Шырав

Шырав ĕçĕ:

Этем the word is in our database.

Этем (тĕпĕ: этем) more information about the word form can be found here.

Вӗсем пӗтӗмӗшпе хастарлӑхпалан, паллах, этем пурнӑҫне тӗлӗнсе каймалла хитре, питӗ канлӗ тума та пултарнӑ пулӗччӗҫ, анчах вӗсем вӑйне пурӗ те мулшӑн ҫеҫ параҫҫӗ.
Но они, которые могли бы общими усилиями сделать человеческую жизнь изумительно прекрасной и удобной, — они служат только богатству.

XVII // Антал Назул. Куприн, Александр Иванович. Тытӑҫу: повеҫсем; вырӑсларан Антал Назул куҫарнӑ. — Шупашкар: Чӑваш кӗнеке издательстви, 1978. — 144–392 с.

Ромашов вара, иккӗленсе, ӑнланаймасӑр, ҫапларах пӗтӗмлетӳ патне пырса тухрӗ: ку категорири ҫынсем, тимсӗрлӗхе, сивӗ те вилӗ формалистикӑна, хӑнӑхнӑ намӑссӑрлӑхпа сӳрӗклӗхе путса, ыттисенчен часрах чунсӑрланаҫҫӗ тата этем сӑн-сӑпатне ҫухатаҫҫӗ.
И Ромашов с недоумением приходил к выводу, что люди этой категории скорее других черствеют и опускаются, погружаясь в халатность, в холодную и мертвую формалистику, в привычное и постыдное равнодушие.

Ӑна ҫаплах, — тарӑнтараххӑн шухӑшласа пӑхнӑ хыҫҫӑн, — интеллигентла профессисем пуртепе пӗрех йӑлт этем тӳрӗлӗхне-тӗрӗслӗхне шанманни ҫинче никӗсленсе тӑни, ҫакна майӑн вара ҫынсен сӑлтӑк-кӑлтӑкӗсемпе ҫитменлӗхӗсене чыслӑн хӳтӗлесе хӗсметлени питӗ тӗлентерсе пӑрахрӗ.
Также поражало его, — когда он вдумывался поглубже, — то, что огромное большинство интеллигентных профессий основано исключительно на недоверии к человеческой честности и таким образом обслуживает человеческие пороки и недостатки.

Е, тен, этем шутласа кӑларнӑ чи-чи пушӑ, ӑнсӑртран пулнӑ, чӑкӑлтӑшлӑ, вӑйпа хистесе тутармалли ниҫта шӑнӑҫман киревсӗр япалана та ҫийӗнчех пурнӑҫлама пултаракан тарҫӑ тупӑнманни вӑл пач ҫук та пулӗ-и?»
Или, может быть, нет ни одной даже самой пустой, случайной, капризной, насильственной или порочной человеческой выдумки, которая не нашла бы тотчас же исполнителя и слуги?»

Ӗлӗкрех вӑл этем шухӑшӗ текен яланхи питӗ ансат япаларах мӗнешкел савӑнӑҫсем, мӗнлерех пысӑк хӑват та мӗнле тарӑн кӑсӑклӑх пытарӑнса тӑни ҫинчен сӗмленме те хӑю ҫитереймен.
Раньше он не смел и подозревать, какие радости, какая мощь и какой глубокий интерес скрываются в такой простой, обыкновенной вещи, как человеческая мысль.

Тӗлӗнсе, кичемлӗхпелен те хӑраса-сехӗрленсе ӑнланма пуҫларӗ Ромашов: шӑпа ӑна кунсеренех ҫакнашкал ҫӗршер сӑрӑ Хлебниковсемпе таччӑн тӗкӗнтерсе хире-хирӗҫ тӑратать, кашниех вӗсенчен хӑй хуйхипе чирлесе асапланать те хӑй савӑнӑҫӗпе савӑнса йӑпанать, анчах вӗсем пурте хӑйсен суккӑрлӑх-тӗттӗмлӗхне, пӗтӗмӗшпе чуралӑха, начальникле сӳрӗклӗхе, пуҫтахлӑхпа пусахлӑха пула этем сӑн-сӑпатне ҫухатнӑ, лӑштӑр тӗршӗнсе, путарӑнса ларнӑ.
С удивлением, с тоской и ужасом начинал Ромашов понимать, что судьба ежедневно и тесно сталкивает его с сотнями этих серых Хлебниковых, из которых каждый болеет своим горем и радуется своим радостям, но что все они обезличены и придавлены собственным невежеством, общим рабством, начальническим равнодушием, произволом и насилием.

«Кулӑшла, йӗрӗнӗҫле, ирсӗрле этем эсӗ! — шухӑшпа кӑшкӑрчӗ вӑл хӑйне хай. — Пӗлсе тӑнӑ пултӑр пурсӑр та, паян эпӗ перӗнетӗп!»
«Ты смешной, презренный, гадкий человек! — крикнул он самому себе мысленно. — Знайте же все, что я сегодня застрелюсь!»

XV // Антал Назул. Куприн, Александр Иванович. Тытӑҫу: повеҫсем; вырӑсларан Антал Назул куҫарнӑ. — Шупашкар: Чӑваш кӗнеке издательстви, 1978. — 144–392 с.

Этем кӳлеписен чӗрӗ картин чӑрмавӗнчен хӑтӑлса, ирӗке тухнипе хӗпӗртенӗ тейӗн, янӑравлӑраххӑн та хаваслӑраххӑн чупса кайрӗҫ маршӑн таса та уҫӑ сассисем Ромашова хирӗҫ.
Освобожденные от живой преграды из человеческих тел, точно радуясь свободе, громче и веселее побежали навстречу Ромашову яркие звуки марша.

Кайӑкла этем! — кӑшкӑра-кӑшкӑра ячӗҫ дамӑсем.
Дикарь! — закричали дамы.

XIV // Антал Назул. Куприн, Александр Иванович. Тытӑҫу: повеҫсем; вырӑсларан Антал Назул куҫарнӑ. — Шупашкар: Чӑваш кӗнеке издательстви, 1978. — 144–392 с.

Ҫаксемччӗ кунта: Осадчий капитан, пӗр-пӗринчен уйрӑлма пӗлмен Олизарпа Бек-Агамалов адъютантсем, Андрусевич поручик, йӗкехӳренни евӗр, шӗвӗр питлӗ, пӗчӗк пӳллӗ, вӑр-варла этем, тата такамччӗ, ӑна Ромашов ҫийӗнчех уйӑрса та илеймерӗ.
Тут были: капитан Осадчий, и неразлучные адъютанты Олизар с Бек-Агамаловым, и поручик Андрусевич, маленький бойкий человек с острым крысиным личиком, и еще кто-то, кого Ромашов сразу не разглядел.

XIII // Антал Назул. Куприн, Александр Иванович. Тытӑҫу: повеҫсем; вырӑсларан Антал Назул куҫарнӑ. — Шупашкар: Чӑваш кӗнеке издательстви, 1978. — 144–392 с.

Ҫак тӗлӗнтермӗшле этем хӑйне май пур таран йӑлтах хытарса лартнӑччӗ: шинелӗпе мундирне хӑҫан тӑхӑнма пуҫланине турӑ ҫех пӗлетчӗ пулӗ, ҫывӑратчӗ мӗнле ҫакланнӑ — ҫаплалла, апатне вунпиллӗкмӗш рота хуранӗнчен ҫиетчӗ, хакне ҫапах та салтак тӳпине тивекен шайран чылай ытларах тӳлесе тӑратчӗ.
Этот чудак ограничил свои потребности последней степенью необходимого: носил шинель и мундир бог знает какого срока, спал кое-как, ел из котла пятнадцатой роты, причем все-таки вносил в этот котел сумму для солдатского приварка более чем значительную.

XII // Антал Назул. Куприн, Александр Иванович. Тытӑҫу: повеҫсем; вырӑсларан Антал Назул куҫарнӑ. — Шупашкар: Чӑваш кӗнеке издательстви, 1978. — 144–392 с.

Каҫарӑр — вӑл ҫын, вӑл этем!
Помилуйте — он личность, он человек!

X // Антал Назул. Куприн, Александр Иванович. Тытӑҫу: повеҫсем; вырӑсларан Антал Назул куҫарнӑ. — Шупашкар: Чӑваш кӗнеке издательстви, 1978. — 144–392 с.

Ӗлӗкхи, халь ӗнтӗ хыҫа тӑрса юлнӑ хаяр дисциплинӑллӑ, йӗркипелен пурин тирне те сӗвеслӗхлӗ, вак-тӗвек формалистикаллӑ, виҫ хут хӑвӑртлӑхпа хӑвалакан маршировкӑллӑ та чышкӑ вӑйӗ алхаснӑ, пуҫ пулнӑ вӑхӑтӑн тӳрккес те йывӑр катӑкӗччӗ ку этем.
Этот человек представлял собою грубый и тяжелый осколок прежней, отошедшей в область предания, жестокой дисциплины, с повальным драньем, мелочной формалистикой, маршировкой в три темпа и кулачной расправой.

Ӑна халӗ «ман ухмах», ««ҫав ирсӗрле этем», «юпа пек шанк хытнӑ тӑмпай» тата ытти ҫавнашкал хивре ҫӑмахсем асне киле-киле кайрӗҫ, пуртех те Раиса сӑмахӗсемччӗ кусем, вӗсене вара вӑл хӑйӗн ҫырӑвӗсенче те, ахаль калаҫура та упӑшки ячӗпелен сахал мар вӑркӑнтарнӑ.
Ему теперь вспомнились выражения вроде: «мой дурак», «этот презренный человек», «этот болван, который вечно торчит» и другие не менее сильные выражения, которые расточала Раиса в письмах и устно о своем муже.

IX // Антал Назул. Куприн, Александр Иванович. Тытӑҫу: повеҫсем; вырӑсларан Антал Назул куҫарнӑ. — Шупашкар: Чӑваш кӗнеке издательстви, 1978. — 144–392 с.

Калаҫӑва пуринчен ытла Арчаковский поручик ҫавӑра-ҫавӑра илчӗ — самаях иккӗленчӗклӗ этем, шулер тесен те юрамалласкер.
Больше всех овладел беседой поручик Арчаковский — личность довольно темная, едва ли не шулер.

VIII // Антал Назул. Куприн, Александр Иванович. Тытӑҫу: повеҫсем; вырӑсларан Антал Назул куҫарнӑ. — Шупашкар: Чӑваш кӗнеке издательстви, 1978. — 144–392 с.

Ҫак темиҫе ҫеккунтра этем чеелӗхӗн, юла юппин те мӗнпур пытарнин пӗтӗм чикки-чӑрмавӗ уҫӑлса, сарӑлса кайрӗ тейӗн, вӗсем пӗр-пӗрин чунӗсенче мӗн пуррине ирӗккӗнех вулама пултарчӗҫ.
В эти несколько секунд между ними точно раздвинулись все преграды человеческой хитрости, притворства и непроницаемости, и они свободно читали в душах друг у друга.

V // Антал Назул. Куприн, Александр Иванович. Тытӑҫу: повеҫсем; вырӑсларан Антал Назул куҫарнӑ. — Шупашкар: Чӑваш кӗнеке издательстви, 1978. — 144–392 с.

Ромашов, тӑванӑм, эхер те чӗрчунсем, тӗслӗхрен, йытӑсем, этем чӗлхине ӑнланма пултараяс пулсассӑн та, вӗсенчен пӗри ӗнер Дица итлесе пӑхнӑ пулсассӑн, туршӑн та, намӑсланнипе вӑл пӳлӗмренех тухса кайнӑ пулӗччӗ.
Ромашов, дорогой мой, если бы животные, например собаки, обладали даром понимания человеческой речи и если бы одна из них услышала вчера Дица, ей-богу, она ушла бы из комнаты от стыда.

«Тӗлӗнмелле, ара, — хӑйпе хӑй калаҫрӗ Ромашов, — ӑҫта-тӑр вуланӑччӗ эпӗ этем пӗр ҫеккунт та шутламасӑр тӑма пултараймасть.
«Вот странно, — говорил про себя Ромашов, — где-то я читал, что человек не может ни одной секунды не думать.

III // Антал Назул. Куприн, Александр Иванович. Тытӑҫу: повеҫсем; вырӑсларан Антал Назул куҫарнӑ. — Шупашкар: Чӑваш кӗнеке издательстви, 1978. — 144–392 с.

Ун ҫине паян шӑп та шай хӑй хӑш чухне ҫак чӗмсӗр кунтеленсем ҫине кӑвакарнӑ пекех кӑшкӑрчӗ, ҫакӑ вара пуринчен ытла мӑшкӑллӑ, чуна каскалантарса ыраттарать, мӗншӗн тесен вӑл пурнӑҫри вырӑнсен уйрӑмлӑхне пӗтерсе хурать, унӑн офицер чыс-хисеплӗхне хӑй шутланӑ пек каласан, этем тивӗҫлӗхне чакарать.
Всего больнее было для него то, что на него кричали совсем точно так же, как и он иногда кричал на этих молчаливых свидетелей его сегодняшнего позора, и в этом сознании было что-то уничтожавшее разницу положений, что-то принижавшее его офицерское и, как он думал, человеческое достоинство.

II // Антал Назул. Куприн, Александр Иванович. Тытӑҫу: повеҫсем; вырӑсларан Антал Назул куҫарнӑ. — Шупашкар: Чӑваш кӗнеке издательстви, 1978. — 144–392 с.

Мӗншӗн тесен Билл Аткинс — чи тискер те усал пират, намӑссӑр этем.
Потому что Билл Аткинс, закоренелый пират и разбойник.

Ҫирӗм ҫиччӗмӗш сыпӑк // Василий Хударсем. Даниэл Дефо. Робинзон Крузо тинӗс ҫулҫӳревҫин пурнӑҫӗ тата вӑл курнӑ тӗлӗнмелле мыскарасем: роман; Василий Долгов куҫарнӑ. — Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1970. — 5–280 с.

Страницăсем:

Corpus of the Chuvash language

Шырав

Шырав ĕçĕ:

Menu

Statistics