Шырав

Шырав ĕçĕ:

каланӑ (тĕпĕ: кала) more information about the word form can be found here.

Пӗррехинче, ҫивӗч хӗрарӑм-пахчаҫӑна, Фимка Пушкаревӑна, хӑйӗн ӑнсӑртран туслашнӑ темлескер чӗре ҫунтармӑшӗ хытӑ хӗнесе тӑкнӑ пулнӑ та, хайхискер, тарса пытанас тесе, Тиунов патне чупса пынӑ, ӗсӗкле-ӗсӗкле ҫакӑ хӗрарӑмӑн асаплӑ мӗскӗн шӑпине ылханма тытӑннӑ, — ҫавӑн чухне хӑрах куҫ вӑл хӗрарӑма ачашшӑн та витӗмлӗн ҫапла каланӑ:
Когда бойкая огородница Фимка Пушкарева, больно побитая каким-то случайным другом сердца, прибежала к Тиунову прятаться и, рыдая, стала проклинать горькую бабью долю, — кривой сказал ей ласково и внушительно:

Окуров хули // Уйӑп Мишши. Горький М. Окуров хули: повесть. — Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1956. — 134 с.

Пыл пухакансенчен пӗри Абдус Салам каланӑ тӑрӑх, вырӑнти ҫынсем Хабиба «пӗр енчен хисеплеҫҫӗ, тепӗр енчен унран хӑраҫҫӗ те».
Один из сборщиков мёда Абдус Салам сказал, что местные жители «одинаково уважают и боятся» Хабиба.

Бангладешра 70 ытла тигра вӗлернӗ браконьера тытнӑ // Аҫтахар Плотников. https://chuvash.org/news/28755.html

Тӗлӗнсе кайнӑ поляк ӑна тимлӗн итленӗ, ун ҫине тинкерсе пӑхнӑ, унтан, Анатоль сӑмахӗсем хӑйӗн чӗрине хускатса янипе, хӑй енчен ӑна ҫапла каланӑ:
Удивленный поляк слушал его с вниманием, пристально смотрел на него и, глубоко потрясенный, в свою очередь сказал ему:

Малалла ҫырас вырӑнне каласа пани // Леонид Агаков. Герцен А. И. Вӑрӑ чакак: повеҫсем; Леонид Агаков куҫарнӑ. — Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1955. — 104 с. — 30–98 с.

Ун хыҫӗнче хыттӑн каланӑ команда сӑмахӗсем илтӗннӗ, ҫав вӑхӑтра тенӗ пекех пӑшал сассисем кӗрӗслетнӗ.
За ним раздались отрывистые слова команды, и ружейный залп грянул почти в то же время.

Вара Толь питне пӗркелентерсе илнӗ те, Анатоль еннелле ҫаврӑнса, ӑна ҫурма сасӑпа каланӑ:
Толь поморщился и, обернувшись к Анатолю, сказал ему вполголоса:

Паллах ӗнтӗ, куна моряксӑр пуҫне никам та ӗненмен, тата вӑл та пуринчен ытларах хӑй чӑнах ҫапла шухӑшланипе мар, дисциплинӑна пула, хӑй ӑна пӑхӑнса тӑнӑ пирки ҫапла каланӑ, Столыгина ҫакӑн пек сӑмахсемпе ҫеҫ хӳтӗленӗ:
Разумеется, ему никто не верил, кроме моряка, да и тот более верил из дисциплины и подчиненности, нежели из убеждения, и защищал Столыгина только следующим выразительным аргументом:

V // Леонид Агаков. Герцен А. И. Вӑрӑ чакак: повеҫсем; Леонид Агаков куҫарнӑ. — Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1955. — 104 с. — 30–98 с.

Тит халь ҫеҫ ҫуралнӑ ача ури патне пынӑ та, ырӑ туйӑмӗсем капланса килнипе куҫҫуль кӑларса, виҫӗ хутчен каланӑ: «Чӑн-чӑн ашшӗ, каснӑ-лартнӑ ашшӗ, ашшӗн портречӗ», — тенӗ.
Тит подошел к ножке новорожденного и со слезами умиления три раза повторил: «Настоящий папенька, вылитой папенька, папенькин потрет».

Моряксӑр пуҫне, Столыгин патне эрнере пӗр-икӗ хут ҫӳллӗ те суккӑртарах, тем вӑрӑмӗш сюртук тӑхӑннӑ улшуҫ — япаласем улӑштарса ҫӳрекен этем пынӑ; куҫӗсене мӑчлаттарса, хулпуҫҫийӗсене хускаткаласа, вӑл пур япаласен ячӗсене те тӳнтерле каланӑ, анчах та ку ӑна вӗсен пахалӑхне ҫав тери лайӑх пӗлме пӗртте кансӗрлемен.
Сверх моряка являлся к Столыгину раза два в неделю высокий подслепый меняла в бесконечном сюртуке; моргая глазами и пошевеливая плечом, он называл все камни и все вещи наизнанку, что вовсе ему не мешало быть тонким знатоком.

Ответ парас вырӑнне, Дрейяк туйине ӳкернӗ; ҫав вӑхӑтрах пӗр кӑмӑллӑ хӗрарӑм, питех те тӗреклӗ кӗлеткеллӗ, чепчикӗ айӗнчен тухса кайнӑ шурӑ ҫӳҫлӗскер, унӑн туйине ҫӗртен илнӗ те, ӑна йышлансах пыракан халӑха кӑтартса ҫапла каланӑ:
Дрейяк, вместо ответа, уронил трость; учтивая дама, почтенного размера, с седыми космами, торчавшими из-под чепчика, подняла ее и, показывая более и более густевшей массе народа, заметила:

IV // Леонид Агаков. Герцен А. И. Вӑрӑ чакак: повеҫсем; Леонид Агаков куҫарнӑ. — Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1955. — 104 с. — 30–98 с.

Ҫак тарӑн та яр-уҫӑ тӗрӗслӗхсем ҫинчен каланӑ чух вӑл ҫакна хушса калама нихҫан та манмӑн: ҫавӑн пиркиех Платон турра геометр тенӗ, Ньютон турӑ ятне асӑннӑ чух шлепкине хывнӑ, тесе хунӑ.
При развитии этих глубоких и ясных истин он никогда не забывал прибавить, что поэтому Платон и называл бога геометром, а Ньютон снимал шляпу, когда произносил имя божье.

Хорӗ ҫав тери лайӑх пулса тухнӑ, учителӗсем пӗри торбан, тепри кларнет каланӑ.
Хоры составились хоть куда, учители играли один на торбане, другой на кларнете.

III // Леонид Агаков. Герцен А. И. Вӑрӑ чакак: повеҫсем; Леонид Агаков куҫарнӑ. — Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1955. — 104 с. — 30–98 с.

Ашшӗ-амӑшӗ ҫав тери юратнӑскер, дворня каланӑ пек каласан — алхасса, ачашланса ӳснӗскер, вӑл пӗрмаях ялта, амӑшӗн хӳттинче пурӑннӑ.
Любимец родителей, баловень и «неженка», как выражалась дворня, он постоянно оставался в деревне под крылом материнским.

Тит, ҫирӗп кӑмӑллӑрах пулнӑскер, пуринчен те малтан хӑйне алла илсе, пӗр ҫирӗм ҫул хушши улпут приказӗсене кӑшкӑрса ҫӳренӗ ҫирӗп сасӑпа каланӑ:
Тит, как более сильный характер, первый пришел в себя и снова тем повелительным голосом, которым отдавал барские приказы лет двадцать, сказал:

II // Леонид Агаков. Герцен А. И. Вӑрӑ чакак: повеҫсем; Леонид Агаков куҫарнӑ. — Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1955. — 104 с. — 30–98 с.

Хӑйӗнпе пӗрле Тит лакейсенчен хӑшне те пулин илсе кайнӑ, пуринчен ытларах сухал хыракан Митькӑна чӗннӗ — вӑл гитара пит ӑста каланӑ.
Тит брал с собою кого- нибудь из лакеев, особенно же Митьку-цирюльника, отлично игравшего на гитаре.

Унӑн кӑмӑлӗ уйрӑмах лайӑх пулнӑ пулсан, картла вылянӑ чух вӑл пинмӗш хут хӑйӗн аристократла аса-илӗвӗсен сыпӑкӗсене каласа панӑ: вилнӗ граф хӑйне мӗнле юратни, ӑна мӗнле шанни, унпа мӗнле канашлани ҫинчен, анчах ҫав вӑхӑтрах туслӑх хӑйне май, служба хӑйне май пулса пыни ҫинчен те каланӑ вӑл.
Если он бывал в особенно хорошем расположении, то середи игры рассказывал в тысячный раз отрывки из аристократических воспоминаний своих; как покойник граф его любил, как ему доверял, как советовался с ним; но притом дружба дружбой, а служба службой.

Ҫапла каланӑ чух вӑл куншӑн хӑйне айӑпламаннине палӑртса мӑнкӑмӑлланни курӑннӑ.
При этом видно было гордое сознание, что он с своей стороны себя в этом не винит.

Ҫавӑн чух вара Михайло Степанович, яланах хаяр та ҫилӗллӗскер хаяр кӑмӑлне ӑшӑ кӑмӑлпа улӑштарнӑ та, хӑйӗн тарҫисене ачаш сӑмахсем каланӑ, — пӗр енчен, ҫакна вӑл парнесем памалла пуласран тунӑ.
Причем Михайло Степанович, обыкновенно угрюмый и раздраженный, менял гнев на милость и дарил своих слуг ласковым словом — отчасти в предупреждение других подарков.

I // Леонид Агаков. Герцен А. И. Вӑрӑ чакак: повеҫсем; Леонид Агаков куҫарнӑ. — Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1955. — 104 с. — 30–98 с.

Ак пирӗн ҫак пит те лӑпкӑ, никама та кӳрентермелле мар калаҫӑва сасартӑк хамӑр палланӑ хӗрарӑмсенчен пӗри килсе хутшӑнас пулсан, эпир хамӑр мӗн каланӑ пулӑттӑмӑр-ши?
Что сказали бы мы сами, если бы в нашу беседу, очень тихую и не имеющую в себе ничего оскорбительного, вдруг явилась одна из знакомых дам?

Вӑрӑ чакак // Леонид Агаков. Герцен А. И. Вӑрӑ чакак: повеҫсем; Леонид Агаков куҫарнӑ. — Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1955. — 104 с. — 3–29 с.

Эсир ҫынсен прависене ҫирӗппӗн палӑртса панине, ҫынсен, сословисен пурнӑҫ виҫисене, пӗр-пӗрине чарнине тата пӗр-пӗрине шанманнине хӑнӑхнӑ, — кусем пурте Хӗвеланӑҫӗнче кирлӗ вӗсем: унта пурте хирӗҫӳ ҫинче никӗсленсе тӑрать, хӑвӑрӑн поэт каланӑ пек, унта пӗтӗм государство задачи ӑста кӗрешӳре пулса тӑрать:
Вы привыкли к строгим очертаниям прав, к рамам для лиц, сословий, к взаимному обузданыо и недоверью, — все это необходимо на Западе: там все основано на вражде, там вся задача государственная, как сказал ваш же поэт, в ловкой борьбе:

Пӑрахут палуби тӑрӑх икӗ часовой каллӗ-маллӗ утса ҫӳреҫҫӗ, аялта хут купӑс каланӑ, ятлаҫнӑ тата кӑшкӑрашнӑ сасӑсем илтӗнеҫҫӗ.
По палубе парохода расхаживали взад и вперед двое часовых, а внизу раздавались звуки гармони, брань и крики.

VIII // Василий Юдин. Гариф Губай. Бакенщик хӗрӗ. Повесть. Тутарларан В.Н. Юдин куҫарнӑ — Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1962. — 204 с.

Страницăсем:

Corpus of the Chuvash language

Шырав

Шырав ĕçĕ:

Menu

Statistics