Шырав

Шырав ĕçĕ:

анакан (тĕпĕ: ан) more information about the word form can be found here.

Вӗсем ту ҫинчен васкаса анакан нимӗҫ салтакне курчӗҫ.
Они увидели поспешно спускавшегося с горы немецкого солдата.

Ҫиччӗмӗш сыпӑк // Тани Юн. Лев Кассиль. Кӗҫӗн ывӑл урамӗ: повесть. Тани Юн куҫарнӑ. Шупашкар: Чӑваш АССР Государство Издательстви, 1953.

Чи аялти, ҫӗр айнелле утмӑл метр анакан шахта горизонтӗнче Корнилов политрук тир пекки турӗ.
На самом нижнем горизонте шахт, на глубине шестидесяти метров, политрук Корнилов устроил нечто вроде тира.

Улттӑмӗш сыпӑк // Тани Юн. Лев Кассиль. Кӗҫӗн ывӑл урамӗ: повесть. Тани Юн куҫарнӑ. Шупашкар: Чӑваш АССР Государство Издательстви, 1953.

Ҫӗр ҫинчен кунта тайлӑк штольнӑсемпе ҫӳлтен аялалла анакан пусӑсем — шурфсем тӑрӑх килмелле.
С земли сюда вели наклонные штольни и вертикальные колодцы — шурфы.

Пиллӗкмӗш сыпӑк // Тани Юн. Лев Кассиль. Кӗҫӗн ывӑл урамӗ: повесть. Тани Юн куҫарнӑ. Шупашкар: Чӑваш АССР Государство Издательстви, 1953.

Володя, трибуна ҫинчен анакан оратор е пьедестал ҫинчен аннӑ статуя пек, пусма ҫинчен ҫав тери чаплӑн анчӗ.
И Володя так величественно сошел с лесенки, словно был оратором, спускавшимся с трибуны, либо статуей, сошедшей с пьедестала.

Виҫҫӗмӗш сыпӑк // Тани Юн. Лев Кассиль. Кӗҫӗн ывӑл урамӗ: повесть. Тани Юн куҫарнӑ. Шупашкар: Чӑваш АССР Государство Издательстви, 1953.

Вӑл тӳрех ҫак вырӑна, подъемник кӗлечӗ ялан хӑпарса анакан тӗлти тӗп ствол ҫинчи вышкӑна палларӗ.
Он сразу узнал это место я вышку над главным стволом, где ходила обычно клеть подъемника.

Кунтан витӗр курӑнакан тӗпсӗр пушӑ тӗнчене ура ярса пусса, тӗлӗкри пек, хула ҫийӗпе, тинӗс ҫийӗпе вӗҫсе, ҫавӑнта, инҫете, анакан хӗвелӗн ылттӑн ҫутӑ карса илнӗ пирки кӑшт ҫеҫ палӑракан Тамань хӗррине анас килет; унтан пӗлӗтелле кармашакан темиҫе тӑрӑллӑ Кавказ тӑвӗсем те инҫех мар.
Отсюда хотелось вступить в прозрачное бездонное пространство и поплыть, как во сне, над городом, над морем, перенестись туда, на далекий, полускрытый золотой стеной закатного света берег Тамани, за которым где-то уже близко вздымалось многоглавие Кавказа.

Ӗлӗк-авал Керчь хули пуҫлӑхӗ пулнӑ, паллӑ археолог Стемпковскин вилтӑпри ҫинчи чавсанайӑн сӑрӑ колоннисем анакан хӗвел ҫутипе кӗренленеҫҫӗ, вӗсем ҫине Керчь шкул ачисем тем те пер ҫырнисем те лайӑх курӑнаҫҫӗ; ачасем хушшинче тӗшмӗшлӗ йӑла ҫирӗпленнӗ: экзамен умӗн те, ун хыҫҫӑн та Митридат тӳпи ҫине хӑпарса анмалла пулнӑ.
Серые колонны часовни на могиле Стемпковского — знаменитого археолога, бывшего когда-то керченским градоначальником, — розовели от заката, и на них хорошо были видны всевозможные записи, сделанные керченскими школьниками, среди которых укоренилось поверье, что перед экзаменами и после них необходимо побывать на вершине Митридата.

Хӗвеланӑҫ енчи черепица витнӗ пӳрт ҫийӗсен тайлӑмӗсем, хуралтӑсемпе ҫуртсен стенисем, анакан хӗвелӗн сӗвек пайӑркисем ӳкнипе, асамҫӑ туйипе тӗртӗннӗ пек, бронза тӗслӗ курӑнаҫҫӗ.
Скаты черепичных крыш, грани домов и строений, обращенные к западу, бронзовели, тронутые, как волшебной палочкой, пологими лучами заходящего солнца.

Ачасене тӑвайккипе анакан шыв юххисем хӑвалаҫҫӗ.
Их нагоняли потоки, несшиеся по склону.

Ачасем йӗри-тавра кӑшкӑрса, сике-сике чупаҫҫӗ, анчах йӑваланса анакан аппарата тытса чарма хӑяймаҫҫӗ.
Мальчишки бежали вокруг, крича, подпрыгивая, но не решаясь задержать скатывающийся аппарат.

Халӗ ерипен пусма тӑрӑх анакан моряк ывӑлӗ Владимир Дубинин пек ҫакнашкал йывӑр инкеке хӑҫан та пулин лекнӗ-и эсӗ?
Был ли ты когда-нибудь в такой трудном положении, в каком находился сейчас медленно спускающийся по этой лестнице моряцкий сын Владимир Дубинин?..

Вӑл палуба ҫине тепӗр хут тухсан, мӑнтарӑн йӗс плашкасем ҫапнӑ, решеткеллӗ картлашкасем унӑн хӑвӑрт анакан пушмак кӗллисем айӗнче, купӑсҫӑ пӳрнисем айӗнче баян клапанӗсем выляннӑ пек, кӗскен те янӑравлӑн чӑнклатрӗҫ.
и решетчатые ступени парадного трапа, окованные медными плашками, прострекотали звонко и коротко под его быстрыми каблуками, словно клапаны баяна под пальцами гармониста.

Вӗсем чӗрҫи ҫинчен шуса анакан ачисене ҫавӑрса илеҫҫӗ, автобус тӑрӑх кусакан баулсене тытаҫҫӗ, шӳт тӑваҫҫӗ, анчах сӑмахӗсем, силленнӗ чух пырӗсенчен кулӑшла ӗклетсе, чӗтресе, темӗнле сиккеленчӗклӗн тухаҫҫӗ.
Они подхватывали слетавших с колен ребят, ловили катящиеся по автобусу баулы, перебрасывались шутками, причем слова вылетали у них из горла при толчках то смешным, то екающим, то дребезжащим звуком, словно вприпрыжку.

Иккӗмӗш сыпӑк // Тани Юн. Лев Кассиль. Кӗҫӗн ывӑл урамӗ: повесть. Тани Юн куҫарнӑ. Шупашкар: Чӑваш АССР Государство Издательстви, 1953.

Тусен тӗксӗмрех шурӑ хысакӗ, пӳрт тӑррисем урлӑ курӑнаканскер, ҫывӑхра пекех туйӑнать, анакан хӗвел ҫутинче вӑл кӗрентерех сӑнлӑ курӑнать.
Бело-матовый хребет гор, видневшийся из-за крыш, казался близок и розовел в лучах заходящего солнца.

XXXV // Иван Васильев, Григорий Краснов-Кӗҫӗнни. Толстой, Лев Николаевич. Казаксем: повесть; вырӑсларан И.С. Васильевпа Г.И. Краснов куҫарнӑ. — Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1956. — 3–136 с.

Каҫпа пӗтӗм халӑх, анакан хӗвел ҫутинче уяв тумӗпе ялтӑраса, урама тухрӗ.
Вечером весь народ, блестя на заходящем солнце праздничным нарядом, был на улице.

Акӑ эпӗ сана тата мӗн калатӑп, — пуҫне пӗшкӗртсе каларӗ Лукашка, — кирлӗ пулсан, манӑн кунак пур, Гирей-хан; тусем ҫинчен анакан ҫул патӗнче пытанса ларма чӗнет, пӗрле кайӑпӑр; эпӗ сан ҫинчен никама та пӗлтерес ҫук, санӑн вӗрентекенӳ пулӑп.
А вот еще я тебе скажу, — понизив голос, сказал Лукашка, — коли хочешь, мне кунак есть, Гирей-хан; звал на дорогу засесть, где из гор ездят, так вместе поедем: уж я тебя не выдам, твой мюрид буду.

XXII // Иван Васильев, Григорий Краснов-Кӗҫӗнни. Толстой, Лев Николаевич. Казаксем: повесть; вырӑсларан И.С. Васильевпа Г.И. Краснов куҫарнӑ. — Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1956. — 3–136 с.

Хирӗҫри ҫуртӑн хӑмӑшпа витнӗ чӑнкӑ ҫийӗ анакан хӗвелӗн ҫутинче йӑлтӑртатать.
Камышовая крутая крыша противоположного дома блестела в лучах спускающегося солнца.

XI // Иван Васильев, Григорий Краснов-Кӗҫӗнни. Толстой, Лев Николаевич. Казаксем: повесть; вырӑсларан И.С. Васильевпа Г.И. Краснов куҫарнӑ. — Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1956. — 3–136 с.

Шыв ҫийӗпе хура мӗлкесем тӑсӑлнӑ, казакӑн хӑнӑхнӑ куҫӗ вӗсене туран юхса анакан тымартуратсем тесе шутлать.
По поверхности воды тянулись черные тени, которые привычный глаз казака признавал за проносимые сверху коряги.

VIII // Иван Васильев, Григорий Краснов-Кӗҫӗнни. Толстой, Лев Николаевич. Казаксем: повесть; вырӑсларан И.С. Васильевпа Г.И. Краснов куҫарнӑ. — Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1956. — 3–136 с.

Ту ҫинчен кӗмсӗртетсе анакан чул катӑкӗн сасси ҫеҫ мана тӑна кӗртрӗ, ҫавӑн чухне ман пуҫа хӑрушӑ шухӑш пырса кӗчӗ: «Ҫуртӑм ҫине ту ишӗлсе ансан, ман япаласене, апат-ҫимӗҫе, кунта пурӑнма кирлӗ ытти мӗнпур япаласене те ту хупласа лартсан, манӑн мӗнле пурӑнас?»
В это время со страшным грохотом обвалился утес, ко мне вернулось сознание, и мне пришла в голову ужасная мысль: что будет со мной, если на мою палатку обрушится гора и навсегда похоронит мои вещи, мою провизию — все, без чего я не могу здесь прожить?

Тӑххӑрмӗш сыпӑк // Василий Хударсем. Даниэл Дефо. Робинзон Крузо тинӗс ҫулҫӳревҫин пурнӑҫӗ тата вӑл курнӑ тӗлӗнмелле мыскарасем: роман; Василий Долгов куҫарнӑ. — Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1970. — 5–280 с.

Каҫалапа вара ӑна анакан хӗвел ҫутатать.
А перед вечером его озаряло заходящее солнце.

Улттӑмӗш сыпӑк // Василий Хударсем. Даниэл Дефо. Робинзон Крузо тинӗс ҫулҫӳревҫин пурнӑҫӗ тата вӑл курнӑ тӗлӗнмелле мыскарасем: роман; Василий Долгов куҫарнӑ. — Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1970. — 5–280 с.

Страницăсем:

Corpus of the Chuvash language

Шырав

Шырав ĕçĕ:

Menu

Statistics