Шырав

аня

Аня

Ҫапах та Аня ӑна хӑйӗн чун асапӗсем ҫинчен каласа парас пулсан, Оля ӑнланма тӑрӑшнӑ пулӗччӗ, тен, мӗн енӗпе те пулин пулӑшӗччӗ те.
Но если бы Аня рассказала ей о своих терзаниях, Оля постаралась бы понять и, может быть, в чем-нибудь помогла.

Аня вара тунсӑхлать, кӗнеки унӑн чӗркуҫҫи ҫинче час-часах ячӗшӗн ҫеҫ, вуланмасӑрах выртать.
А Аня грустит, и книга часто праздно лежит у нее на коленях.

Ольӑн каччӑ пулас пулсан тата вӑл ӑна, Аня хӑйӗн каччине юратнӑ пекех, юратас пулсан, кунне ҫирӗмшер сехет ӗҫленӗ пулӗччӗ, каччи унӑн чапли ҫинчен пурне те каласа кӑтартнӑ пулӗччӗ.
Если бы у Оли был жених и она любила бы его так же, как любит Аня, она радовалась бы с утра до ночи, работала бы по двадцать часов в день, каждому рассказывала бы, какой у нее чудесный жених.

Ҫук ҫав ӗнтӗ, вӑл нихҫан та Аня пек танлӑ, илемлӗ те ӑслӑ пулас ҫук.
Нет, никогда ей, видно, не стать такой величавой, прелестной и умной, как Аня.

Ҫил-тӑман чух Ольӑн юр пӗрчисемпе пӗрле ҫаврӑнас килет, вӑл яланах шухӑланса хавасланса каять, Аня, ҫӳҫенсе, тутӑр пӗркенет те пӗр юр пӗрчи ҫинчен пӗр поэма ҫырма пултарать.
В метель Оле хочется кружиться вместе со снежинками, ее всегда одолевает буйное веселье, а Аня зябко кутается в платок и об одной-единственной снежинке может написать целую поэму…

Аня вара кӗркунне ҫитсен тунсӑхлать.
А Аня осенью грустит.

Аня ҫыракан сӑвӑсем те ҫепӗҫ, юрӑ пек.
И стихи Аня пишет певучие, нежные.

Аня кӗнеке уҫнӑ чух та аллисене питӗ ҫепӗҫҫӗн хускатать.
Аня даже книгу перелистывает каким-то неуловимо грациозным движением.

Аня ҫинҫе те тӳрӗ пӳллӗ, ҫавӑнпа уйрӑмах ҫӳллӗн курӑнать.
Аня тоненькая и прямая и от этого кажется высокой.

Володя кӗнеке ҫийӗн кӑранташне ҫӗклерӗ; Аня шӗшкӗ турачӗсене аллинчен хуллен ячӗ те пӳртелле утрӗ.
Володя занес карандаш над книгой; Аня осторожно сдвинула ветви орешника и пошла к дому.

Аня иккӗленсе тӑчӗ.
Аня заколебалась.

Ӑнланать Аня — пурнӑҫри пулӑмсене пӗлессишӗн хыпса ҫунакан шӑллӗ ку тӗлӗшпе тата тепӗр пусӑм ҫӳлелле хӑпарнӑ ӗнтӗ.
И Аня понимает: преодолена еще какая-то ступенька в его жадном стремлении познать явления жизни.

Аня тӗмсене сирчӗ.
Аня раздвинула кусты.

Аня ҫурӑм ҫинчи сапаланчӑк ҫӳҫ пайӑркисене ывӑҫа пуҫтарса хӑюпа ҫыхрӗ те ҫӑра шӗшкӗ тӗмӗсем еннелле чупрӗ.
Аня собрала в горсть рассыпавшиеся по спине локоны, связала их лентой на затылке и побежала к зарослям орешника.

«Аннеҫӗм, мӗне кирлӗ капла суйни? — ӗсӗклеме тытӑнчӗ Аня. — Мӗнле ҫураҫнӑ хӗр пулам-ха эпӗ Марк Тимофеевичшӑн?
«Мамочка, зачем эта ложь? — разрыдалась тогда Аня. — Какая же я невеста Марку Тимофеевичу?

Аня малтанах ӑнланаймарӗ-ха.
Аня сначала и не поняла.