Шырав

Шырав ĕçĕ:

хӑйсен (тĕпĕ: хӑйсем) more information about the word form can be found here.

— Ҫапла, пурте хӑйсен вырӑнӗнче.
— Да, все на своих местах.

Тунтикун, декабрӗн ҫирӗм улттӑмӗшӗнче, Эмиль Катхультра пысӑк тӑкак туни, Коямнадиршӑ кашкӑр шӑтӑкне кӗрсе ӳкни // Галина Матвеева. Линдгрен А. Лённебергӑри Эмиль мыскарисем: повесть; чӑвашла Г.А. Матвеева куҫарнӑ. — Шупашкар: Чӑваш кӗнеке издательстви, 2018. — 203 с.

Карчӑксемпе стариксем пурте хӑйсен вырӑнӗнче, пурте чӗп-чӗрех.
Все старики и старухи были целы и невредимы.

Кунта пурӑнакан чухӑнсем хӑйсен хӑлтӑр-халтӑр кравачӗсем ҫине выртнӑ та тахҫанах ҫывӑраҫҫӗ.
Все её подопечные давно уже спали на своих жалких коечках.

Ҫисе тӑраннӑскерсем тата ывӑннӑскерсем сулланкаласа шалалла кӗҫӗч те хӑйсен врыӑнӗ ҫине выртнӑ-выртман ҫывӑрса кайрӗҫ.
Они вошли, шатаясь от сытости и усталости, добрались до своих постелей и легли.

— Ӗҫ вӑраха кайнишӗн хӑрамалла мар, — лӑплантарчӗ Альфред, — хаяр сивӗсем ҫитиччен кашкӑрсем хӑйсен шӑтӑкӗнчен пурпӗрех тухмаҫҫӗ, вӗсене унтан выҫӑпа сивӗ хӑваласа кӑларать.
— Не страшно, что мы так затянули с ямой, — сказал Альфред, — волки всё равно не выходят из леса до лютой зимы, их выгоняет мороз и голод.

Каҫхине, Эмильпе Ида хӑйсен кравачӗсем ҫине ҫывӑрма выртсан, каллех кашкӑрсем ҫинчен аса илчӗҫ.
Вечером, когда Эмиль и Ида уже лежали каждый в своей постели, разговор опять зашёл о волках.

Ҫак ҫыру ҫинчен пӗлсен, хула магистрачӗ мана хӑйсен государствипе туслӑ пурӑнакан ҫӗршыв посолне йышӑннӑ пекех хисеплесе йышӑнчӗ.
Городской магистрат, услыхав об этом письме, принял меня как посла дружественной державы.

Вунпӗрмӗш сыпӑк // Урхи Наумӗ, Куҫма Чулкаҫ. Свифт, Даниэль. Лемюэль Гулливер ҫулҫӳренисем; вырӑсларан Н. Урхипе К. Чулкаҫ куҫарнӑ. — Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1954. — 368 с.

Ҫак законсем пулман пулсан, ватӑлнӑ струльдбругсем пурте ҫӑткӑнланса ҫитнипе вӑхӑт иртнӗҫемӗн пӗтӗм ҫӗршывпа влаҫа хӑйсен аллине ҫавӑрса илнӗ пулӗччӗҫ.
Не будь этих законов, струльдбруги, побуждаемые старческой алчностью, постепенно захватили бы в собственность всю страну и присвоили бы себе всю гражданскую власть.

Вуннӑмӗш сыпӑк // Урхи Наумӗ, Куҫма Чулкаҫ. Свифт, Даниэль. Лемюэль Гулливер ҫулҫӳренисем; вырӑсларан Н. Урхипе К. Чулкаҫ куҫарнӑ. — Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1954. — 368 с.

Ҫак вӑхӑтран пуҫласа вӗсем хӑйсен тӑван ҫӗршывӗнче те ют ҫӗршыв ҫыннисем пек шутланаҫҫӗ.
С этого времени им суждено чувствовать себя иностранцами в своем отечестве.

Ҫакӑн хыҫҫӑн кӗҫӗн тӑванӗсем самантрах вӗсен ҫурт-йӗрӗсене хӑйсен аллине ярса илеҫҫӗ, хӑйсене пурӑнмашкӑн пӑртак пенси тӳлесе тӑраҫҫӗ.
Наследники немедленно получают их имущество. Из наследства удерживается небольшая сумма на их содержание;

Ҫак телейсӗр ҫынсем хушшинче хӑйсен тӑнне ачаллах ҫухатса айванланса кайнӑ струльдбругсем кӑна телейлӗ шутланаҫҫӗ.
Счастливчиками среди этих несчастных являются те, кто потерял память и впал в детство.

Вӗсем хӑйсен тӑванӗсенчен ачин ачийӗсем таран ҫеҫ килӗштерсе пурӑнма пултараҫҫӗ.
Естественное чувство привязанности к своим ближним не простирается у них дальше чем на внуков.

Анчах манпа калаҫакан джентльмен асӑрхаттарнӑ тӑрӑх, Бальнибарбинче те, Японире те, ватӑлнӑ кун-ҫулта инкек тӳссе ирттереҫҫӗ пулсан та, стариксем хӑйсен пурнӑҫне мӗн чухлӗ те пулин тӑсма ӗмӗтленеҫҫӗ-мӗн.
Однако мой собеседник заметил, что в Бальнибарби и в Японии даже старики, обремененные всеми недугами старости, стремятся отдалить от себя смерть.

Лаггнегг утравӗ ҫинче кӑна пурнӑҫа ҫакнашкал юратса каймаҫҫӗ, мӗншӗн тесен струльдбругсем нумай пурӑннине вӗсем хӑйсен куҫӗсемпех курса тӑраҫҫӗ.
Только здесь, на острове Лаггнегге, нет такой жажды жизни, ибо у всех перед глазами пример долголетия — струльдбруги.

Вӑл каланӑ тӑрӑх, эпӗ йӑнӑшнине пӗр енчен этем йӑхӗнче яланах пулакан ухмахлӑхпа, тепӗр енчен струльдбругсем хӑйсен ҫӗршывӗнчи уйрӑм йӑхри этемсем пулса тӑнипе ӑнлантарса пама пулать.
Ошибка, в которую я впал, объясняется отчасти глупостью, свойственной человеческому роду вообще, а отчасти тем, что порода струльдбругов составляет исключительную особенность их страны.

Эпӗ, хам тавра шанчӑк паракан ҫынсене пухса, вӗсен ӑс-пуҫӗсене йӗркелесе аталантармашкӑн пулӑшса пынӑ пулӑттӑм; хамӑн пурнӑҫра питех те нумай опытсемпе асаилӳсем тата сӑнавсем тӑрӑх вӗсене халӑхшӑн хисеплӗ ӗҫсем туни обществӑпа хӑйсен пурнӑҫӗнче паллӑ вырӑн йышӑнса тӑрасси ҫинчен вӗрентсе пырӑттӑм.
Я собирал бы вокруг себя подающих надежды юношей и убеждал их, ссылаясь на собственный опыт, наблюдения и воспоминания, как полезна добродетель в общественной и личной жизни.

Ман сӑмахсене вӑл ҫавӑнтах хӑйсен чӗлхи ҫине куҫарса пачӗ, ҫакӑн хыҫҫӑн вӗсем хӗрсех канашлама тытӑнчӗҫ.
Его рассказ привлек всеобщее внимание; затем начался оживленный разговор.

Парламента суйланӑ чухне хӑйсен сас прависене йӳнӗ хакпах сутса, ҫак ниме тӑман ҫынсем патша ҫуртӗнчи ҫынсем евӗрлех пур усал ӗҫсене те вӗренсе ҫитнӗ.
Продавая за ничтожные денежные подачки свои голоса на выборах в парламент, эти жалкие люди приобрели все пороки, каким только можно научиться при дворе.

Саккӑрмӗш сыпӑк // Урхи Наумӗ, Куҫма Чулкаҫ. Свифт, Даниэль. Лемюэль Гулливер ҫулҫӳренисем; вырӑсларан Н. Урхипе К. Чулкаҫ куҫарнӑ. — Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1954. — 368 с.

Чӗррисене вилнисемпе танлаштарсан, ачин ачийӗсем хӑйсен аслашшӗсемпе мӑн аслашшӗсен ырӑ енӗсене намӑса кӑларнине пӗлтӗм, ҫакӑн хыҫҫӑн эпӗ вӗсемпе нихӑшӗнчен те килӗшме пултараймарӑм.
Сравнив живых с покойниками, я не мог остаться равнодушным при виде того, как высокие добродетели предков опозорены их внуками.

Леш тӗнчерен чӗнсе илекен ҫынсем хӑйсен вӑхӑчӗсенче мӗнле пулнӑ ҫавӑн пекех пычӗҫ.
Все вызываемые с того света люди сохранили в мельчайших подробностях внешность, которую они имели при жизни.

Страницăсем:

Corpus of the Chuvash language

Шырав

Шырав ĕçĕ:

Menu

Statistics