Шырав

Шырав ĕçĕ:

туйӑнать (тĕпĕ: туйӑн) more information about the word form can be found here.

Ҫав вӑхӑтранпа Ефим яланах ашшӗ ҫинчен шухӑшлать, ӳкӗнсе ӑшне ҫунтарать, ҫакӑ вара унӑн ахаль те йывӑр та хурлӑхлӑ пурнӑҫне тата ытларах йывӑрлантарнӑ пек туйӑнать.
С той поры Ефим постоянно думал об отце, внутренне казнился перед ним, и это до крайности осложняло его жизнь, и без того, как думалось, канительную и грустную.

II // Михаил Рубцов. Бубеннов, Михаил Семёнович. Шурӑ хурӑн: роман; иккӗмӗш кӗнеке; вырӑсларан Михаил Рубцов куҫарнӑ. — Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1954. — 363 с.

Вӑхӑтсӑр килсе ҫитнӗ хӗл ҫӗр ҫинчи чӗрчунсене вӗлерсе юр айне пытарнӑн туйӑнать.
Казалось, неурочная зима похоронила под снегами всякую жизнь на земле.

I // Михаил Рубцов. Бубеннов, Михаил Семёнович. Шурӑ хурӑн: роман; иккӗмӗш кӗнеке; вырӑсларан Михаил Рубцов куҫарнӑ. — Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1954. — 363 с.

Санӑн урамсемпе площадьсенче яланхи пекех шавлӑ та савӑнӑҫлӑ ҫынсем нумай, заводсен мӑрйисем те хальчченхи пекех хура тӗтӗмпе мӑкӑрланаҫҫӗ; шӑрӑхпа тата шинасемпе пусӑрӑнса хӗрнӗ асфальт ҫаплах ҫуталса выртать, милиционер-регулировщик аллине ҫӗкленӗ вырӑнта машинӑсем черете тӑраҫҫӗ — тормозсем хурлӑхлӑн йынӑшаҫҫӗ, моторсем пӗр харӑс кӗрлеҫҫӗ; светофорсен хӗрлӗ те сарӑ куҫӗсем ҫаплах мӑчлаттарса илеҫҫӗ; метро станцисем умӗнче ҫынсем ҫаплах хӗвӗшеҫҫӗ; тума пуҫланӑ ҫуртсен стенисем карлӑксем витӗр ҫаплах хӗрелсе курӑнаҫҫӗ, вӗсен тӑрринче ҫӗклемелли крансен сӑмсисем йывӑррӑн сулланса тӑраҫҫӗ; шыв урлӑ каҫмалли кӗперсем ҫаплах тӗксӗмӗн курӑнса выртаҫҫӗ, вӗсем тӑрӑх татти-сыпписӗр ҫынсен ушкӑнӗсем, машинасем пыраҫҫӗ, — инҫетрен пӑхсан, кӗпер кӑткӑ сукмакӗ пекех туйӑнать; шӑпах пирвайхи хут килнӗ чухнехи пекех, Сергее ҫав тери пысӑк хула пӗр вырӑнта тӑман пек, анлӑ вырӑс ҫӗршывӗ тӑрӑх пӗр тикӗс утӑмпа утса пынӑн туйӑнать.
На твоих улицах и площадях как всегда шумно и много радостных людей, заводские трубы как и до этого выбрасывают черный столб дыма; все также блестит разогретый жарой и от давления шин асфальт, в месте, где стоит с поднятой рукой милиционер-регулировщик машины встают в очередь — тормоза натужно ноют, моторы шумят одним ревом; красные и желтые глаза светофоров все также мигают; около станций метро все также копошится народ; сквозь ограды краснеют стены возводимых домов, на их вершинах носы подъемных кранов туго раскачиваются; все также темным выглядят мосты, перекинутые через реку, по ним бесконечным потоком идут группы людей, едут машины — если смотреть издали, мост кажется муравьиной тропой; Сергею казалось, как это выглядело при первом посещении, что такой огромный город не стоит на месте, а ровным размеренным шагом шагает по бескрайней русской стране.

XVIII // Александр Яндаш. Бабаевский, Семен Петрович. Ҫӗр ҫинчи ҫутӑсем: роман; вырӑсларан Исаак Никифоров куҫарнӑ. — Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1952. — 7–514 с.

Унта симӗс талкишне ҫурмаран касса юханшыв кукӑр-макӑррӑн юхса выртать, хӗвел ҫинче унӑн ҫийӗ ирӗлтернӗ кантӑк пек йӑлтӑртатать; мӗнле шыв вӑл, ӑҫталла юхать вӑл — ӑнланма ҫук; Иринӑна вӑл Кубань пек туйӑнать, — авӑ темле станицӑн ҫурчӗсем ҫыран тӑрӑх сапаланса выртаҫҫӗ, тен вӑл Усть-Невински?
Там, разрезая зеленый плющ кустарника, изгибалась и петляла река, и под солнцем блеск ее напоминал расплавленное стекло; что за река и куда она текла, нельзя было понять; Ирине казалось, что это была Кубань — вот и домики какой-то станицы, рассыпаны по берегу, может, это Усть-Невинская?

XVII // Александр Яндаш. Бабаевский, Семен Петрович. Ҫӗр ҫинчи ҫутӑсем: роман; вырӑсларан Исаак Никифоров куҫарнӑ. — Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1952. — 7–514 с.

«Нимӗн чухлӗ те хӑрушӑ мар, анчах ӑшра темскер сивӗннӗ пек туйӑнать кӑна», — кулса шутларӗ вӑл, пӑтасем ҫапса тултарнӑ сарлака ҫуната курса…
«И ни чуточки не страшно, а только что-то внутри холодеет», — подумала она, увидев широкое крыло, усыпанное мелкими точечками заклепок…

Хӑйне юмахри пек туякан Ирина чемодансем патӗнче тӑрать, вӑл мӗн курни уншӑн пурте ҫӗнӗ те пулма пултарайман пек туйӑнать.
Ирина стояла возле чемодана, и все, что она видела, казалось ей и новым и необычным.

Урама кӑвак кӗпеллӗ, пуҫне хӗрлӗ тӑрӑллӑ ҫӗлӗк тӑхӑннӑ Прохор тухать те, ӑна пурте харӑсах асӑрхаҫҫӗ, вӑл пурне те хӳхӗм тумланнӑ маттур каччӑ пек туйӑнать — халь тесен халех хӗр патне илсе кай…
Появился на улице Прохор в синей рубашке, в шапке с красным верхом, и все его сразу заметили, и всем он кажется таким разнаряженным да молодецким парубком, что хоть веди к невесте…

XVI // Александр Яндаш. Бабаевский, Семен Петрович. Ҫӗр ҫинчи ҫутӑсем: роман; вырӑсларан Исаак Никифоров куҫарнӑ. — Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1952. — 7–514 с.

Вӑрӑм та хытанкаскер, курпунтарахскер, вӑл халь анчах хиртен килнӗ кӗтӳҫӗ пек туйӑнать: ҫакӑн пек туйӑнни унӑн шӑмӑллӑрах, пӗркеленчӗклӗ, табак тӗтӗмӗпе сарӑхнӑ пӗтӗрӗнчӗк уссиллӗ, пӗтӗм ҫамка урлӑ тӑсӑлса выртакан ҫӑмламас куҫхаршиллӗ питӗнче уйрӑмах уҫӑмлӑн палӑрать.
Высокого роста, сухой и согнутый в плечах, — казалось, это стоял пастух, только что пришедший с поля: это сходство особенно четко выступало и в его лице, скуластом, с крупными морщинами, и в подрезанных скобкой, усах, желтых от табака, и в густых, через весь лоб бровях.

Халӗ акӑ, ун умӗнче чемодан ларнӑ чухне, унта япаласем хумалла тата тухса кайма лайӑх хатӗрленмелле чухне вӑл ытлашши пӑлханнипе ӑна пӗр вӑхӑтрах савӑнӑҫлӑ та, кичем те тата темле хӑрушӑ та туйӑнать.
Теперь же, когда перед нею лежал чемодан и нужно было укладывать вещи и всерьез готовиться к отъезду, она переживала такое волнение, что ей было одновременно и весело, и грустно, и даже боязно.

Шофер вӗсем кӑтартни-суллани ҫине пачах та ҫаврӑнса пӑхман пек туйӑнать; «эмка» каялла чакса сулӑм илчӗ, — шофер машинӑна чупса пынӑ ҫӗртех шыва кӗртесшӗн пулчӗ пулмалла, — анчах темӗн каллех шыв хӗрне ҫитсен тапах чарӑнчӗ.
Шофер, казалось, не обращал никакого внимания на их жесты и взмахи: «эмка» отбежала назад и разогналась — очевидно, шофер хотел с разбегу заехать в реку, — но почему-то опять у самой воды затормозила.

XV // Александр Яндаш. Бабаевский, Семен Петрович. Ҫӗр ҫинчи ҫутӑсем: роман; вырӑсларан Исаак Никифоров куҫарнӑ. — Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1952. — 7–514 с.

— Йӗркеллӗ пулса пынӑ пек туйӑнать, — терӗ Костя, ҫемҫе ҫӳҫне мӑнаҫлӑн силлесе.
— Будто бы идет нормально, — сказал Костя, тряхнув чубом.

XIV // Александр Яндаш. Бабаевский, Семен Петрович. Ҫӗр ҫинчи ҫутӑсем: роман; вырӑсларан Исаак Никифоров куҫарнӑ. — Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1952. — 7–514 с.

— Теори енӗпе илсен, пулассӑн туйӑнать.
— Теоретически опять вроде как бы и получается.

XII // Александр Яндаш. Бабаевский, Семен Петрович. Ҫӗр ҫинчи ҫутӑсем: роман; вырӑсларан Исаак Никифоров куҫарнӑ. — Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1952. — 7–514 с.

Локомобиль ытла та кивелнӗскер, хӑйӗн нумай ҫулсем хушшинчи пурнӑҫӗнче вӑл ватӑлма тата халран кайма ӗлкӗрнӗ пек туйӑнать: унӑн пӗтӗм ӳт-пӳне шыҫӑсем, кӑвакарнӑ паллӑсем хупласа илнӗ; пур ҫӗрте те кивӗ саплӑксем, шӑтӑк-путӑксем, тутӑхнӑ вырӑнсем, пӗр пӑхӑр шӑхличне кӑна ҫав тери якатса тасатнӑ та, вӑл хӗвел ҫинче чӗлхем пек ялкӑшать.
Локомобиль был очень стар, и казалось, что за свою долгую жизнь он износился и измучился: все его тело покрылось синяками и подтеками; всюду лежали застаревшие латки, рубцы и шрамы, конопатые следы от ржавчины, и только один медный свисток был так начищен, что пламенем горел на солнце.

Вӑл лӑпкӑн утни те, ҫынсем ҫине хӑйӗн пысӑк куҫӗсемпе мӑнаҫлӑ пӑхни те, сӑн-питне мухтанчӑкла тытни те ҫапла каланӑн туйӑнать: «Эпӗ «Красный кавалерист» аслӑ бухгалтерӗ — ҫакна яланах асра тытмалла, эпӗ ҫакӑн пек ир-ирех килтӗм пулсан, апла эпӗ хамӑн тивӗҫе пурнӑҫлӑп…»
И его спокойная походка, и самоуверенный взгляд крупных глаз, и подчеркнуто гордое выражение лица как бы говорили: «Я главный бухгалтер «Красного кавалериста» — это надо всегда помнить, и если я пришел в такое раннее утро, значит, я исполняю свой долг…»

XI // Александр Яндаш. Бабаевский, Семен Петрович. Ҫӗр ҫинчи ҫутӑсем: роман; вырӑсларан Исаак Никифоров куҫарнӑ. — Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1952. — 7–514 с.

Мана ҫапла пек туйӑнать…
Я так вижу…

X // Александр Яндаш. Бабаевский, Семен Петрович. Ҫӗр ҫинчи ҫутӑсем: роман; вырӑсларан Исаак Никифоров куҫарнӑ. — Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1952. — 7–514 с.

Ҫӗртме пусси тӑрӑх ҫӳрекен гусеничнӑй тракторсем прожекторсемпе ҫутатаҫҫӗ, вӗсем шывра чупса ҫӳрекен катерсем пекех туйӑнаҫҫӗ, вара вӑйлӑн та пӗр тикӗс кӗрлекен моторсен шавӗ ҫыран хӗррине киле-киле пӗрӗннӗн туйӑнать — ҫаксем вӗсем пурте ҫӗртме пуссине татах та залив евӗрлӗ туса кӑтартаҫҫӗ.
Сходство это дополнялось еще и тем, что по парáм ходили гусеничные тракторы с прожекторами, а казалось же, будто водную гладь бороздили катера и на берег долетал мощный и хорошо слаженный хор моторов.

IX // Александр Яндаш. Бабаевский, Семен Петрович. Ҫӗр ҫинчи ҫутӑсем: роман; вырӑсларан Исаак Никифоров куҫарнӑ. — Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1952. — 7–514 с.

Халӗ тахҫанхи Кубань ҫеҫенхирӗ те темшӗн хитре пек туйӑнать, вӑл хальчченхи пек ытла анлӑ мар, кичем те мар.
Теперь и степь, та же самая кубанская степь, кажется уютней, и не такой просторной, и не такой сумрачной, какой мы знали ее раньше.

— Ну, халӗ мӗнле пек туйӑнать? — ыйтрӗ вӑл шӑппӑн.
— Ну, как ты себя теперь чувствуешь? — спросила тихо.

V // Александр Яндаш. Бабаевский, Семен Петрович. Ҫӗр ҫинчи ҫутӑсем: роман; вырӑсларан Исаак Никифоров куҫарнӑ. — Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1952. — 7–514 с.

Урапа яланах ҫакӑн пек ярӑннӑн, лаша та пӗрмаях ҫапла пуҫҫапнӑн туйӑнать; кустӑрмисем яланах ҫакӑн пек кӗрлемесӗр чӑштӑртатса пынӑн, сывлӑшра шӑнасем пӑнчӑ пек вӗҫе-вӗҫе иртнӗн туйӑнать; ҫеҫенхир пур чухне те тӗрлӗ тӗслӗ пулнӑ тата чечеклӗ тумтир тӑхӑннӑ пек туйӑнать, — йӗри-тавра мӗнпурри пурте яланхи пекех темелле, анчах Татьянӑн чӗринче темшӗн хальчченхи пек лӑпкӑлӑх ҫук.
Кажется, всегда вот так покачивался шарабан и отбивал поклоны конь; кажется, постоянно вот так не гремели, а только шуршали колеса и в воздухе точечками рябели шмели; кажется, всякий раз степь радовала взгляд пестротой красок и цветистым нарядом, — все вокруг казалось обыденным и привычным, а только на сердце у Татьяны сегодня было неспокойно.

Унта хӗвелҫаврӑнӑшсем ӳсеҫҫӗ; астӑвать Татьяна: кунта вӑл ҫуркунне ҫеҫ килнӗччӗ-ха, вӗсене мӗнле апат памаллине хӗрарӑмсене кӑтартса панӑччӗ, — халӗ, авӑ, хӗвелҫаврӑнӑшсем ҫын ҫӳллӗш ӳснӗ, вӗсем пысӑк пуҫланса, чечекленсе кайнине, аякран пӑхсан, симӗс ҫулҫӑ ҫине хурт пылӗ сапнӑ пекех туйӑнать.
Там росли подсолнухи, помнится, еще весной Татьяна приезжала сюда и показывала женщинам, как применять подкормку, — теперь же подсолнухи поднялись в рост человека и так пышно и сочно расцвели, что издали казалось, будто по зеленой листве разлит пчелиный мед.

Страницăсем:

Corpus of the Chuvash language

Шырав

Шырав ĕçĕ:

Menu

Statistics