Шырав

Шырав ĕçĕ:

тен the word is in our database.

тен (тĕпĕ: тен) more information about the word form can be found here.

«Нимӗн те пӗтмен-ха, — тесе каланӑн туйӑнчӗ мана ҫӑк ватӑ буксир хӑйӗн ҫамрӑк та чипер капитанӗпе пӗрле. — Кам пӗлет, тен санӑнах ҫав страницӑна уҫса вуламашкӑн тӳрӗ килӗ».
«Ещё ничего не кончилось, — как будто сказал мне этот старый буксир с таким румяным, молодым капитаном. — Кто знает, может быть, придёт время, когда тебе удастся открыть и прочитать эту страницу».

Иккӗмӗш сыпӑк // Валентин Урташ, Илпек Микулайӗ. Вениамин Каверин. Икӗ капитан. Валентин Урташпа Николай Илпек куҫарнӑ. Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1951

Тен пианино ҫинчи кӗленче калпак айӗнче ларакан тӗрлесе ҫӗлетнӗ пуканесем пуррипе ҫавӑн пек шухӑш кӗчӗ пуль мана, е урайӗпе сентрисем ҫинче темӗн чухлӗ кӗнекесем пуррипе пуль, е хама кӗтсе илнӗ хуҫи, ҫаплипех, ҫухине ярханах янӑ кӗпе вӗҫҫӗн ҫӑмламас кӑкӑрне кӑтартса тӑнипе пуль.
Может быть, художественно сшитые куклы, стоявшие на пианино под стеклянными колпаками, внушили мне эту мысль, или множество книг на полу и на полках, или сам хозяин, встретивший меня попросту, в рубахе, под распахнувшимся воротом которой была видна полная волосатая грудь.

Вунпиллӗкмӗш сыпӑк // Валентин Урташ, Илпек Микулайӗ. Вениамин Каверин. Икӗ капитан. Валентин Урташпа Николай Илпек куҫарнӑ. Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1951

Кам пӗлет, тен ун чухнех тухнӑ пулсан эпӗ хальхинчен шет сывлӑхлӑрах та пулнӑ пулӑттӑм, ҫӑлса хӑварнӑ пулӑттӑм хамӑн Катьӑна.
и кто знает, быть может, вышел бы здоровее, чем сейчас, и нашёл бы, спас мою Катю.

Кам пӗлет, тен вӑлах йывӑр кунсенче Катьӑна пулӑшса тӑнӑ пуль?
Кто знает, может быть, в трудные дни он поддерживал Катю?

Вунтӑваттӑмӗш сыпӑк // Валентин Урташ, Илпек Микулайӗ. Вениамин Каверин. Икӗ капитан. Валентин Урташпа Николай Илпек куҫарнӑ. Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1951

Катя кайнӑ пулӗ тен?
Может, уехала?

— Доктор, тен эсир Розалия Наумовнӑна та паллаттӑрччӗ пуль?
— Может быть, вы знали и Розалию Наумовну, доктор?

Анчах тинех акӑ, Катьӑпа иксӗмӗр те пӗр хуларах пулнине пӗле-тӑркачӑ, шухӑшласа илнипе ҫеҫ ҫирӗм хут сывлӑш ҫавӑрса илмелле те, кӗтмешкӗн чӑтса тӑма май пур-и, тен вӑл шӑпах ҫак самантра акӑ… пӗлместӗп ӗнтӗ хама мӗн кӗтнине — чирлӗ пуль, вилес пек выртать пуль.
Но разве мог я ждать, если должен был уже двадцать раз переводить дыхание при одной мысли, что мы с Катей наконец в одном городе, что, может быть, она в эту минуту… не знаю что — ждёт меня, больна, умирает.

Тен манӑн хама гарнизон комиссине яма ыйтмаллаччӗ пулӗ?
Может быть, я должен был потребовать, чтобы меня направили в гарнизонную комиссию?

Вунвиҫҫӗмӗш сыпӑк // Валентин Урташ, Илпек Микулайӗ. Вениамин Каверин. Икӗ капитан. Валентин Урташпа Николай Илпек куҫарнӑ. Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1951

Тен вӗсене ӳкӗте кӗртме тӑрӑшмаллаччӗ — шӑмӑ ҫеҫ тӑрса юлнӑ эсрелӗ карчӑка, ман аяк пӗрчи ҫинче темле пытару маршӗ каласа тухнӑскере, е ҫав хулӑнламаса, вӑл вӗт эпӗ урӑх вӗҫеймӗп тесе каларӗ?
Может быть, нужно было убеждать их — эту старую ведьму с её костяшками, сыгравшую на моих рёбрах нечто вроде похоронного марша? Этого толстяка, который и промолчал и сказал о том, что я не буду больше летать?

Доктор ҫакна тен куҫӑмран пӑхсах уйӑрса илчӗ пуль, мӗншӗн тесен, вӑл аллине перо тытсан та хӑй шухӑшне татса пама хӑяймасӑр мана комисси председательне, шӑмӑ авӑрлӑ куҫлӑх тӑхӑннӑскере, лутра та хуланламас врача пӑхтарасшӑн пулчӗ; лешӗ вара пикенсех, ман аяк пӗрчисене, хул лапаткине пӳрнепе ҫеҫ те мар, пӗчӗк мӑлатукпа шаккаса тухма пуҫларӗ.
Должно быть, докторша прочитала её в моих глазах, потому что, уже взяв в руки перо, не решилась, однако, написать заключение, а передала меня председателю комиссии, низенькому толстому врачу в роговых очках, и тот тотчас же принялся энергично выстукивать меня по рёбрам, по лопаткам, но не пальцами, а маленьким молотком.

Вӗсем ҫынна хисеплесе, пурин ҫине те пӗр тан пӑхма тӑрӑшнипе, романсенчи чи лайӑх мӑшӑрсене асилтерекен ҫынсем пек пурӑннипе-и, тен, ыттисем вӗсем ҫине темле иккӗленерех пӑхатчӗҫ, юратсах та каймастчӗҫ пулас.
И, может быть, именно потому, что они были такие вежливые, со всеми одинаково ровные и напоминавшие прекрасную пару из какого-нибудь романа, к ним относились недоверчиво и, в общем, довольно плохо.

Вуниккӗмӗш сыпӑк // Валентин Урташ, Илпек Микулайӗ. Вениамин Каверин. Икӗ капитан. Валентин Урташпа Николай Илпек куҫарнӑ. Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1951

Ҫук, ку юрату пулман, вӑл, турӑ пӗлет-и, темле арпашӑннӑ шухӑш, мӑшкӑл чӑтса ирттернӗ мӑнкӑмӑллӑхпа ӑмсану пӑтрашни ҫеҫ, тен ҫак йӗксӗкӗн кичем чунӗ ҫав юратуран услам курасшӑн тӑрӑшни те пуртӑр-ха, ҫаплах пулӗ, тетӗп эпӗ.
Нет, то была не любовь, а какое-то, бог весть, сложное, запутанное чувство, в котором оскорблённое самолюбие мешалось со страстью и, возможно, участвовал даже расчёт, от которого (я в этом уверен) никогда не была свободна эта скучная душа подлеца.

Вунпӗрмӗш сыпӑк // Валентин Урташ, Илпек Микулайӗ. Вениамин Каверин. Икӗ капитан. Валентин Урташпа Николай Илпек куҫарнӑ. Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1951

Унта тен айӑпланаканни: — Ҫапла, эпӗ ӑна персе пӑрахасшӑнччӗ, — тейӗ.
На котором обвиняемый скажет: — Да, я хотел убить его.

Анчах тӗнчере тепӗр суд та пур-тӑр тен, вӑл мӗн калассине пур кӑмӑлтан та малтанах пӗлсе тӑрас ҫук-тӑр?
Но, быть может, есть на свете ещё один суд, приговор которого по всей совести нельзя предсказать заранее?

Тен вӑл хӑрах ҫыранлӑ ҫырма, горизонта ҫити шыв?
Река с одним берегом, вода до горизонта.