Шырав

Акимушка

Ӗмӗрхи депутат Акимушка Акимов кӗтмен-туман ҫӗртен Тумлам майлӑ пулчӗ.
Его поддержал совершенно неожиданно вечный депутат Акимушка Акимов.

— Эсӗ, Акимушка, пирӗн чи ватӑ коммунист.
— Ты, Акимушка, самый старый у нас коммунист.

Ашкӑнчӑк ача-пӑча, рогаткӑсемпе персе, фарфор изоляторсене ҫӗмӗрнӗ; Акимушка Акимов пралукне ҫеҫ пуҫтарса юлма ӗлкӗрнӗ.
Сперва ребятишки озорства ради расстреливали из рогатки фарфоровые изоляторы; Акимушка Акимов своевременно догадался постаскать проволоку.

Хуларан темӗнле ҫынсем килнӗ, хӑйсене пулӑшма ялти активистсене, сӑмахран Куҫма Никифорович Удальцова (халӗ Тумлам), Николай Евсеевич Зулина (халӗ Зуля почтмейстер), Акимушка Акимова (халӗ ял Совечӗн депутачӗ, ялти юлташла суд председателӗ тата тимӗрҫӗ) хӑйсене пулӑшма чӗнсе тата вун-вун пилӗк ачана кӑшкӑрса илсе, ӗҫе тытӑннӑ.
Какие-то люди приехали из города, набрали в помощь себе сельских активистов, таких, как Кузьма Никифорович Удальцов (ныне Капля), Николай Евсеевич Зулин (ныне почтмейстер Зуля), Акимушка Акимов (ныне депутат сельского Совета, председатель сельского товарищеского суда и кузнец), покликали дюжины две ребятишек и приступили к работе.

Судне эсӗ тӑватӑн-ҫке, Акимушка.
Судить-то будешь ты, Акимушка.

— Ӗҫӗ акӑ мӗнле пулнӑ, Акимушка.
— А вот как дело было, Акимушка.

Акимушка хӑй сисмесӗрех чарӑнса тӑрать, тракторсем ҫине пӑхса шухӑша каять.
Акимушка невольно останавливается, глядит на тракторы и неожиданно думает.

— Ав, мӗнле лайӑх пӗлетӗр эсир саккунсене, — вӑрҫам пекки тӑвать Акимушка хӑйӗн пӳртне кӗнӗ май.
— Ишь вы, законники, — незлобиво ворчит Акимушка и возвращается к себе в избу.

Куҫма мӗн каланине пӗтӗмпех ӗненме Акимушка вӑл таранах айван ҫын пулман.
Акимушка был не настолько наивным человеком, чтобы все сказанное Кузьмой принимать за истину.

Акимушка тимлӗн тӑнланӑ, сӑмаха пӳлмен.
Акимушка слушал внимательно, терпеливо и не перебивал.

Ҫав тутлӑ ҫимӗҫе пула тата уйрӑмах ӑна тутанса пӑхасса ҫирӗппӗнех шанса тӑнӑран — Акимушка хӑнана сӑйламасӑр кӑларса яракан ҫын мар-ҫке, — ҫавӑн пекех хӑй пурнӑҫ енӗпе ҫынна вӗрентме пултарнипе самаях мухтаннӑран Куҫма чӗлхи салтӑннӑ.
Блины и особенно полная уверенность в том, что он их непременно отведает — не такой человек Акимушка, чтобы отправить гостя, не попотчевав, — а также сознание своего превосходства в смысле житейского опыта сделали Кузьму необычайно словоохотливым и активным.

— Турра ӗненесси пирки мар, Акимушка, вӑл сана кирлӗ мар, — хушсах хӑварнӑ Куҫма.
Ну, что касаемо веры церковной, она тебе, Акимушка, ни к чему, — спохватился Кузьма.