Шырав

Шырав ĕçĕ:

кӗнекесем (тĕпĕ: кӗнеке) more information about the word form can be found here.

— Кӗнекесем вуланипе пирӗн патӑрта ҫуркуннехи пекех, шалти рамӑсене кӑларсан, пирвайхи хут чӳречесем уҫса янӑ пекех пулса тӑчӗ, — терӗ пӗрре Ситанов.
— С книгами у нас стало как весной, когда зимние рамы выставят и первый раз окна на волю откроют, — сказал однажды Ситанов.

XIV. // Феодосия Ишетер. Горький М. Ҫынсем патӗнче: повесть. — Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1941. — 256 с.

Эпӗ тӑрӑшсах кӗнекесем вулама пуҫларӑм, вӗсене тупаттӑм та кашни каҫах тенӗ пек вулаттӑм.
Я стал усердно искать книг, находил их и почти каждый вечер читал.

— Кӗнекесем тӑрӑх — Пяткин, урамри пек каласан — Пакӑлти…
— По книгам Пяткин, а по-уличному Болтушок…

Пакӑлти Микиш // Леонид Агаков. Троепольский, Г. Н. (1905-1995). Вунҫиччӗмӗш Прохор тата ыттисем: (агроном ҫырса пынисем). [Л. Я. Агаков куҫарнӑ]. — Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1955. — 132 с. — 3–17 с.

Вӑн хлыстсен вӗрентекенӗ Данила пулнӑ, вӑл ӗнтӗ ни кивӗ кӗнекесем, ни ҫӗннисем те кирлӗ мар тесе шухӑшлама тапратнӑ та, вӗсене чӑпта ӑшне пуҫтарса, шыва яра панӑ!
Вон у хлыстов был наставник Данило, так он дошел до мысли, что-де ни старые, ни новые книги не нужны, собрал их в куль да — в воду!

XII. // Феодосия Ишетер. Горький М. Ҫынсем патӗнче: повесть. — Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1941. — 256 с.

Кӗнекесем вула, анчах асту — кӗнеки кӗнеке пултӑр, хӑвӑн пуҫ миммине те тапраттӑр!
Книги — читай, однако помни — книга книгой, а своим мозгом двигай!

Полиция, обыск, тӗрме, суд, Сибирь тенӗ сӑмахсем, ҫав вӗсем тӗншӗн хӗсӗрлени ҫинчен халлапланӑ чухне яланах янтӑракан сӑмахсем, ман чун ҫине вӗри кӑварсем пек пыра-пыра ӳкетчӗҫ, стариксене кӑмӑллассине те хӗрхенессине чӗртсе яратчӗҫ, хам вуланӑ кӗнекесем мана хӑйсем мӗн тӑвас тенине тӑвассишӗн пит хытӑ тӑракан ҫынсене хисеплеме, чун тӗреклӗхне хакла шутлама вӗрентрӗҫ.
Слова — полиция, обыск, тюрьма, суд, Сибирь, — слова, постоянно звучавшие в их беседах о гонении за веру, падали на душу мне горячими углями, разжигая симпатию и сочувствие к этим старикам; прочитанные книги научили меня уважать людей, упорных в достижении своих целей, ценить духовную стойкость.

Яланах тенӗ пек вӗсем авалхи кӗнекесем, иконӑсем, кадильницӑсем, темле чашӑсем сутма илсе пыратчӗҫ; хӑш чухне сутаканӗсене — йӑлӑм енчи карчӑка е старике ертсе килетчӗҫ.
Почти всегда они приносили продавать старинные книги, иконы, кадильницы, какие-то чаши; иногда приводили продавцов — старуху или старика из-за Волги.

Ҫав ҫынсем яланах пӗр-пӗрне хыттӑнах мӑшкӑллама тӑрӑшни ҫинчен эпӗ вуланӑ кӗнекесем ним те шарламастчӗҫ, ҫавӑ темле тӗлӗнмелле пекчӗ.
И было странно, что книги, прочитанные мною, молчат об этом постоянном, напряженном стремлении людей издеваться друг над другом.

Кӗнекесем мана эпӗ нумай япалана парӑнмалла мар туса хучӗҫ: епле юратса асап тӳссе пурӑннисене пӗлнӗ ҫӗртех публичнӑй ҫурта кайса кӗме пулмасть; пӗр пуслӑх аскӑнлӑхран йӗрӗнес килетчӗ, тутлӑн туйӑнакан ҫынсене хӗрхенес килетчӗ Рокамболь мана тӗреклӗ пулма, ӗҫ мӗнле пулса пынине парӑнмасӑр тӑма вӗрентетчӗ, Дюма геройӗсем хама-хам темле чаплӑ, пит пысӑк ӗҫ тунӑ ҫӗре парас килекен пулмашкӑн вӗрентетчӗҫ.
Книги сделали меня неуязвимым для многого: зная, как любят и страдают, нельзя идти в публичный дом; копеечный развратишко возбуждал отвращение к нему и жалость к людям, которым он был сладок; Рокамболь учил меня быть стойким, но поддаваться силе обстоятельств, герои Дюма внушали желание отдать себя какому-то важному, великому делу.

XI. // Феодосия Ишетер. Горький М. Ҫынсем патӗнче: повесть. — Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1941. — 256 с.

Вӑл кӗнекесем каланинчен лӑпкӑраххӑн калатчӗ, — кӗнекесенче эпӗ час-часах писателӗн кӑмӑлне, вӑл ҫиленнине, савӑннине, вӑл хуйхӑрнине, мӑшкӑлласа кулнине илтеттӗм.
Он говорил более спокойно, чем книги, — в книгах я часто слышал чувство писателя, его гнев, радость, его печаль, насмешку.

Ҫав кӗнекесем ман чуна чухӑн та йӳҫӗ пурӑнӑҫран тӑрса юлнӑ тасамарлӑхран ҫуса тасатрӗҫ: эпӗ лайӑх кӗнеке вӑл мӗн иккенне тулса илтӗм, вӑл маншӑн пит кирлине те ӑнлантӑм.
Эти книги вымыли мне душу, очистив её от шелухи впечатлений нищей и горькой действительности; я почувствовал, что такое хорошая книга, и понял её необходимость для меня.

X. // Феодосия Ишетер. Горький М. Ҫынсем патӗнче: повесть. — Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1941. — 256 с.

Праҫниксенче, хуҫасем собора кӑнтӑрлахи кӗлле кайсан, эпӗ ун патне ирпе пыраттӑм, вӑл мана спальняна хӑй патне чӗнетчӗ, эпӗ ылттӑн тӗслӗрех пурҫӑнпа тытнӑ пӗчӗк кресла ҫине лараттӑм, хӗрачи ман умма улӑхса ларатчӗ, эпӗ амӑшне хам вуланӑ кӗнекесем ҫинчен каласа кӑтартаттӑм.
По праздникам, когда хозяева уходили в собор к поздней обедне, я приходил к ней утром; она звала меня в спальню к себе, я садился на маленькое, обитое золотистым шёлком кресло, девочка влезала мне на колени, я рассказывал матери о прочитанных книгах.

Дама ман умра татах ӳссе ҫӳлелле хӑпарса карӗ, — вӑт мӗнле кӗнекесем вулать вӑл!
Дама ещё выше выросла в моих глазах, — вот какие книги читает она!

Эпӗ сана кӗнекесем парса тӑрӑп, анчах халь манӑн ҫук-ха…
Я стану давать тебе книги, но сейчас у меня нет…

Мӗнле кӗнекесем вуланӑ вара эсӗ?
Какие же книги ты читал?

Поль Феваль романӗсене сӗнсе: — Акӑ аван кӗнекесем, — тетчӗ, анчах эпӗ ӗнтӗ вӗсене хама хытаркаласа ҫеҫ вулаттӑм.
— Вот хорошая книга, — говорила она, Поль Феваля, но я читал их уже с напряжением.

IX. // Феодосия Ишетер. Горький М. Ҫынсем патӗнче: повесть. — Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1941. — 256 с.

Эпӗ малтан вуласа тухнӑ кӗнекесем Гонкурсӑр пуҫне пурте ҫынсене, ман хуҫасем пекех, пит кӑшкӑрашса, хытӑ тиркетчӗҫ, час-часах вӗсем айӑплӑ ҫынна савса пӑхмалла, ырӑ ӗҫсем тӑваканнисем ҫине тарӑхса каймалла тӑватчӗҫ.
Все ранее прочитанные мною книги, кроме Гонкура, судили людей так же строго и крикливо, как мои хозяева, очень часто они вызывали симпатию к преступнику и чувство досады на добродетельных людей.

Ӑраснах ҫакӑ паллӑ: усал ӗҫсем тӑвакан ҫынсем ҫинчен, ӗмӗтсӗр ҫынсемпе ирсӗр усаллисем ҫинчен каласа кӑтартнӑ чух, кӗнекесем вӗсенче ҫав эпӗ пит лайӑх пӗлекен, эпӗ пит час-часах асӑрханӑ, темле ӑнланмалла мар хаярлӑх пуррине, ҫав ҫынтан мӑшкӑлласа кулма туртӑну шуррине кӑтартса памаҫҫӗ.
Особенно заметно, что, рассказывая о злодеях, людях жадных и подлых, книги не показывают в них той необъяснимой жестокости, того стремления издеваться над человеком, которое так знакомо мне, так часто наблюдалось мною.

Пӗтӗмпе илсен, кӗнекесем каласа кӑтартнӑ тӑрӑх, ют ҫӗршывсенчи мӗнпур пурӑнӑҫ та эпӗ пӗлсе тӑракан пурӑнӑҫран ҫӑмӑлтарах, лайӑхрах: ют ҫӗршывсенче ҫавӑн пек час-часах тата тискеррӗн ҫапӑҫмаҫҫӗ, Вятка салтакӗнчен мӑшкӑлласа кулнӑ пек, ҫынна ҫав тери асаплантарса, мӑшкӑлласа кулмаҫҫӗ, ватӑ хуҫа арӑмӗ турра кӗл тунӑ пек, ҫав тери хаяррӑн турра кӗл тумаҫҫӗ.
Вообще вся жизнь за границей, как рассказывают о ней книги, интереснее, легче, лучше той жизни, которую я знаю: за границею не дерутся так часто и зверски, не издеваются так мучительно над человеком, как издевались над вятским солдатом, не молятся богу так яростно, как молится старая хозяйка.

Хӑйсем ҫинчен жалоба паманшӑн вӗсем пит кӑмӑллӑ пулнине эпӗ сисрӗм те ҫавӑнпа усӑ куртӑм: закройщик арӑмӗнчен кӗнекесем илмешкӗн ирӗк пама ыйтрӑм.
Я видел, как они довольны мною, что я отказался жаловаться на них, и воспользовался этим, испросив у них разрешения брать книги у закройщицы.

Страницăсем:

Corpus of the Chuvash language

Шырав

Шырав ĕçĕ:

Menu

Statistics