӗмӗтленнӗ-ҫке ун ҫинчен! — хӑй тахҫанах ӳкӗннӗ.
Он давно раскаивался в том, что не отыскал затерявшийся материнский след, не повернул ее к своему свету — ведь еще отец об этом мечтал!

4 // Николай Сандров. Елизар Мальцев: роман. Пӗрремӗш кӗнеке. Николай Сандров куҫарнӑ. Шупашкар: Чӑваш АССР кӗнеке издательстви, 1963. — 384 с.

Комсомола кӗнӗ чухне Константин салхуллӑн, анчах мӑнаҫлӑн ашшӗ мӗнле вилни ҫинчен каласа панӑ, хӑйне ҫут тӗнче кӑтартнӑ хӗрарӑма йышӑнманни ҫинчен пӗлтернӗ, ку вӑл иртнишӗн тавӑрса, нимӗн шухӑшламасӑр туни пулнӑ, нимӗншӗн те каҫарман ҫамрӑклӑх ҫеҫ ҫавӑн пек тума пултарнӑ.
Вступая в комсомол, Константин с печальной гордостью поведал всем о погибшем отце и мстительно, слепо, как только может это делать ничего не прощающая юность, отказался от той, которой был обязан своим появлением на свет.

Ҫулсем иртнӗ май, пысӑкланнӑҫемӗн, Костя амӑшне чунтан сивлеме, ӑна тӑшман вырӑнне хума тытӑннӑ, «анне» тесе шутламан — амӑшӗ унӑн ашшӗ пӗтӗм чун-чӗрипе парӑнса пурӑннӑ ӗҫне сутнӑ ҫеҫ мар, ашшӗне маннӑ ҫеҫ те мар, ҫук, вӑл тӑван ывӑлне вӗсем пурте курайман ҫынпа, хӑйне те, Костьӑна та, пӗтӗм кил-йышне те кӑшт ҫеҫ пӗтерсе хуман ҫынпа улӑштарнӑ-ҫке-ха.
С годами, взрослея, он стал думать о матери с неприязнью и злой отрешенностью — она предала не только дело, которым жил отец, и память о нем, нет, она променяла родного сына на ненавистного всем человека, чуть не погубившего и ее, и Костю, и всю свою семью.

Анискӑ ашшӗ ҫине, ӑна ӑнланма тӑрӑшсан та ӑнланайман пек, нумайччен куҫне мӑчлаттармасӑр пӑхнӑ, унтан каллех тӑнран кайнӑ.
Аниска смотрела на отца долгим немигающим взглядом, будто силилась понять его и не могла, потом опять впала в беспамятство.

Вӑл куҫне уҫсан, унӑн ырхан, вӑйсӑррӑн тӑсса хунӑ аллисене чуп туса, ашшӗ тархасласа ыйтнӑ:
Когда она открыла глаза, отец, целуя ее худые, беспомощно опущеные вдоль тела руки, моляще запросил:

— Мӗн хӑтланать, э! — тенӗ вӑл, ашшӗ ҫине ҫиллессӗн пӑхса.
— До чего дошел, — гневно глядя на отца, сказал он.

Вӑл каласа пӗтереймен, ашшӗ хӑрушла хытӑ тапнипе стена ҫумне кайса кӗрӗслетнӗ, курпунӗпе сак ҫине ӳкнӗ, вӑйсӑррӑн йынӑшса янӑ, урисем шӑтӑртатса кӑшт авӑннӑ та, тӑнне ҫухатса, урайне тӗшӗрӗлсе аннӑ.
Она не договорила — страшный удар отбросил ее к стене, она упала горбом на лавку, слабо вскрикнула, ноги ее подогнулись, словно хрустнули, и она беспамятно свалилась на пол.

Анискӑ ашшӗ патне чупса пынӑ, унӑн чӗтрекен аллисене ярса тытнӑ, хӗрачи йӗре-йӗре мӗн ыйтнине ӑнланса иличчен вӑл аллисене турта-турта илнӗ, хӑйӑлтатса, сурчӑк сирпӗтсе, хаяррӑн кӑшкӑрнӑ.
К отцу подбежала Аниска, схватила его трясущиеся руки, а он их все вырывал, кричал злобно и хрипло, брызгал слюной, пока не разобрал, о чем с плачем просила дочь.

Ҫав кун кӑнтӑр апатӗнче, ҫемье сӗтел хушшинче юшкӑн шӑрши кӗрекен симӗс шӗвеке сыпса ларнӑ чухне, аслӑ ывӑлӗ сасартӑк кашӑкне сӗтел ҫине пӑрахнӑ: — Ӑш пӑтранать, — тенӗ вӑл, — ҫиме пултараймастӑп, — ашшӗ ҫине куҫ айӗн пӑхса, хуллен чӗтрекен сассипе ыйтнӑ:
Как-то в полдень, когда семья сидела за столом и хлебала зеленую, пахнущую тиной жижу, старший сын вдруг бросил ложку на стол и сказал: — С души воротит — не могу, — и, исподлобья взглянув на отца, спросил с тихой дрожью в голосе:

Амӑшӗ, йӗрсе ярса, упӑшки патне ыткӑннӑ, Анискӑ, сентре ҫинчен шуса анса, ашшӗ мӑйӗнчен пырса уртӑннӑ.
Мать заплакала, кинулась к мужу, скатилась с полатей Аниска, повисла на шее отца.

Хӗрлӗ ҫӳҫлӗ пысӑк чышкине ҫӗклесе: — Хаклӑ хӑнасем, хӑтасем, пуҫанасем, пиччесем! — тенӗ вӑл пурин умӗнче те, — ман Аниска мана ҫунса кайнӑ ҫынсемшӗн тӑван ашшӗ пек пулма — вӗсене вӑй ҫитнӗ таран пулӑшма ыйтать!
Подняв крупный, в рыжей щетине кулак, он торжественно возгласил: — Дорогие гости, сваты, свояки, брательники! Моя Аниска хочет, чтобы я погорельцам родным отцом был — помог им по силе возможности!

3 // Николай Сандров. Елизар Мальцев: роман. Пӗрремӗш кӗнеке. Николай Сандров куҫарнӑ. Шупашкар: Чӑваш АССР кӗнеке издательстви, 1963. — 384 с.

Хӗрачи ашшӗ патне хӗсӗнкелесе кӗнӗ те, ӑна мӑйран ытамласа илсе, шӑнӑрлӑ та урлӑ хӑлхисенчен пӑшӑлтатнӑ:
Дочка протиснулась к отцу и, обвив руками его шею, что-то зашептала в оттопыренное хрящеватое ухо.

— Ашшӗ турра ӗненместчӗ, — тенӗ амӑшӗ ывӑлӗ вырӑнне.
— Отец нехристь был, — сказала за сына мать.

Э-эх, кутӑн-ҫке, каснӑ-лартнӑ ашшӗ…
У-у, упрям, батя вылитый…

2 // Николай Сандров. Елизар Мальцев: роман. Пӗрремӗш кӗнеке. Николай Сандров куҫарнӑ. Шупашкар: Чӑваш АССР кӗнеке издательстви, 1963. — 384 с.

…Ашшӗ вилнӗ хыҫҫӑн кун ҫути сӳннӗ пек туйӑннӑ.
…После похорон отца будто померк свет в окнах.

Костя ашшӗне мӑйӗнчен ҫакӑннӑ, ашшӗ, ывӑлӗпе ӗмӗрлӗхех уйрӑлнине пӗлнӗ пек, ӑна нумайччен хӑйӗн ҫумӗнчен яман.
Костя кинулся отцу на шею, и тот, словно зная, что прощается с сыном навсегда, долго не решался оторвать его от себя.

Ял ҫак хыпара сӳтсе явса кӗрленӗ, ашшӗ кунӗн-ҫӗрӗн пухусенче пулнӑ, киле тул ҫутӑлас умӗн тин таврӑннӑ, амӑшне, Костьӑна вӑратнӑ, ывӑлне аллисем ҫине илнӗ, хулпуҫҫисем ҫине лартса, пӳрт тӑрӑх йӑтса ҫӳренӗ.
Деревня бурлила, обсуждая на разные лады эту новость, отец дни и ночи пропадал на собраниях, являлся домой перед светом, будил мать, Костю, хватал его на руки, сажал на плечо и носил по избе.

Страницăсем:

Corpus of the Chuvash language

Шырав

Шырав ĕçĕ:

Menu

Statistics