Шырав

Шырав ĕçĕ:

ҫук the word is in our database.

ҫук (тĕпĕ: ҫук) more information about the word form can be found here.

— Ҫук, юлӑр.
— Нет, останьтесь.

XIII // Николай Сандров, Владимир Садай. Чернышевский, Николай Гаврилович. Мӗн тумалла?: роман; вырӑсларан Николай Сандров, Владимир Садай куҫарнӑ. — Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1957. — 495 с.

Кун пек чухне амӑшне нимӗнпе те чарма ҫук вӗт.
Ведь в таком случае мать не может быть примирена ничем.

— Ҫук, ҫитет, мсье Лопухов, атту манӑн кӑмӑл ҫемҫелсе кайма пултарать, ман ҫулсенче — 40 патнелле пыратӑп вӗт ӗнтӗ — ҫемьери хаярлӑх ҫинчен эпӗ ним хумханмасӑр итлеме пултарнине кӑтартни вӑл кулӑшла пулнӑ пулӗччӗ, ӑна эпӗ ҫамрӑк чухне хам та тӳснӗ вӗт.
— Нет, довольно, мсье Лопухов, или я расчувствуюсь, а в мои лета — ведь мне под сорок — было бы смешно показать, что я до сих пор не могу равнодушно слушать о семейном тиранстве, от которого сама терпела в молодости.

Эсир, N профессор (Б. г-жа Лопухов пӗлӗшӗн хушаматне каларӗ, адреса ҫав ҫын урлӑ илнӗ пулнӑ) тата унпа сирӗн ӗҫ ҫинчен калаҫнӑ хӑвӑр юлташӑр, эсир пӗр-пӗрне питӗ лайӑх пӗлетӗр, эсир хӑвӑртан пӗри ҫамрӑк хӗрпе туслӑ-юлташла пулни ҫинчен пӗр-пӗринпе ирӗккӗнех калаҫма пултаратӑр, ытти иккӗшӗ умӗнче вӑл хӗр ятне нихҫан та варалас ҫук.
Вы, профессор N (Г-жа Б. назвала фамилию знакомого, через которого получен был адрес) и ваш товарищ, говоривший с ним о вашем деле, знаете друг друга за людей достаточно чистых, чтобы вам можно было говорить между собою о дружбе одного из вас с молодою девушкою, не компрометируя эту девушку во мнении других двух.

— Шухӑшласа тӑма вӑхӑт ҫук.
— Некогда думать.

XI // Николай Сандров, Владимир Садай. Чернышевский, Николай Гаврилович. Мӗн тумалла?: роман; вырӑсларан Николай Сандров, Владимир Садай куҫарнӑ. — Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1957. — 495 с.

Манӑн вӗтӗ чӗнтӗрлӗ вуаль пур, унпа пӗркенсен, никам та пӗлес ҫук мана.
У меня есть такой густой вуаль, что никто не узнает.

Ҫук, эпӗ шутланӑ пек тусан лайӑхрах.
Нет, лучше так, как я вздумала.

— Ҫук, кунта, тен, калаҫма та юрамасть пулӗ.
— Нет, здесь, может быть, нельзя было б и говорить.

Ҫук, луччӑ эпӗ хам килетӗп.
Нет, уж лучше я приеду.

Ҫук, чӑтса тӑрас ҫук эпӗ.
Нет, у меня недостанет терпенья.

— Ҫук, тусӑмҫӑм, кун пек тусан, мӗн те пулин шухӑшлама пултараҫҫӗ.
— Нет, мой друг, это возбудит подозрения.

Лопухов каларӗ те именчӗ Верочка ун ҫине пӑхса илчӗ — ҫук, каласа пӗтермен мар вӑл, малалла калама та шутламан вӑл, вӑл Верочкӑран ответ кӗтет.
Лопухов сказал и смутился, Верочка посмотрела на него — нет, он не то что не договорил, он не думал продолжать, он ждет от нее ответа.

Паллах ӗнтӗ, ун пек ҫынсен илемлӗх туйӑмӗ (эстетикӑлла туйӑм) ҫук.
Конечно, это люди без художественного чувства (эстетической жилки).

X // Николай Сандров, Владимир Садай. Чернышевский, Николай Гаврилович. Мӗн тумалла?: роман; вырӑсларан Николай Сандров, Владимир Садай куҫарнӑ. — Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1957. — 495 с.

Куратӑр-и, вӗсем иккӗшӗ те: ӗҫ ҫынна йывӑр пурнӑҫран хӑтарасси ҫинчен пырать пулсан, вӑл ҫын хӑй ҫамрӑк хӗр пулсан та, унӑн пит-куҫӗ чипер е чипер марри вӑл ниме те пӗлтермест, юратса пӑрахни е юратманни ҫинчен кунта сӑмах та ҫук, тенӗ.
Им, видите ли, обоим думалось, что когда дело идет об избавлении человека от дурного положения, то нимало не относится к делу, красиво ли лицо у этого человека, хотя бы он даже был и молодая девушка, а о влюбленности или невлюбленности тут нет и речи.

Ҫак тӑванӗ, лашапа килмелле тенӗскер, ҫуранах килнӗ, ҫынсем ҫине тинкерсе пӑхса калаҫнӑ та ялан тенӗ пекех кӑмӑлсӑр юлнӑ; пӗр ҫемьере хӑйсене ытлашши мӑнаҫлӑ тыткалаҫҫӗ; тепринче — амӑшӗ лайӑх, ашшӗ ухмах, виҫҫӗмӗшӗнче вара — пачах тепӗр майлӑ, т. ыт. те, хӑшпӗрисенче пурӑнма та юрамалла, анчах условисем Верочкӑшӑн юрӑхлӑ мар: е акӑлчанла калаҫмалла, — Верочка калаҫма пӗлмест; е, гувернантка мар, нянька кирлӗ; е ҫынсем пур енчен те лайӑх, анчах хӑйсем чухӑн тата вӗсен хваттерӗнче гувернантка валли пӳлӗм ҫук — ача-пӑча пӳлӗмӗ ҫеҫ, унта вӗсен икӗ пысӑк ача, икӗ пӗчӗк ача, нянька тата ӗмӗртекен хӗрарӑм пурӑнаҫҫӗ.
Племянник, вместо того чтобы приезжать, приходил, всматривался в людей и, разумеется, большею частию оставался недоволен обстановкою: в одном семействе слишком надменны; в другом — мать семейства хороша, отец дурак, в третьем наоборот, и т. д., в иных и можно бы жить, да условия невозможные для Верочки: или надобно говорить по-английски, — она не говорит; или хотят иметь, собственно, не гувернантку, а няньку, или люди всем хороши, кроме того, что сами бедны и в квартире нет помещения для гувернантки, кроме детской с двумя большими детьми, двумя малютками, нянькою и кормилицею.

Лопухов пӗлтерӳре хӑйӗн адресне кӑтартма пултарайман: студентсӑр пуҫне хӗршӗн урӑх тӑрӑшакан та ҫук пулсан, вӑл хӗр ҫинчен мӗн шухӑшланӑ пулӗччӗҫ ӗнтӗ!
А своего адреса уж, конечно, никак не мог Лопухов выставить в объявлении: что подумали бы о девушке, о которой некому позаботиться, кроме как студенту!

— Вера Павловна, эпӗ сирӗн тусӑр пулсан, манӑн вӑхӑт пирки вара нимӗн калаҫмалли те ҫук.
— Вера Павловна, нечего говорить о моем времени, когда я ваш друг.

Тӑрӑшса пӑхӑр-ха, Дмитрий Сергеич: сирӗнсӗр пуҫне урӑх никам та тӑрӑшас ҫук.
Похлопочите, Дмитрий Сергеич: кроме вас, некому.

Юрласа пӗтерсен, вӗсем, халӗ мӗнле юрӑ суйласа илмелле ӗнтӗ тесе калаҫма пуҫласанах, Верочка: «Ку вара мана чи лайӑххи пек туйӑнатчӗ. Кӑна тума май ҫук тенине илтме питӗ йывӑр пулчӗ. Ну — пурӑнма йывӑртарах пулать ӗнтӗ, ҫапах та пурӑнма пулать-ха. Гувернантка пулатӑп», терӗ.
Когда пьеса кончилась и они стали говорить о том, какую выбрать теперь другую, Верочка уже сказала: «А это мне казалось самое лучшее. Тяжело было услышать, что это невозможно. Ну — труднее будет жить, а все-таки можно будет жить. Пойду в гувернантки».

Ҫак тӗп япала, вӗсен час-часах пулман вӑрӑм калаҫӑвӗсенче вырӑн питӗ сахал йышӑнса тӑраканскер, кӗске калаҫӑвӗсенче те кӑшт ҫеҫ палӑрса тӑраканскер, ҫак япала вӑл вӗсен пӗр-пӗрин хушшинчи туйӑм пулман, — ҫук, уяв каҫхине хӑйсен пӗрремӗш калаҫӑвӗнче пуҫласа паллӑ мар сӑмахсем калаҫнӑ хыҫҫӑн вӗсем туйӑм ҫинчен пӗр сӑмах та каламан: ун ҫинчен калаҫма вӗсен вӑхӑт пулман; итлессинчен хӑрамасӑр калаҫмалли 2–3 минут хушшинче вӗсем урӑх япала ҫинчен калаҫса илме аран кӑна ӗлкӗрнӗ, — туйӑм ҫинчен калаҫмалӑх вӑхӑт та пулман, калаҫас та килмен, — ку вӑл Верочка хӑйӗн хӑрушӑ пурнӑҫӗнчен хӑҫан тата мӗнле хӑтӑлса тухасси пирки шухӑшлани, ҫавӑн пирки тӑрӑшни пулнӑ.
А этот главный предмет, занимавший так мало места в их не слишком частых длинных разговорах и даже в коротких разговорах занимавший тоже лишь незаметное место, этот предмет был не их чувство друг к другу, — нет, о чувстве они не говорили ни слова после первых неопределенных слов в первом их разговоре на праздничном вечере: им некогда было об этом толковать; в две-три минуты, которые выбирались на обмен мыслями без боязни подслушивания, едва успевали они переговорить о другом предмете, который не оставлял им ни времени, ни охоты для объяснений в чувствах, — это были хлопоты и раздумья о том, когда и как удастся Верочке избавиться от ее страшного положения.

Страницăсем:

Corpus of the Chuvash language

Шырав

Шырав ĕçĕ:

Menu

Statistics