Corpus of the Chuvash language

Шырав

Шырав ĕçĕ:

Курбан (тĕпĕ: ) more information about the word form can be found here.
— Сима-гюль! — пӑшӑлтатать Курбан, манӑн пуҫӑма хӑйӗн хулпуҫҫийӗ ҫумне чӑмӑртать, тӑнлавран асӑрханса ачашлать.

— Сима-гюль! — шепчет Курбан, прижимает мою голову к своему плечу, аккуратно гладит висок.

27 сыпӑк // Митта Ваҫлейӗ. Лев Кассиль. Аслӑ хирӗҫтӑру. Митта Ваҫлейӗ куҫарнӑ. Шупашкар: Чӑвашгосиздат, 1950

Вара эп хампа ҫуммӑн лаша ҫинче Курбан иккенне пӗлтӗм.

И я узнаю совсем рядом с собой лицо старого Курбана.

27 сыпӑк // Митта Ваҫлейӗ. Лев Кассиль. Аслӑ хирӗҫтӑру. Митта Ваҫлейӗ куҫарнӑ. Шупашкар: Чӑвашгосиздат, 1950

Курбан ак мана темӗскер кӑшкӑрать, ҫӳлте лашасем тулхӑраҫҫӗ, тапӑртатаҫҫӗ.

Что-то кричит мне Курбан, и ржут, топочут сверху лошади.

27 сыпӑк // Митта Ваҫлейӗ. Лев Кассиль. Аслӑ хирӗҫтӑру. Митта Ваҫлейӗ куҫарнӑ. Шупашкар: Чӑвашгосиздат, 1950

Пурне те ӗлкӗрекен Курбан ҫийӗнчех мана, сывлӑш ҫавӑрма, пысӑк пиалӑпа сивӗтнӗ симӗс чей тыттарчӗ.

И Курбан почтительно подал мне в большой пиале холодный зеленый чай, чтобы я освежилась.

19 сыпӑк // Митта Ваҫлейӗ. Лев Кассиль. Аслӑ хирӗҫтӑру. Митта Ваҫлейӗ куҫарнӑ. Шупашкар: Чӑвашгосиздат, 1950

Унччен те пулмарӗ, вӑл таҫтан балалайка туртса кӑларчӗ, вӑр-вар ӗнерчӗ, унтан, Курбан вылякан мелодине тытса, хӗлӗхсене хӑй майлӑ, вырӑсла, ҫунтарма пуҫларӗ, ялан пӗр тонпа илтӗнекен дутар сассине, кӗвӗллӗн ытамла-ытамла, йӑлтах чӗртсе ячӗ.

Вытащил откуда-то балалайку, быстренько подстроил струны и, поймав тон мелодии, которую играл Курбан, пустился легко перебирать струны, по-своему, по-русски, разнообразя напевным перебором однотонное звучание двухструнного дутара.

19 сыпӑк // Митта Ваҫлейӗ. Лев Кассиль. Аслӑ хирӗҫтӑру. Митта Ваҫлейӗ куҫарнӑ. Шупашкар: Чӑвашгосиздат, 1950

Курбан юрласа ячӗ, ҫӳлӗ те пыр тӗлӗнчен килекен сасси ун, кӗтмен ҫӗртен тенӗ пек, хӑватлӑ пулчӗ.

И высоким курлыкающим голосом, который неожиданно оказался в запасе у этого крупного человека, он запел туркменскую песню.

19 сыпӑк // Митта Ваҫлейӗ. Лев Кассиль. Аслӑ хирӗҫтӑру. Митта Ваҫлейӗ куҫарнӑ. Шупашкар: Чӑвашгосиздат, 1950

Тепле пӗрре, каҫ пулсан, Курбан хӑйӗн дутарне тытрӗ.

Как-то вечером Курбан снял с нар свой дутар.

19 сыпӑк // Митта Ваҫлейӗ. Лев Кассиль. Аслӑ хирӗҫтӑру. Митта Ваҫлейӗ куҫарнӑ. Шупашкар: Чӑвашгосиздат, 1950

Вара — Курбан ҫӑлчӗ.

Курбан спас.

19 сыпӑк // Митта Ваҫлейӗ. Лев Кассиль. Аслӑ хирӗҫтӑру. Митта Ваҫлейӗ куҫарнӑ. Шупашкар: Чӑвашгосиздат, 1950

Вара мӗскӗн Курбан каллех халтан кайиччен шӑлне-ҫӑварне сӑтӑрма пуҫларӗ.

И бедный Курбан покорно, до изнеможения тер зубы щеткой.

19 сыпӑк // Митта Ваҫлейӗ. Лев Кассиль. Аслӑ хирӗҫтӑру. Митта Ваҫлейӗ куҫарнӑ. Шупашкар: Чӑвашгосиздат, 1950

— Пӑрах кив йӑлусене, Курбан.

— Оставь старые привычки, Курбан.

19 сыпӑк // Митта Ваҫлейӗ. Лев Кассиль. Аслӑ хирӗҫтӑру. Митта Ваҫлейӗ куҫарнӑ. Шупашкар: Чӑвашгосиздат, 1950

— Хисеплӗ хӗрӗм, — мана тем каласшӑн Курбан.

— Уважаемая девушка, — говорил Курбан, обращаясь ко мне.

19 сыпӑк // Митта Ваҫлейӗ. Лев Кассиль. Аслӑ хирӗҫтӑру. Митта Ваҫлейӗ куҫарнӑ. Шупашкар: Чӑвашгосиздат, 1950

— Ҫитет пуль ӗнтӗ, — щеткине ҫӑварӗнчен кӑларса, Амеда йӑл кулса ӳкӗтлет Курбан.

— Уже было довольно, — умоляюще глядя на Амеда, говорил Курбан.

19 сыпӑк // Митта Ваҫлейӗ. Лев Кассиль. Аслӑ хирӗҫтӑру. Митта Ваҫлейӗ куҫарнӑ. Шупашкар: Чӑвашгосиздат, 1950

Ирхине эп тата ҫакна куртӑм, Ватӑ Курбан, вагона уҫса хунӑ та пӗр аллипе алӑкран ярса тытнӑ, тепринпе.

Утром я видела, как старый Курбан, стоя у открытых дверей вагона, держась одной рукой за косяк, другой.

19 сыпӑк // Митта Ваҫлейӗ. Лев Кассиль. Аслӑ хирӗҫтӑру. Митта Ваҫлейӗ куҫарнӑ. Шупашкар: Чӑвашгосиздат, 1950

Курбан пысӑк хисеплӗхпе манӑн атте-аннесем ҫинчен ыйтса пӗлчӗ, вӗсен сывлӑхӗпе интересленчӗ.

А Курбан почтительно осведомлялся, кто мои уважаемые родители и здоровы ли они.

19 сыпӑк // Митта Ваҫлейӗ. Лев Кассиль. Аслӑ хирӗҫтӑру. Митта Ваҫлейӗ куҫарнӑ. Шупашкар: Чӑвашгосиздат, 1950

Мускава хӳтӗлеме туркмен халӑхӗн чи лайӑх йӗкӗчӗсем кайнине, вӗсене Сталин хӑй чӗнсе илнине хӗрӳллӗн пӗлтерчӗ мана Курбан.

И долго еще пояснял мне Курбан, что пошли защищать Москву самые лучшие туркменские джигиты.

19 сыпӑк // Митта Ваҫлейӗ. Лев Кассиль. Аслӑ хирӗҫтӑру. Митта Ваҫлейӗ куҫарнӑ. Шупашкар: Чӑвашгосиздат, 1950

— Тӗрӗс каларӑн Амед, — ҫирӗплетрӗ Курбан.

— Верно сказал Амед, — подтвердил Курбан.

19 сыпӑк // Митта Ваҫлейӗ. Лев Кассиль. Аслӑ хирӗҫтӑру. Митта Ваҫлейӗ куҫарнӑ. Шупашкар: Чӑвашгосиздат, 1950

Курбан, пӑртак тӑхтаса, икӗ кулӑйла кавалерист енне витер пӑхса илчӗ те малалла пуҫларӗ: «Савни чун савнийӗ патне туртӑнать, тӗнче законӗ ҫапла курӑнать».

— Курбан выразительно поглядел в сторону двух смешливых кавалеристов и степенно продолжал: — «День и ночь мы к любимым думы стремим, таков закон мира».

19 сыпӑк // Митта Ваҫлейӗ. Лев Кассиль. Аслӑ хирӗҫтӑру. Митта Ваҫлейӗ куҫарнӑ. Шупашкар: Чӑвашгосиздат, 1950

— Георгий, Крупицын юлташ, питӗ хисеплӗ ҫын, — малалла калать Курбан.

— Георгий, товарищ Крупицын, твой брат, очень уважаемый человек, — продолжал Курбан.

19 сыпӑк // Митта Ваҫлейӗ. Лев Кассиль. Аслӑ хирӗҫтӑру. Митта Ваҫлейӗ куҫарнӑ. Шупашкар: Чӑвашгосиздат, 1950

— Пире Мускав чӗнет, — ӑнлантарать Курбан.

— Нас Москва зовет, — объяснял мне Курбан.

19 сыпӑк // Митта Ваҫлейӗ. Лев Кассиль. Аслӑ хирӗҫтӑру. Митта Ваҫлейӗ куҫарнӑ. Шупашкар: Чӑвашгосиздат, 1950

Курбан, фокусник пек, пӗрре куҫ хупса иличчен дыньӑна пайласа хучӗ, чи малтан мана, хӑнана тесе, ҫӗҫҫи вӗҫӗпе пӗр чӗл тыттарчӗ.

Курбан, как фокусник, с удивительной быстротой нарезал дыню на ломтики и первой, как гостье, дал с ножа мне.

19 сыпӑк // Митта Ваҫлейӗ. Лев Кассиль. Аслӑ хирӗҫтӑру. Митта Ваҫлейӗ куҫарнӑ. Шупашкар: Чӑвашгосиздат, 1950

Страницăсем:

Menu

 

Statistics

...more detailed