Шырав

Йован

Анчах эсӗ, асанне, пӳртре кам пуррине каламарӑн? — каллех ыйтрӗ сыснасем хушшинче чӗркуҫленсе ларакан Йован.
А ты, бабушка, не сказала мне, кто у вас дома? — отвечал Йован, все еще сидя на корточках.

— Рудникрен тартӑм, анчах кунта ҫитнӗ ҫӗре тул ҫутӑлчӗ, — юлашки хут суйрӗ Йован.
— Я убежал с шахты и попал сюда на рассвете, — солгал Йован — последний раз за эти двадцать четыре часа.

Хӑюллӑрах пул, — тилмӗрнӗ сасӑпа кӑшкӑрчӗ Йован.
Да не пугайся ты, подойди поближе! — умоляющим, тихим голосом заговорил Йован.

Вӗсене тӑратас тесе, Йован тӗрткелесе пӑхрӗ, урипе тапрӗ, анчах лешсем ун ҫине хӗсӗк те пӗчӗк куҫӗсемпе тӗлӗнсе кӑна пӑхрӗҫ.
Йован толкал их и бил, стараясь заставить подняться, но они только удивленно смотрели на него своими маленькими гноящимися глазками.

«Эх, мана асӑрхасан! Ку карчӑка кунта тыткӑна илеймӗн. Ҫакна шута илме тивӗҫлӗ пулнӑ-ҫке эпӗ!» — сивве тӳсейменнипе, ывӑннипе, хӑранипе Йован чӗтреве ерчӗ.
«Что делать, если она меня заметит! Не могу же я взять бабку в плен! Но ведь следовало предвидеть, что сюда могут войти», — Йован дрожал, изнемогая от холода, страха и усталости.

Йован кулса илчӗ: хӑй пурнӑҫӗнче пирвайхи хут шӑшисем ӑна йӗрӗнтермерӗҫ.
Йован усмехнулся: впервые в жизни мыши не были ему противны.

Аллисене Йован хытӑ шӑртлӑ тепӗр сысна хырӑмӗ айне чикрӗ, вара ларнӑ ҫӗртех ыйхӑлама пуҫларӗ.
Йован сунул руки под брюхо другой свиньи, так, скорчившись, он и остался сидеть.

Телейӗм ман шыва путнӑ ҫыннӑнни пек иккен», — шухӑшларӗ Йован, пӑшӑрхануллӑн пӑхкаласа.
Везет как утопленнику», — подумал Йован, пристально разглядывая все вокруг.

Вӑхӑт мӗн чухлине Йован пачах та пӗлмерӗ.
Йован совсем потерял представление о времени.

Йован опанкине хыврӗ, нуски вӗҫҫӗн ура ытлах шумасть, хӑвӑртрах утма пулать.
Йовану пришлось снять обледенелые опанки; в одних чулках он не так скользил и шел быстрей.

Чӗрӗ! — пӑшӑлтатрӗ Йован.
Жив! — прошептал Йован.

Йован шӗвек юра аллипе хыттӑн пӑчӑртарӗ.
Йован судорожно сжимал руками мокрое снежное месиво.

Йован хӑй йӗрӗпе пыракан жандарм уттине илтрӗ, унтан вӑл, винтовкине урлӑ тытса, шыв урлӑ сыхлануллӑн каҫнине курчӗ.
Йован услышал шаги жандарма, который шел по его следу, потом увидел его, жандарм ступал осторожно, держа винтовку наготове.

Шӑтӑкран тухса чупма Йован пӗтӗм вӑйран туртӑнса пӑхрӗ, анчах аллисемпе ӳт-пӗвӗ ӑна итлемерӗҫ…
Йован напряг силы, стараясь вылезти и бежать дальше, но ноги его не слушались.

Йован малтан унта хӑйӗн урине чикрӗ, унтан кӗлеткине кӗртрӗ, пуҫӗ ирӗкрех юлчӗ.
Йован засунул в дыру ноги и туловище, а голова и руки остались наружу.

Кунта сикнӗ вӑл! — тенине Йован уҫҫӑнах илтрӗ.
Он спустился здесь! — ясно услышал Йован.

Йован пӑр тӑрӑх ыткӑнчӗ; вӑйлӑн юхнипе шыв хӑш-пӗр тӗлте шӑнман иккен, ҫавӑнпа вӑл пӗрмаях шыва чӗркуҫҫи таран кӗре-кӗре ӳкрӗ.
Под обледенелым снегом били ключи, и Йован несколько раз проваливался по колено в воду.

Йован метался.

Йован каялла ҫаврӑнса пӑхрӗ: инҫере вӑл хӑйне хӑвалакансене курчӗ.
Время от времени Йован оборачивался на бегу: вдалеке он видел своих преследователей.