Шырав

Шырав ĕçĕ:

Унран (тĕпĕ: ун) more information about the word form can be found here.

Обломов Штольцран кӑмӑллӑрах, унран ырӑрах пулчӗ; Ольгӑна Штольц пекех култармарӗ, култарсан та хӑйӗнчен хӑй култарчӗ тата хӑйӗнчен тӑрӑхланине ҫӑмӑллӑн каҫарчӗ.
Обломов был проще Штольца и добрее его, хотя не смешил ее так или смешил собой и так легко прощал насмешки.

VI сыпӑк // Александр Артемьев, Михаил Рубцов. Иван Гончаров. Обломов: роман. Александр Артемьевпа Михаил Рубцов куҫарнӑ. Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1956

Юрату виҫи-ҫке ку, мӗн те пулин унран кӑштах пӑрӑнсан, улшӑнсан, сивӗнсен — эпир тертленетпӗр: апла пулсан, ман пурнӑҫӑн тӗллевӗ — ыттисен тӗллевӗ мар-и? — шухӑшларӗ Обломов.
Ведь это норма любви, и чуть что отступает от нее, изменяется, охлаждается — мы страдаем: стало быть, мой идеал — общий идеал? — думал он.

«Ҫапла, мана унран темӗн кирлӗ, — шухӑшларӗ Обломов, — унран мана темӗн япала куҫать. Чӗре патӗнче, акӑ ҫакӑнта, вӗреме, тапма пуҫланӑ пек…
«Да, я что-то добываю из нее, — думал он, — из нее что-то переходит в меня. У сердца, вот здесь, начинает будто кипеть и биться…

V сыпӑк // Александр Артемьев, Михаил Рубцов. Иван Гончаров. Обломов: роман. Александр Артемьевпа Михаил Рубцов куҫарнӑ. Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1956

Эпӗ хӑратӑп-и унран?» — шухӑшларӗ вӑл.
Боюсь, что ли, я ее?» — думал он.

Пӗрисем Ольгӑна айван, кӗске ӑслӑ тесе шутланӑ, мӗншӗн тесен вӑл пурнӑҫ ҫинчен, юрату ҫинчен ӑслӑ сӑмахсем пӑшӑлтатман, ҫынсем калаҫнӑ чухне никам кӗтмен хӑюллӑ сӑмахсем хӑвӑрттӑн каласа хуман, музыкӑпа литература пирки тишкернӗ чухне кӗнекесем ҫинчен вуласа е ҫынсенчен: илтсе пӗлнине калаҫура палӑртман: вӑл сахал калаҫнӑ, хӑйӗн ытлашши ӑслах мар шухӑшӗсене пӗлтернӗ — унран аслӑ та ҫивӗч «кавалерсем» пӑрӑннӑ; ҫивӗч маррисем, пачах урӑхла, ӑна ҫав тери ӑслӑ тесе шутланӑ, кӑштах унран хӑракаланӑ та.
Одни считали ее простой, недальней, неглубокой, потому что не сыпались с языка ее ни мудрые сентенции о жизни, о любви, ни быстрые, неожиданные и смелые реплики, ни вычитанные или подслушанные суждения о музыке и литературе: говорила она мало, и то свое, не важное — и ее обходили умные и бойкие «кавалеры»; небойкие, напротив, считали ее слишком мудреной и немного боялись.

Унӑн мӗнле те пулин ыйту, иккӗленӳ пулсан, Ольга труках Штольца ӗненме шутламасть: вӑл унран ытла аякра, унран ытла ҫӳлте тӑрать, ҫавӑнпа та ҫак ҫитӗнсе ҫитеймен кӑмӑла тата ӑспа ҫулсем хушшинчи уйрӑмлӑха пула, тепӗр чухне Ольгӑн мӑнкӑмӑллӑхӗ хуҫӑлать.
Когда у ней рождался в уме вопрос, недоумение, она не вдруг решалась поверить ему: он был слишком далеко впереди ее, слишком выше ее, так что самолюбие ее иногда страдало от этой недозрелости, от расстояния в их уме и летах.

Ҫынсем ӑна вӑл хӑйне сасартӑк кӑмӑл ҫӗкленнинчен тытса чарнишӗн, кирлӗ йӗрке чиккинчен иртмесӗр тӑма пӗлнӗшӗн, ӑс-тӑнпа ҫирӗп пулнӑшӑн ӳпкелеҫҫӗ те ҫийӗнчех каҫараҫҫӗ; тепӗр чухне кам ха пулин пӗтӗм вӑйран вирхӗнсе пырса, лачакана кӗрсе ӳксен, хӑйӗнне те, тепринне те пурнӑҫне тӗп тусан, Штольца ӑмсанать те, унран тӗлӗнет те.
Удержанность его от порывов, уменье не выйти из границ естественного, свободного состояния духа клеймили укором и тут же оправдывали, иногда с завистью и удивлением, другого, который со всего размаха летел в болото и разбивал свое и чужое существование.

II сыпӑк // Александр Артемьев, Михаил Рубцов. Иван Гончаров. Обломов: роман. Александр Артемьевпа Михаил Рубцов куҫарнӑ. Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1956

— Корнелий Непот ҫырнине нимӗҫле куҫартӑн-и, ҫук-и ? — тесе ыйтнӑ унран ашшӗ.
Отец спросил: готов ли у него перевод из Корнелия Непота на немецкий язык.

I сыпӑк // Александр Артемьев, Михаил Рубцов. Иван Гончаров. Обломов: роман. Александр Артемьевпа Михаил Рубцов куҫарнӑ. Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1956

Захар пӗтӗм вӑйпа унран тарчӗ, анчах виҫӗ утӑм тусанах Обломов пӗтӗмпех вӑранчӗ те, карӑнма, анаслама тытӑнчӗ.
Захар со всех ног бросился от него, но на третьем шагу Обломов отрезвился совсем от сна и начал потягиваться, зевая.

XI сыпӑк // Александр Артемьев, Михаил Рубцов. Иван Гончаров. Обломов: роман. Александр Артемьевпа Михаил Рубцов куҫарнӑ. Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1956

— Ӑҫта кайма хатӗрленнӗ эсир? — ыйтрӗ унран тахӑшӗ.
— Куда это вы собрались? — спросил ее кто-то.

X сыпӑк // Александр Артемьев, Михаил Рубцов. Иван Гончаров. Обломов: роман. Александр Артемьевпа Михаил Рубцов куҫарнӑ. Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1956

Штольц хӑйне хирӗҫ тӑракансене тӳррӗн, уҫҫӑн, ҫине тӑрса парӑнтарнӑ, лешсем вара унран тӗрлӗрен май тупса, чееленсе пӑрӑннӑ.
Штольц прямо, открыто и настойчиво поражал соперников, а они уклонялись от ударов вышесказанными и другими хитростями.

IX сыпӑк // Александр Артемьев, Михаил Рубцов. Иван Гончаров. Обломов: роман. Александр Артемьевпа Михаил Рубцов куҫарнӑ. Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1956

Обломовецсем ӗҫе, вӑл хамӑр асаттен аслашшӗсемех панӑ асап пулнӑ пек, тӳссе ирттернӗ, анчах ӑна юратма пултарайман, мӗнле те пулин ӗҫ сиксе тухсан, яланах унран пӑраннӑ, ҫапла туни тивӗҫлӗ тесех шутланӑ.
Они сносили труд как наказание, наложенное еще на праотцев наших, но любить не могли, и где был случай, всегда от него избавлялись, находя это возможным и должным.

Унта хӗвел ҫур ҫула яхӑн хӗртсе ҫутатать, кайран та унран сасартӑк пӑрӑнса каймасть, ирӗксӗррӗн, хӑй юратнӑ вырӑна тата тепӗр икӗ хутчен ҫаврӑнса килсе, ӑна кӗркунне те, асар-писер ҫанталӑкра, уяр та ӑшӑ кун парнелесшӗн пулнӑ пек туйӑнать.
Солнце там ярко и жарко светит около полугода и потом удаляется оттуда не вдруг, точно нехотя, как будто оборачивается назад взглянуть еще раз или два на любимое место и подарить ему осенью, среди ненастья, ясный, теплый день.

Илья Ильич мӗнле асапланнине никам та пӗлмен, никам та курман; пурте ун ҫинчен: Обломов хӑйне майлӑ ҫын, выртать, тӑраниччен ҫиет, унран урӑх нимӗн те кӗтмелли ҫук, унӑн пуҫӗнчи шухӑшсем те пӗр-пӗринпе ҫыхӑнса тӑмаҫҫӗ пулӗ, тенӗ.
Никто не знал и не видал этой внутренней жизни Ильи Ильича: все думали, что Обломов так себе, только лежит да кушает на здоровье, и что больше от него нечего ждать; что едва ли у него вяжутся и мысли в голове.

Сӑмахран, ӑна хӑйӗн ҫывӑрмалли пӳлӗмӗнчи мачча ҫурӑкӗ хӑратман: вӑл ӑна хӑнӑхса ҫитнӗ; пӳлӗмре яланах пӑчӑ сывлӑш пулни тата ниҫта тухмасӑр питӗрӗнсе ларни ҫын сывлӑхӗшӗн каҫхи нӳртен те сиенлӗ пулни унӑн пуҫне пырса та кӗмен; кашни кунах ытлашши ҫини хуллен-хулленех вилӗм патне илсе пырать, анчах вӑл ҫакна та хӑнӑхнӑ, унран хӑраман.
Его не пугала, например, трещина потолка в его спальне: он к ней привык; не приходило ему тоже в голову, что вечно спертый воздух в комнате и постоянное сиденье взаперти чуть ли не губительнее для здоровья, нежели ночная сырость; что переполнять ежедневно желудок есть своего рода постепенное самоубийство; но он к этому привык и не пугался.

Илья Ильичӑн хӑйӗн начальникӗнчен, ыттисемпе кӑмӑллӑ тыткалакан ырӑ ҫынран, ҫапла хӑрамалла пулман: ку начальник никама та, нихҫан та усал туман, пӑхӑнса тӑракансем ӑна ҫав тери кӑмӑлланӑ, унран лайӑхраххине кӗтмен.
Илье Ильичу не нужно было пугаться так своего начальника, доброго и приятного в обхождении человека: он никогда никому дурного не сделал, подчиненные были как нельзя более довольны и не желали лучшего.

Начальник килсе кӗрсенех пурте чакаланма, хӗвӗшме пуҫланӑ, унран вӑтаннӑ, пӗрне-пӗри кансӗрленӗ, хӑшпӗрисем вара, начальнике кӗтсе илме ҫителӗклех тирпейлӗ мар пулӗ тесе, тумтирӗсене турткаласа тӳрлетнӗ.
С приездом начальника начиналась беготня, суета, все смущались, все сбивали друг друга с ног, иные обдергивались, опасаясь, что они не довольно хороши как есть, чтоб показаться начальнику.

Илья Ильич шучӗпе, начальник хӑйне пӑхӑнса тӑраканшӑн питӗ тӑрӑшакан ҫын: вӑл унран каҫхине мӗнле ҫывӑрни, унӑн куҫӗсем мӗншӗн хӗрелни, пуҫӗ ыратнипе ыратманни ҫинчен ыйтса пӗлет иккен.
Илья Ильич думал, что начальник до того входит в положение своего подчиненного, что заботливо расспросит его: каково он почивал ночью, отчего у него мутные глаза и не болит ли голова?

— Ну, аван, аван! — чӑтаймасӑр каларӗ Обломов, унран хӑтӑлас тесе.
— Ну, хорошо, хорошо! — с нетерпением говорил Обломов, чтоб только отвязаться от него.

IV сыпӑк // Александр Артемьев, Михаил Рубцов. Иван Гончаров. Обломов: роман. Александр Артемьевпа Михаил Рубцов куҫарнӑ. Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1956

— Тахҫан пӗр-икӗ ҫул каялла, эпӗ унран аллӑ тенкӗ кивҫен укҫа илсеттӗм.
— Взял я когда-то у него, уж года два будет, пятьдесят рублей взаймы.

Страницăсем:

Corpus of the Chuvash language

Шырав

Шырав ĕçĕ:

Menu

Statistics