Шырав

Шырав ĕçĕ:

Кӑштах the word is in our database.

Кӑштах (тĕпĕ: кӑштах) more information about the word form can be found here.

Михайлов, ҫак виҫӗ сехет хушшинче темиҫе хутчен те, ҫук, хӑтӑласси пулас ҫук ӗнтӗ манран, тесе шухӑшланӑскер, хӑй ҫумӗнче пур пек пӗчӗкҫӗ иконӑсене темиҫе хутчен те чуптуса илме ӗлкӗрнӗскер, юлашкинчен кӑштах лӑпланчӗ, ку таранччен те бомбӑсемпе етресем пайтах вӗҫсе иртрӗҫ, пӗри те мана килсе лекмерӗ, халь тин ма лектӗр ентӗ? тесе лӑплантарчӗ вӑл хӑйне хӑй.
Михайлов, в эти три часа уже несколько раз считавший свой конец неизбежным и несколько раз успевший перецеловать все образа, которые были на нем, под конец успокоился немного, под влиянием того убеждения, что его непременно убьют и что он уже не принадлежит этому миру.

10 // Василий Алагер, Стихван Шавли. Толстой Л.Н. Севастополь калавӗсем: калавсем. — Шупашкар: Чӑвашгосиздат, 1942. — 238 с.

— Эпӗ ӗнтӗ ахаль те унтах тӑрса ҫӗр каҫрӑм, кӑштах канам тесе кӑна килтӗм, — терӗ вӑл: — хӑвӑр тӗллӗнех кайса пӑхма пултараймӑр-ши? унта ман помощник Карц лейтенант пур, вӑл сире йӑлтах кӑтартма пултарать.
— Уж я всю ночь там простоял, пришел хоть отдохнуть немного, — сказал он, — нельзя ли вам одним сходить? там мой помощник, лейтенант Карц, вам все покажет.

9 // Василий Алагер, Стихван Шавли. Толстой Л.Н. Севастополь калавӗсем: калавсем. — Шупашкар: Чӑвашгосиздат, 1942. — 238 с.

Эсир кӑштах тӳсӗр ӗнтӗ, полковник, капла юрамасть, унсӑрӑн ман ӗҫе пӑрахма тӳр килет, — тет виҫҫӗмӗшӗ, темӗнле крючокпа мӗскӗн подполковникӑн пуҫне чакаланӑ май.
Вы немножко потерпите, полковник, а то этак нельзя, я брошу, — говорил третий, ковыряя каким-то крючком в голове несчастного подполковника.

8 // Василий Алагер, Стихван Шавли. Толстой Л.Н. Севастополь калавӗсем: калавсем. — Шупашкар: Чӑвашгосиздат, 1942. — 238 с.

— Ӑҫта-ши ӗнтӗ, ӑҫта ҫӳрет-ши ӗнтӗ халь ман улпут? — терӗ Никита, сӑмахӗсене тӑсарах, халӗ те-ха кӑштах хӗрӗнкӗскер.
— И где-то, где-то барин мой таперича? — сказал Никита нараспев и еще пьяный немного.

6 // Василий Алагер, Стихван Шавли. Толстой Л.Н. Севастополь калавӗсем: калавсем. — Шупашкар: Чӑвашгосиздат, 1942. — 238 с.

Пирӗн люнетпа хирӗҫ траншея пурччӗ, — Калугин вара, хӑй специалист мар пулин те, хӑйне хӑй ҫар ӗҫӗсем пирки тӗрӗс калаҫакан ҫын вырӑнне хураканскер, укреплени хатӗрӗсен ячӗсене кӑштах пӑтраштаркаласа та пулин хамӑрӑннисен тата тӑшмансен ӗҫӗсем мӗнле пыни ҫинчен, пулас ҫапӑҫу планӗ ҫинчен калама тытӑнчӗ.
Так против нашего люнета была траншея, — и Калугин, как человек неспециальный, хотя и считавший свои военные суждения весьма верными, начал, немного запутанно и перевирая фортификационные выражения, рассказывать положение наших и неприятельских работ и план предполагавшегося дела.

5 // Василий Алагер, Стихван Шавли. Толстой Л.Н. Севастополь калавӗсем: калавсем. — Шупашкар: Чӑвашгосиздат, 1942. — 238 с.

— Ҫапла, кӑштах пур ҫав, — кӑшкӑрчӗ хӑйне мӗн каланине ӑнланса илеймен юнкер, казак лашисен ури сассисем вара часах тӗттӗм урамра шӑпланчӗҫ.
— Да, немножко! — прокричал юнкер, который не разобрал, что ему говорили, и топот казачьих лошадок скоро стих в темной улице.

Калугин тӑчӗ, анчах офицере хирӗҫ пуҫ таймарӗ вӑл, кӑмӑллӑн йышӑнса иленҫи пулса (капла йышӑнса илни, паллах ӗнтӗ, пырса кӗрекен ҫынна кӳрентерет), кулас килмен ҫӗртенех йӑл кулса, офицертен вӑл, эсир кӑштах тӑхтама пултараймастӑр-и тесе ыйтрӗ те, ӑна ларма сӗнмесӗрех, ун ҫине тек ҫаврӑнса та пӑхмасӑр, Гальцин патнелле ҫаврӑнса тӑчӗ те французла калаҫма тытӑнчӗ, пӳлем варрине тӑрса юлнӑ мӗскӗн офицер вара, хӑйне хӑй тата хӑй умӗнче ҫакӑнса тӑракан перчеткесӗр аллисене ниҫта чикме аптӑрарӗ.
Калугин встал, но, не отвечая на поклон офицера, с оскорбительной учтивостью и натянутой официальной улыбкой спросил офицера, не угодно ли им подождать, и, не попросив его сесть и не обращая на него больше внимания, повернулся к Гальцину и заговорил по-французски, так что бедный офицер, оставшись посередине комнаты, решительно не знал, что делать с своей персоной и руками без перчаток, которые висели перед ним.

Штабс-капитан, ытти пур ытла ӑслах мар ҫынсем пекех тивӗҫлӗх тенине уйрӑммӑнах вӑйлӑн сиссе туйса тӑнӑскер, ҫав тивӗҫлӗх теекен сӑмахпа хӑйне хӑй кӑштах лӑплантарчӗ те, сӗтел хушшине кӗрсе ларса, юлашки вӑхӑтра укҫа-тенкӗ тӗлӗшӗнчен хытӑрах пулнӑ пирки хӑйпе хирӗҫкелесе пурӑннӑ ашшӗ патне юлашки ҫыру ҫырма тытӑнчӗ.
Немного успокоив себя этим понятием долга, которое у штабс-капитана, как и вообще у всех людей недалеких, было особенно развито и сильно, он сел к столу и стал писать прощальное письмо отцу, с которым последнее время был не совсем в хороших отношениях по денежным долам.

4 // Василий Алагер, Стихван Шавли. Толстой Л.Н. Севастополь калавӗсем: калавсем. — Шупашкар: Чӑвашгосиздат, 1942. — 238 с.

Пӗрре Бостон хулинче унпа кӑштах инкек пулман, ҫавӑнпа кайран вӑл сыхланарах ӗҫлеме пуҫланӑ.
Однажды в Бостоне с ним чуть не случилось несчастье, и он стал действовать более осторожно.

7. Сывлӑшра вӗҫес ӗҫри пионерсем // Ярукка Сантри. Чарнлей, М. Райтсем: (Вильбурпа Орвиль) / А. И. Ярлыкин куҫарнӑ; ред. Н. Васянка. — Шупашкар: Чӑвашсен патшалӑх издательстви, 1936. — 110 с.

Гальцинӑн пит-куҫӗ темӗнле пӗркеленсе илчӗ, вӑл, штабс-капитан картусӗ ҫине пӑхаканскер, пуҫне аяккалларах пӑрса урӑх ҫӗрелле пӑхрӗ те, кӑштах чӗнмесӗр тӑнӑ хыҫҫӑн, сӑмах хушрӗ.
Князь Гальцин только сморщился как-то, пустил глаза мимо его фуражки и, помолчав немного, сказал:

3 // Василий Алагер, Стихван Шавли. Толстой Л.Н. Севастополь калавӗсем: калавсем. — Шупашкар: Чӑвашгосиздат, 1942. — 238 с.

Тӑватӑ офицер: Михайлов паллакан Калугин адъютант, Гальцин князь адъютант, ку вара Калугиншӑн хӑйшӗн те кӑштах аристократ, Нефердов подполковник, ку ӗнтӗ светри ҫынсенчен пӗри, вӑл отставкӑна тухнӑ, хӑйӗн патриотизмла шухӑш-кӑмӑл пуррине кура, е чысшӑн ҫуннипе, пуринчен ытла пурте ҫапла тунине кура 122-ӗн тан службӑна таврӑннӑ ҫынсенчен пӗри; хӑй вӑл Мускаври клубсем тӑрӑх ҫӳрекен ватӑ хусах пулнӑ, кунта килсен вӑл кӑмӑлсӑррисен партийӗпе пӗрлешсе кайнӑ, нимӗн те туман, нимӗн те ӑнланман вӗсем, начальство распоряженийӗсене тиркесе кӑна пурӑннӑ, тепри Праскухин ротмистр, ку та 122 геройран пӗри.
Кружок этот составляли четыре офицера: адъютант Калугин, знакомый Михайлова, адъютант князь Гальцин, бывший даже немножко аристократом для самого Калугина, подполковник Нефердов, один из так называемых 122-х светских людей, поступивших на службу из отставки под влиянием отчасти патриотизма, отчасти честолюбия и, главное, того, что все это делали; старый клубный московский холостяк, здесь присоединившийся к партии недовольных, ничего не делающих, ничего не понимающих и осуждающих все распоряжения начальства, и ротмистр Праскухнн, тоже один из 122-х героев.

Обжогов капитаншӑн пулсан штабс-капитан Михайлов аристократ, мӗншӗн тесен ун шинелӗ те, перчеткисем те таса, вӑл ӑна, кӑштах хисеплет пулин те, чӑтма ҫук юратмасть, штабс-капитан Михайловшӑн пулсан Калугин адъютант аристократ, мӗншӗн тесен вӑл адъютант тата ытти адъютантсемпе «эсӗ» тесе калаҫать; ҫакна пула вӑл, ӑна, хӑй унтан хӑрать пулин те, юратсах каймасть: Калугин адъютантшӑн пулсан Нордов граф аристократ, вӑл вара ӑна ялан ятлаҫать, хӑй ашӗнче вӑл ӑна флигель-адъютант пулнӑшӑн кураймасть.
Для капитана Обжогова штабс-капитан Михайлов аристократ, потому что у него чистая шинель и перчатки, и он его за это терпеть не может, хотя уважает немного; для штабс-капитана Михайлова адъютант Калугин аристократ, потому что он адъютант и на «ты» с другим адъютантом, и за это он не совсем хорошо расположен к нему, хотя и боится его; для адъютанта Калугина граф Нордов аристократ, и он его всегда ругает и презирает в душе за то, что он флигель-адъютант.

Пулма та пултарать, ҫак офицер, чапа тухас тесе е хӑй кӑмӑлне йӑпатас тесе, сирӗн умӑрта кӑштах персе пӑхма шут тытӗ.
Даже очень может быть, что морской офицер, из тщеславия или просто так, чтобы доставить себе удовольствие, захочет при вас пострелять немного.

Севастополь декабрь уйӑхӗнче // Василий Алагер, Стихван Шавли. Толстой Л.Н. Севастополь калавӗсем: калавсем. — Шупашкар: Чӑвашгосиздат, 1942. — 238 с.

«Ҫак ӗнтӗ вӑл — 4-мӗш бастион, ак ҫакӑ ӗнтӗ вӑл, хайхи хӑрушӑ, чӑн-чӑннипех хӑрушӑ вырӑн!» тесе шухӑшлатӑр эсир, кӑштах мӑнкӑмӑлланса, ҫав хушӑрах хӑвӑр хӑранине туйса.
«Так вот он, четвертый бастион, вот оно, это страшное, действительно ужасное место!» — думаете вы себе, испытывая маленькое чувство гордости и большое чувство подавленного страха.

Урампа тепӗртак кайсан, эсир кӑштах аяккалла пӑрӑнса аялалла анатӑр та, хӑвӑр умӑрта чул, хӑма, тӑм тата пӗрене куписем йӑтӑнса выртнине асӑрхатӑр.
Проходя дальше по улице и опустясь под маленький изволок, вы замечаете вокруг себя уже не дома, а какие-то странные груды развалин-камней, досок, глины, бревен.

Ҫурт-йӗрсем ҫав тери кивӗ пек, нумай хура-шур чӑтса ирттернӗ ветерансем пек туйӑнаҫҫӗ, сирӗн ҫине вӗсем мӑнаҫлӑн тата кӑштах йӗрӗнерех пӑхса лараҫҫӗ пек.
Строения кажутся старыми, испытавшими всякое горе и нужду ветеранами и как будто гордо и несколько презрительно смотрят на вас.

Кам та пулин хӑй 4-мӗш бастионра пулни ҫинчен калать пулсан вара, вӑл ун ҫинчен уйрӑммӑнах хавасланса, мӑнкӑмӑлланса калать; кам та пулин: «Эпӗ 4-мӗш бастиона каятӑп», — тет пулсан вара, эсир вӑл ҫын кӑштах пӑлханнине е ытлашшипех лӑпкӑ иккенне асӑрхатӑр; камран та пулин шӳт туса кулас пулсан, вара, 4-мӗш бастиона илсе кайса тӑратасчӗ ват сана», — теҫҫӗ; носилкӑпа пыракансене тӗл пулсан: «Эсир ӑҫтан?» — тесе ыйтаҫҫӗ, ответлессе вара тӑтӑшах тенӗ пек: «4-мӗш бастионран», — тесе ответлеҫҫӗ.
Когда кто-нибудь говорит, что он был на четвертом бастионе, он говорит это с особенным удовольствием и гордостью; когда кто говорит: «Я иду на четвертый бастион», — непременно заметны в нем маленькое волнение или слишком большое равнодушие; когда хотят подшутить над кем-нибудь, говорят: «Тебя бы поставить на четвертый бастион»; когда встречают носилки и спрашивают: «Откуда?» — большей частью отвечают: «С четвертого бастиона».

Вӑл кӑштах хӗрӗнкӗ ӗнтӗ, каланӑ хушӑрах тытӑнкаласа тӑрать, хайне ӗненессе шансах кайманран пулас, хӑйпе пӗрле лараканни ҫине хӑюллӑнах пӑхаймасть вӑл, ҫитменнине тата вӑл ку ӗҫре ытла та паллӑ выран йышӑнса тӑнӑ-мӗн, хӑй каласа панӑ тӑрӑх, унта чикӗсӗр хӑрушӑ пулнӑ-мӗн, курӑнсах тӑрать ӗнтӗ, каласа панӑ чух вӑл чӑнлӑхран пит аякка пӑрӑнни.
Первый уже немного выпил, и по остановкам, которые бывают в его рассказе, по нерешительному взгляду, выражающему сомнение в том, что ему верят, и главное, что слишком велика роль, которую он играл во всем этом, и слишком все страшно, заметно, что он сильно отклоняется от строгого повествования истины.

— 4-мӗш бастионра, — ответлет ҫамрӑк ҫеҫ офицер, эсир вара, «4-мӗш бастионра» тенине илтсенех, хӑй сарӑрах ҫӳҫ-пуҫлӑ офицер ҫине уйрӑммӑнах тимлӗн, ҫитменнине тата кӑштах хисеплесе пӑхса илетӗр.
— На четвертом бастионе, — отвечает молоденький офицер, и вы непременно с большим вниманием и даже некоторым уважением посмотрите на белобрысенького офицера при словах: «на четвертом бастионе».

Ашшӗ кӑштах уксахлать, Андрейӑн аманнӑ алли ыратать, анчах — пурте пӗрле пулни пуринчен те хаклӑ!
Папа немножко прихрамывает, у Андрея болит раненая рука, но самое важное, что все вместе!

Эпилог // Тани Юн. Карнаухова И. В. Туслӑ ачасем: повесть. — Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1953. — 256 с.

Страницăсем:

Corpus of the Chuvash language

Шырав

Шырав ĕçĕ:

Menu

Statistics