Шырав

Шырав ĕçĕ:

Хӑрушӑ the word is in our database.

Хӑрушӑ (тĕпĕ: хӑрушӑ) more information about the word form can be found here.

Йывӑҫсем пӗрлешсе темле усал япаласем пулса тӑраҫҫӗ; вӑрман хӑрушланать: унта сасартӑк тем шатӑртатать, хӑрушӑ чӗрчунсенчен пӗри вырӑнтан вырӑна куҫнӑ пек, ун ури айӗнче типӗ туратсем ҫатӑртатнӑ пек туйӑнать.
Деревья сгруппировались в каких-то чудовищ; в лесу стало страшно: там кто-то вдруг заскрипит, точно одно из чудовищ переходит с своего места на другое, и сухой сучок, кажется, хрустит под его ногой.

IX сыпӑк // Александр Артемьев, Михаил Рубцов. Иван Гончаров. Обломов: роман. Александр Артемьевпа Михаил Рубцов куҫарнӑ. Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1956

Вӑл картишӗнчен те чупса тухать: унӑн хурӑн ращине каяс килет; раща ҫав тери ҫывӑх пек туйӑнать ӑна, тавра ҫулпа мар, канавсемпе ҫатан картасем, шӑтӑксем урлӑ чупса тӳррӗн кайсан, вӑл ун патне пилӗк минутрах ҫитнӗ пулӗччӗ; анчах вӑл хӑрать: унта арҫурисем те, вӑрӑ-хурахсем те, хӑрушӑ тискер кайӑксем те пур, тесе калаҫаҫҫӗ.
Он выбежит и за ворота: ему бы хотелось в березняк; он так близко кажется ему, что вот он в пять минут добрался бы до него, не кругом, по дороге, а прямо, через канаву, плетни и ямы; но он боится: там, говорят, и лешие, и разбойники, и страшные звери.

Вӑл та Обломовкӑра пуҫ пулса тӑракан ҫакӑ хӑрушӑ чирпе чирлесе ӳкет.
Она тоже заражалась этой господствовавшей в Обломовке повальной болезнью.

Кайран амӑшӗ ӑна тепӗр хут ачашласа илет те, сад пахчине, картишне, ҫаран ҫине выляма кӑларса ярать; ачана пӗччен хӑвармалла марри ҫинчен, лашасен ҫывӑхне, йытӑсемпе качакасем патне ямалла марри ҫинчен, килтен аякка кӑймалла марри ҫинчен, уйрӑмах, ялта усал вырӑн тесе шутлакан типӗ ҫырмана, чи хӑрушӑ вырӑна, ҫывӑхне те пымалла марри ҫинчен няньӑна хыттӑн асӑрхаттарать.
Потом мать, приласкав его еще, отпускала гулять в сад, по двору, на луг, с строгим подтверждением няньке не оставлять ребенка одного, не допускать к лошадям, к собакам, к козлу, не уходить далеко от дома, а главное, не пускать его в овраг, как самое страшное место в околотке, пользовавшееся дурною репутацией.

Анчах мужиксем итлемен, вырӑна ҫитиччен аллӑ чалӑш юлсан хӑрушӑ япалана тӗрлӗ сасӑпа кӑшкӑрса чӗнме пуҫланӑ; вӗсене хирӗҫ чӗнекен пулман; вӗсем чарӑннӑ, унтан каллех малалла утма тытӑннӑ.
Но мужики пошли и сажен за пятьдесят до места стали окликать чудовище разными голосами: ответа не было; они остановились; потом опять двинулись.

Ҫаратни те, ҫынна вӗлерни те ҫавнашкал ытти хӑрушӑ ӗҫсем те пулса иртмеҫҫӗ унта; кӑмӑл вӑйлӑн туртни те, хуйхӑллӑ ӗҫсем те вӗсен чӗрине пӑшӑрхантармаҫҫӗ.
Ни грабежей, ни убийств, никаких страшных случайностей не бывало там; ни сильные страсти, ни отважные предприятия не волновали их.

Чӑх-чӗппе кӗме те хӑрушӑ пек туйӑнать ҫав пӳрте, анчах унта маччана шӑнӑҫайми ҫӳлӗ те тӗреклӗ арҫын, Онисим Суслов, хӑйӗн арӑмӗпе пурӑнать.
Кажется, курице страшно бы войти в нее, а там живет с женой Онисим Суслов, мужчина солидный, который не уставится во весь рост в своем жилище.

Хӑрушӑ ҫил-тӑвӑлсем пулни те, аркатса-ҫӗмӗрсе пӗтерни те илтӗнмест ҫав ҫӗршывра.
Ни страшных бурь, ни разрушений не слыхать в том краю.

Аслатиллӗ ҫумӑрсем хӑрушӑ мар унта, усӑллӑ ҫеҫ: яланах палӑртса хунӑ вӑхӑтра пулаҫҫӗ вӗсем, халӑх хушшинче ҫӳрекен сӑмаха мантарасшӑн пулман евӗрлӗ, юри тенӗ пекех, Илен кунне манмаҫҫӗ.
Грозы не страшны, а только благотворны там бывают постоянно в одно и то же установленное время, не забывая почти никогда Ильина дня, как будто для того, чтоб поддержать известное предание в народе.

Тусем унта таҫта лере ӳссе ларнӑ хӑрушӑ, чуна шиклентерекен тусен мӗлкисем пек ҫеҫ туйӑнаҫҫӗ.
Горы там как будто только модели тех страшных где-то воздвигнутых гор, которые ужасают воображение.

Тӑвӑллӑ хумсем ахӑрни, кӗмсӗртетни хавшак хӑлхана ачашламасть: вӗсем тӗнче пуҫланнӑранпах хӑйсен ӑнланса илмелле мар пӗр кичем юррине тӑсаҫҫӗ; вӑл кӗвӗре ҫав йынӑшӑвах, асап тӳсме пӳрнӗ хӑрушӑ чӗрчунӑн ӳпкевлӗ шавӗ, такамӑн усала систерекен хаяр сасси илтӗнсе тӑрать.
Рев и бешеные раскаты валов не нежат слабого слуха: они всё твердят свою, от начала мира одну и ту же песнь мрачного и неразгаданного содержания; и все слышится в ней один и тот же стон, одни и те же жалобы будто обреченного на муку чудовища, да чьи-то пронзительные, зловещие голоса.

Этемӗн шӑпипе тивӗҫлӗхне чун-чӗрипе чӗррӗн те уҫҫӑн курсан, ҫав тивӗҫлӗхпе хӑйӗн пурнӑҫне танлаштарса пӑхсан, пурнӑҫ ыйтӑвӗсем пӗрин хыҫҫӑн тепри тӗттӗм ишӗлчӗкре хӗвел ҫутинчен хӑраса вӑраннӑ кайӑксем пек хускалсан, Обломова хӑрушӑ пулса кайрӗ.
Как страшно стало ему, когда вдруг в душе его возникло живое и ясное представление о человеческой судьбе и назначении, и когда мелькнула параллель между этим назначением и собственной его жизнью, когда в голове просыпались один за другим и беспорядочно, пугливо носились, как птицы, пробужденные внезапным лучом солнца в дремлющей развалине, разные жизненные вопросы.

VIII сыпӑк // Александр Артемьев, Михаил Рубцов. Иван Гончаров. Обломов: роман. Александр Артемьевпа Михаил Рубцов куҫарнӑ. Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1956

Эсӗ, тен, тепӗр чухне, эпӗ утиялпа пуҫ ҫинченех витӗнсе выртнӑ чух, ман ҫине пӑхса шухӑшлатӑн пуль, мӗнле ку, каска пек, выртать те ҫывӑрать, тетӗн пуль; ҫук, ҫывӑрмастӑп эпӗ, питӗ хытӑ шухӑшлатӑп, хресченсем нимӗнле нуша та ан курччӑр, ҫынсен пурнӑҫне ан хапсӑнччӑр, хӑрушӑ судра мана ан ӳпкелеччӗр, маншӑн кӗл туччӑр, ыр сӑмахпа асӑнччӑр, тетӗп.
Ты, может быть, думаешь, глядя, как я иногда покроюсь совсем одеялом с головой, что я лежу как пень да сплю; нет, не сплю я, а думаю все крепкую думу, чтоб крестьяне не потерпели ни в чем нужды, чтоб не позавидовали чужим, чтоб не плакались на меня Господу Богу на Страшном суде, а молились бы да поминали меня добром.

— Малтанах ҫӗнӗ хваттерте пурӑнма мӗн тери хӑрушӑ тата!
— А как дико жить сначала на новой квартире!

Каҫхине, ялан тенӗ пекех ҫиччӗ таврашнелле, чир ҫӗнӗрен хускалса каять те мана тӑвӑл евӗррӗнех килсе сӑптӑрать, эпӗ вара, е сивӗ пулнипе витӗнкӗҫ айӗнчех сиксе чӗтӗресе, е чӑтмалла мар вӗриленсе кайнипе кӑварла ҫунса, пӗтӗм ӗмӗр вӑрӑмӑшне тӑсӑлакан хӑрушӑ ҫӗре вырӑн ҫинче нушаланса ирттеретӗп.
Вечером же, обыкновенно часов около семи, как буря, налетал на меня приступ болезни, и я проводил на постели ужасную, длинную, как столетие, ночь, то трясясь под одеялом от холода, то пылая невыносимым жаром.

IX сыпӑк // Антал Назул. Куприн, Александр Иванович. Тытӑҫу: повеҫсем; вырӑсларан Антал Назул куҫарнӑ. — Шупашкар: Чӑваш кӗнеке издательстви, 1978. — 3–84 с.

— Хваттертен хӑвалаҫҫӗ; шухӑшласа ҫеҫ пӑхӑр — куҫса каймалла: тӑрмашу, япаласене ҫӗмӗрни, шухӑшлама та хӑрушӑ!
— С квартиры гонят; вообразите — надо съезжать: ломки, возни… подумать страшно!

II сыпӑк // Александр Артемьев, Михаил Рубцов. Иван Гончаров. Обломов: роман. Александр Артемьевпа Михаил Рубцов куҫарнӑ. Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1956

Чиновник вара айккинчен ыйтса пӗлме тытӑннӑ; ҫав мещенсем хӑрушӑ ултавҫӑсем пулнине, вӗсем ҫӗрнӗ таварпа сутӑ тунине, виҫерен катӑк сутнине, хыснана та улталанине, вӗсем пурте намӑса ҫухатнине, городничин вӗсене хӗнени тӗрӗс наказани пулнине каласа панӑ ӑна.
Чиновник стал узнавать стороной, и ему сказали, что мещане — мошенники страшные, торгуют гнилью, обвешивают, обмеривают даже казну, все безнравственны, так что побои эти — праведная кара…

— Анчах ӗҫ ҫав тери нумай — хӑрушӑ!
— Но сколько дела — ужас!

— Акӑш-макӑш хӑрушӑ ҫуртсем.
— Ужасные дома.

VI сыпӑк // Антал Назул. Куприн, Александр Иванович. Тытӑҫу: повеҫсем; вырӑсларан Антал Назул куҫарнӑ. — Шупашкар: Чӑваш кӗнеке издательстви, 1978. — 3–84 с.

Шалт тӗлӗнтерсе яракан хӑрушӑ танлаштарусем тума, чи чӑрсӑр тӗслӗхсем илсе кӑтартма тиветчӗ вара ман ирӗксӗрех, эпӗ тивӗҫлӗ хурав тупса калаймасан, йышӗпе ҫумӑр пӗрчинчен те кая мар чӑтӑмсӑр ыйтӑвӗсемпе хӑех пулӑшатчӗ вӑл мана, — тытӑнчӑк калаҫакан ҫынна, калас тенӗ сӑмахӗ хӗсӗннипе тарӑхать пулсан, пулӑшнӑ чухнехи евӗр.
Она принуждала меня пускаться в чудовищные сравнения, в самые дерзкие примеры, и если я затруднялся подыскать выражение, она сама помогала мне целым дождем нетерпеливых вопросов, вроде тех, которые мы предлагаем заике, мучительно застрявшему на одном слове.

Страницăсем:

Corpus of the Chuvash language

Шырав

Шырав ĕçĕ:

Menu

Statistics