Шырав

Шырав ĕçĕ:

шухӑшларӗ (тĕпĕ: шухӑшла) more information about the word form can be found here.

Обломов вара вӑл ҫывӑрса каймарӗ-ши, тесе шухӑшларӗ те хускалма та шикленчӗ: — Ольга! — чӗнчӗ вӑл пӑшӑлтатса.
Он думал, не заснула ли она, и боялся шевельнуться: — Ольга! — шепотом кликнул он.

XI сыпӑк // Александр Артемьев, Михаил Рубцов. Иван Гончаров. Обломов: роман. Александр Артемьевпа Михаил Рубцов куҫарнӑ. Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1956

«Ку акӑ ҫакӑнтан, — шухӑшларӗ вӑл, — унӑн пӗр куҫхаршийӗ нихҫан та тӳрӗ тӑмасть, яланах кӑштах ҫӗкленчӗк, ун ҫийӗнче ҫав тери ҫинҫе, кӑшт кӑна палӑрса тӑракан пӗркеленчӗк йӗр пур…
«Это оттого, — думал он, — что у ней одна бровь никогда не лежит прямо, а все немного поднявшись, и над ней такая тоненькая, чуть заметная складка…

«Кунта эпӗ, кунта Ольга, кунта ҫывӑрмалли пӳлӗм, кунта ачасен пӳлӗмӗ… — ӑшшӑн кулса шухӑшларӗ вӑл.
«Тут я, тут Ольга, тут спальня, детская… — улыбаясь, думал он.

«Сиреньсем шанчӗҫ, — шухӑшларӗ вӑл каллех, — ӗнерхи кун иртсе кайрӗ, тӗнчере пулман япаласем курӑннӑ каҫ, сывлӑш пӳлӗннӗ каҫ та иртсе кайрӗ…
«Сирени отошли, — опять думал он, — вчера отошло, и ночь с призраками, с удушьем тоже отошла…

X сыпӑк // Александр Артемьев, Михаил Рубцов. Иван Гончаров. Обломов: роман. Александр Артемьевпа Михаил Рубцов куҫарнӑ. Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1956

«Нивушлӗ ҫак самант та тӗксӗмленет?» — хурланнӑ пекех шухӑшларӗ вӑл; хӑй утать-и вӑл е пӗр вырӑнтах тӑрать, — ҫакна хӑй те туймарӗ.
«Ужели и этот миг поблекнет?» — почти печально думал он и сам не чувствовал, идет ли он, стоит ли на месте.

Сиреньсем тӗксӗмленчӗҫ, — шухӑшларӗ Обломов, ҫакӑнса тӑракан сирень ҫеҫкисем ҫине пӑхса, — ӗнерхи кун тӗксӗмленчӗ, ҫыру та тӗксӗмленчӗ, ман пурнӑҫри чи лайӑх самант, ман чӗрере мӗн лайӑххи пуррине ҫӳлти сасӑ пек хӗрарӑм каланӑ самант, вӑл та пулин тӗксӗмленчӗ!..»
Сирени поблекли, — думал он, глядя на висящие сирени, — вчера поблекло, письмо тоже поблекло, и этот миг, лучший в моей жизни, когда женщина в первый раз сказала мне, как голос с неба, что есть во мне хорошего, и он поблек!..»

«Чӑнах та-ҫке, сиреньсем шанаҫҫӗ! — шухӑшларӗ вӑл.
«В самом деле, сирени вянут! — думал он.

Обломов, ун хыҫҫӑн утса, хӑй ӑшӗнче ҫыру ҫинчен, ӗнерхи телей ҫинчен, тӗссӗрленнӗ сирень ҫинчен шухӑшларӗ.
Он шел за ней и рассуждал про себя о письме, о вчерашнем счастье, о поблекшей сирени.

«Мӗнле тӗрӗслӗх тата мӗнле кӑмӑллӑ вӑл!» — шухӑшларӗ Обломов, анчах сасӑпа калама намӑсланчӗ.
«Какая истина, и как она проста!» — подумал Обломов, но стыдился сказать вслух.

«Ах, ҫӗр тӗпне анса каймалла пулсан!» — шухӑшларӗ Обломов, Ольга сӑмахӗсене тӗпренех ӑнланса пынӑ май ӑшӗнче тертленсе.
«Ах, если б сквозь землю провалиться!» — думал он, внутренне мучась, по мере того как мысль Ольги открывалась ему вполне.

«Вӑл манран мӗн те пулин тӗпчесе пӗлесшӗн! — шухӑшларӗ Обломов. — Чӑт, Илья Ильич!»
«Она что-то хочет добыть из меня! — подумал он, — держись, Илья Ильич!»

«Мӗнле тӑрмашаҫҫӗ кунта! — шухӑшларӗ Обломов, чӗр-чунсем хӗвӗшни ҫине пӑхса тата ҫутҫанталӑкӑн ҫак шавне тимлӗн итлесе. Тултан пӑхма вара пурте шӑп та лӑпкӑ!..»
«Какая тут возня! — думал Обломов, вглядываясь в эту суету и вслушиваясь в мелкий шум природы, — а снаружи так все тихо, покойно!..»

«Ҫук, каймастӑп… пурне те пӗтермелле чухне мӗншӗн туйӑма пӑлхатас?..» — шухӑшларӗ Обломов, ялалла утнӑ май.
«Нет, не пойду… зачем раздражать чувство, когда все должно быть кончено?..» — думал Обломов, направляясь в деревню.

«Мӗне пӗлтерет-ха ку? — пӑшӑрханса шухӑшларӗ вӑл. — Никам та килмерӗ: мӗнле-ха капла?»
«Что ж бы это значило? — с беспокойством думал он, — никого не было: как же так?»

Мана халь кичем те мар, йывӑр та мар ӗнтӗ! — шухӑшларӗ Обломов. —
Мне уж не скучно, не тяжело! — думал он.

«Кам вӗрентнӗ ӑна ҫакна? — шухӑшларӗ Обломов, ун ҫине чӗререн тенӗ пекех хисеплесе пӑхса. — Пурнӑҫпа юратӑва ҫапла уҫӑмлӑн та ҫӑмӑллӑн ӑнланма вӑл пурӑнса курнипе, тертлен вӗренмен вӗт».
«Кто ж внушил ей это! — думал Обломов, глядя на нее чуть не с благоговением. — Не путем же опыта, истязаний, огня и дыма дошла она до этого ясного и простого понимания жизни и любви».

IX сыпӑк // Александр Артемьев, Михаил Рубцов. Иван Гончаров. Обломов: роман. Александр Артемьевпа Михаил Рубцов куҫарнӑ. Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1956

Корделин пулас», — шухӑшларӗ Обломов, Ольга ҫине хӗрӳллӗн пӑхса.
как будто Корделии!» — подумал Обломов, глядя на Ольгу страстно…

Манӑн! — шухӑшларӗ те вӑл, хӑйне хӑй те ӗненмерӗ.
Мое! — задумчиво твердил он и не верил сам себе.

VIII сыпӑк // Александр Артемьев, Михаил Рубцов. Иван Гончаров. Обломов: роман. Александр Артемьевпа Михаил Рубцов куҫарнӑ. Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1956

«Ҫапах та, малашне те ҫавӑн пекех, унран нимӗн те кӗтсе илме май ҫук пулсан, кичем капла, — шухӑшларӗ Обломов. — Тепри, сӑмахран, Штольц пулсанах, кӗтсе илнӗ пулӗччӗ, анчах эпӗ пултараймастӑп».
«Однако это скучно, если это так продолжится, если из нее ничего добыть нельзя, — думал он, — другой, — Штольц, например, добыл бы, а я не умею».

«Мӗн ку пӗрмай урпа ҫинчен калаҫать» — шухӑшларӗ Обломов.
«Что это она все о ячменях?» — подумал Обломов.

Страницăсем:

Corpus of the Chuvash language

Шырав

Шырав ĕçĕ:

Menu

Statistics