Шырав

Шырав ĕçĕ:

ҫил the word is in our database.

ҫил (тĕпĕ: ҫил) more information about the word form can be found here.

Сцена ҫине хӑпарнӑ та ман хыҫӑмра тӑра парать, сасси хӑйӗн — тӑвӑл чухне ҫил кӗрлет тейӗн!
Влез на сцену, стал за моей спиной и ну реветь, как ветер в бурю!

XVII. Спектакль // Илпек Микулайӗ. Вазов Иван. Пусмӑрта: роман; вырӑсларан Микулай Илпек куҫарнӑ. — Шупашкар: Чӑваш АССР кӗнеке издательстви, 1964. — 464 с.

— Кур-ха эс, ҫил алӑка уҫнӑ, — илтӗнчӗ тӗттӗмре арҫын сасси, ҫавӑнтах пӗри краҫҫын лампи ҫутса ячӗ.
— Смотри-ка, дверь открылась; должно быть, от ветра, — услышал он во тьме грубый мужской голос, и сразу же кто-то зажег керосиновую лампочку.

II. Тӑвӑл // Илпек Микулайӗ. Вазов Иван. Пусмӑрта: роман; вырӑсларан Микулай Илпек куҫарнӑ. — Шупашкар: Чӑваш АССР кӗнеке издательстви, 1964. — 464 с.

Часах ҫил-тӑвӑл иртрӗ; ҫумӑр та чарӑнчӗ, ҫил вӗрми пулчӗ, ҫӗтӗк пӗлӗт хӗррине уйӑх ҫути кӗмӗллерӗ.
Вскоре гроза прошла; дождь прекратился как-то сразу, перестал дуть ветер, и месяц позолотил кромки рваных облаков.

Ҫил урса вӗрнӗ хушӑра ҫумӑр чӗреслетсе ячӗ, вӑл чалӑшшӑн ҫапса ҫӗре лӑскать; ялтӑр ҫиҫӗм хура пӗлӗте каскаласа ватать, сенкер вутлӑ ҫутипе вӑл йывӑҫсемпе ҫӳл ту тӑррисене эрешлет, сӗм тӗттӗмре шӑранакан асамлӑ ҫак самантлӑх курӑну темле акӑш-макӑш хӑрушӑ вӑйлӑ ҫутӑ вылянчӑкне аса илтерет.
Хлынул дождь, под бешеными порывами ветра косые его струи хлестали землю; молнии, сверкающие в тучах, бороздили тьму, озаряя деревья и горы своим фантастическим бледно-голубым светом, это волшебное зрелище, что открывалось лишь на миг, сменяясь глубокой тьмой, напоминало какую-то страшную, грозную феерию.

Ту енчен вӑйлӑ ҫил кашласа вӗрет, катаран илтӗнекен аслати сассипе ҫулҫӑ шавласа тӑни пӗрле хутшӑнса чуна сивӗтет.
С гор дул сильный свежий ветер, и шелест листвы сливался с его завыванием и глухими раскатами грома.

Анчах вӑл малалла талпӑнса сикрӗ, полицисен хушшипе ҫавра ҫил пӗк вирхӗнсе иртрӗ те вӗҫтере пачӗ.
Но Кралич бросился вперед, вихрем пронесся между полицейскими и побежал дальше.

Тӑвӑллӑ хура пӗлӗт пӗтӗм тӳпене хупӑрласа илнӗ; сулхӑн каҫ шӑплӑхне ҫил шӑхӑрса хускатать, ҫынсӑр урамра вӑл кӳренсе улать.
Черные грозовые тучи затянули небо; тихая вечерняя прохлада отступила перед порывами ветра, жалобно завывавшего на безлюдных улицах.

Сулхӑн ҫил пит-куҫа уҫӑлтарать.
Прохладный ветер обдувал лицо.

III // Николай Григорьев. Лу Синь. Калавсем. Чӑваш АССР государство издательстви, 1960. — 90–106 стр.

Ухӑ йӗппи ҫил пек вӗҫрӗ.
и стрела понеслась, как метеор.

II // Николай Григорьев. Лу Синь. Калавсем. Чӑваш АССР государство издательстви, 1960. — 90–106 стр.

Ачаш ҫил варкӑшать, хӗвел хӗртет, ула курак е ҫерҫи вӗҫни те курӑнмасть.
Дул ветерок, пригревало солнышко, но даже ворон и воробьев здесь не было.

II // Николай Григорьев. Лу Синь. Калавсем. Чӑваш АССР государство издательстви, 1960. — 90–106 стр.

Ҫил варкӑшса иртрӗ, сарӑ тусан пӗлӗчӗ тӳпене хупӑрласа илчӗ.
Подул ветер, клубы песка поднялись чуть не до самого неба.

Застава хыҫне // Николай Григорьев. Лу Синь. Калавсем. Чӑваш АССР государство издательстви, 1960. — 75–89 стр.

Чӳречерен ҫил варкӑшса кӗчӗ, пӳлӗмре самаях сулхӑнлатрӗ.
За бойницей пронесся порыв ветра, стало прохладнее.

Застава хыҫне // Николай Григорьев. Лу Синь. Калавсем. Чӑваш АССР государство издательстви, 1960. — 75–89 стр.

Ҫил ҫинчи эрешмен карти евӗр чӗтренекен ҫак сасӑра шанчӑк та, шанчӑк пӗтни те сисӗнчӗ.
В этом дрожащем, как паутина на ветру, голосе звучали и надежда, и отчаяние.

Йӑлтӑр ҫутӑ // Николай Григорьев. Лу Синь. Калавсем. Чӑваш АССР государство издательстви, 1960. — 67–76 стр.

Чэнӗн кӑвакара пуҫланӑ кӗске ҫӳҫне сулхӑн ҫил варкӑштарса иртет, сивӗнме ӗлкӗреймен хӗвел пайӑркисем унӑн вӗри ҫапнӑ хыҫҫӑнхи пек тӗксӗмленсе пыракан сӑн-питне ӑшӑтаҫҫӗ.
Холодный ветер шевелил короткие с проседью волосы Чэня, но солнце, хотя уже наступила зима, еще припекало.

Йӑлтӑр ҫутӑ // Николай Григорьев. Лу Синь. Калавсем. Чӑваш АССР государство издательстви, 1960. — 67–76 стр.

Хӗвел хӑйӗн юлашки пайӑркисене пуҫтарчӗ, тӗксӗмлене пуҫланӑ шыв ҫийӗн сулхӑн ҫил вӗрсе иртрӗ.
Солнце собрало свои последние лучи, и от воды потянуло прохладой.

Хускану // Николай Григорьев. Лу Синь. Калавсем. Чӑваш АССР государство издательстви, 1960. — 54–66 стр.

Ун питӗнчен ӑшӑ ҫил вӗрет, ӑшӑ сумӑр ӳккелет…
Дул в лицо ему теплый ветер, накрапывал теплый дождь…

XXIX сыпӑк // Мирун Еник, Владимир Садай, Александр Яндаш. Михаил Шолохов. Уҫнӑ ҫерем: роман. Иккӗмӗш кӗнеке. Мирун Еник, Владимир Садай, Александр Яндаш куҫарнӑ. Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1963.

Хиртен вӗрекен ҫил ӗнтӗ вил тӑприсем патне йӳҫ армути тутине мар, хутор хыҫӗнчи итемсем ҫинчи тин ҫапнӑ улӑм шӑршине илсе килет.
К могилам ветер нес со степи уже не горький душок полыни, а запах свежеобмолоченной соломы с расположенных за хутором гумен.

Анчах августри ҫумӑрсем хыҫҫӑн вил тӑпри ҫывӑхне пырса шӑтнӑ виҫӗ хӗвелҫаврӑнӑш икӗ шит ӳсме ӗлкӗрнӗ те ӗнтӗ, урам тӑваткалӗнче аялтан ҫил вӗрнӗ чух вӗсем ҫӳҫенсе илеҫҫӗ.
Зато три стебля подсолнушка, выросшие после августовских дождей неподалеку от могил, сумели подняться в две четверти ростом и уже слегка покачивались, когда над площадью дул низом ветер.

Ҫав ҫын тахҫан авал хӗвелтухӑҫ енчен ҫил вӗрнӗ чух уйран итем ҫине кӗлте турттарма тытӑннӑ пулнӑ-мӗн.
Этот человек когда-то, давным-давно, в восточный ветер затеялся возить с поля на гумно хлеб.

XXVIII сыпӑк // Мирун Еник, Владимир Садай, Александр Яндаш. Михаил Шолохов. Уҫнӑ ҫерем: роман. Иккӗмӗш кӗнеке. Мирун Еник, Владимир Садай, Александр Яндаш куҫарнӑ. Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1963.

Хӗвелтухӑҫ енчен ҫапла усал ҫил вӗрсе тӑнӑ, ҫынсем ӗҫсӗр аптраса ларнӑ вӑхӑтра станицӑри виҫ ҫӗр килте пуринче те хуторта тахҫанах ҫӗре кӗнӗ темле Иван Иванович Дегтярев ҫинчен калаҫу пуҫланнӑ.
И начинался в такую пору жестокого восточного ветра наверху и вынужденного безделья людей внизу — во всех трехстах дворах хутора один и тот же рассказ о некоем давно почившем хуторянине Иване Ивановиче Дегтяреве.

Страницăсем:

Corpus of the Chuvash language

Шырав

Шырав ĕçĕ:

Menu

Statistics