Шырав

Мунчо

Мунчо ӑна ҫавӑн пек темиҫе хут та тӑва-тӑва кӑтартсаччӗ.
Хотя Мунчо не впервые делал ему такие знаки.

Мунчо ӑна унччен те ҫапла юратса пӑхнине Бойчо асӑрханӑ та, анчах вӑл мӗншӗн ӑна ытла илешнине ниҫтан та тавҫӑрса илеймен.
Бойчо и раньше замечал, что Мунчо всегда смотрит на него пристально и с любовью, но не мог понять, чем объясняется столь сильная привязанность.

Ҫак самантра вӑл уҫнӑ алӑкран Мунчо тӑнине курах кайрӗ.
И в эту минуту он увидел, что у открытой двери кофейни стоит Мунчо.

Вӗсем иккӗш те пӗлмен-ҫке ҫавӑнта Мунчо кунсерен пырса тӗрӗксене ылханнипе чул пӑраха-пӑраха хӑварнине; таврари чулсене вӑл пӗтӗмпех пуҫтарса ҫав купа ҫине пыра-пыра пӑрахать.
Они не знали, что Мунчо каждый день ходит сюда и с проклятиями бросает камни на могилу турок, так что уже подобрал все камни, валявшиеся поблизости.

— Мӗншӗн кунта Мунчо хӑйне ытла ирӗк тыткалать?
— Почему это Мунчо здесь так разошелся?

Онбаши кӑштах пӑлхарла пӗлетчӗ, анчах Мунчо тытӑнчӑклӑн калаҫнипе нимӗн те ӑнланмарӗ.
Онбаши немного знал по-болгарски, по невнятных слов Мунчо не разобрал.

Мунчо ҫак хушӑра лӑпкӑн пӑхса тӑчӗ.
Все это время Мунчо спокойно стоял поодаль.

Игуменпа Бойчо ҫав Мунчо енне ҫаврӑнса та пӑхмарӗҫ, лешӗ, тем, пуҫне пӑркалать те туслӑн кулкалать.
Игумен и Бойчо не обращали внимания на Мунчо, а тот беспрерывно вертел головой и дружески улыбался.

Огнянова курсанах Мунчо ӑна куҫ сиктермесӗр пӑхать.
Завидев Огнянова, Мунчо уже не мог оторвать от него глаз.

Арманта икӗ тӗрӗке вӗлерсе вӗсен виллине шӑтӑка пытарние ӑнсӑртран ҫеҫ курма тӳрӗ килнӗ хыҫҫӑн Мунчо ҫак Огняновпа курнӑҫмассерен унран тӗлӗнет, ӑна пысӑк ҫын вырӑнне хурать, ҫав хушӑрах хӑрать те.
Оказавшись случайным свидетелем убийства двух турок на мельнице и погребения их трупов в яме, Мунчо стал испытывать к Огнянову благоговейное удивление и почтительный страх.

Мунчо ӑна ҫывӑх тусӗ пек хисеплет, хӑй унран хӑрать те, тӗлӗнет те, унӑн шухӑшсӑр сӑнарӗ темле кулнӑ пекрех курӑнать.
По тупому лицу помешанного блуждала какая-то странная усмешка, а в глазах отражались и дружелюбие, и страх, и удивление — чувства, которые Огнянов пробуждал в душе Мунчо.

Ҫав хушӑра ак вӗсем патнелле Мунчо вӑрттӑн ҫывхарчӗ те Огнянова тинкерсе пӑхма тытӑнчӗ.
Между тем к собеседникам незаметно подкрался Мунчо и, остановившись возле них, уставился на Огнянова.

Аякка ҫитсе чарӑннӑ Мунчо ҫӳлелле хӑра-хӑра пӑхать.
Мунчо, остановившись в отдалении, со страхом смотрел вверх.

Иртнӗ каҫхине ман патӑма Мунчо чупса пычӗ…
Нынче ночью Мунчо прибежал ко мне.

— Хӑҫантанпа ҫавӑн пек хӑравҫа тухнӑ-ха Мунчо?
— С каких это пор Мунчо стал таким пугливым?

Мунчо игумен хушнине илтсен, паҫӑрхинчен те ытларах пуҫне пӑркаларӗ, чарӑлнӑ куҫӗнче унӑн сехри хӑпни палӑрса тӑчӗ.
Выслушав приказание игумена, Мунчо пуще прежнего завертел головой, и в его выпученных глазах появилось выражение тупого страха.

Мунчо, пыр, Викентие чӗнсе кил, унсӑрӑн эп кула-кула вилсе те кайӑп.
Мунчо, ступай позови Викентия, не то я умру от смеха.

Мунчо та ҫавӑнтах.
Тут же стоял в Мунчо.