Шырав

Шырав ĕçĕ:

Ашшӗ the word is in our database.

Ашшӗ (тĕпĕ: ашшӗ) more information about the word form can be found here.

Ашшӗ Яков патне пырса тӑчӗ.
Отец подошёл к Якову.

IV сыпӑк // Леонид Агаков. Горький М. Артамоновсем: повесть. — Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1955. — 300 с.

— Тихон пӗлет! — терӗ ашшӗ ҫиллесӗн тепӗр хут.
— Тихон знает! — сердито повторил отец.

Ҫуртран ашшӗ тухрӗ, амӑшӗ ӑна: — Никита Ильич патне хыпар ярасчӗ, вӑл ӑҫтине Тихон пӗлет, — терӗ.
Вышел из дома отец, мать сказала ему: — Никите Ильичу депешу бы послать, Тихон знает, где он.

Ашшӗ ӳсӗрсе илчӗ те ерипен пӳртелле кайрӗ, ун хыҫҫӑн Яков чӗрне вӗҫҫӗн утрӗ.
Отец, крякнув, осторожно пошёл в дом, за ним на цыпочках пошёл и Яков.

Яков, ним чӗнмесӗр, унпа юнашар пырса ларчӗ, ашшӗ, килхушши варринче тӑрса, христарати парасса кӗтекен ыйткалакан пек, уҫӑ чӳрече витӗр пӑхрӗ.
Яков молча сел рядом с ним, а отец, стоя посреди двора, смотрел в открытое окно, как нищий, ожидая милостыни.

Енчен енне сулӑнкаласа, йывӑррӑн сывласа, алӑкран ашшӗ кӗрсе тӑчӗ.
Пошатываясь, тяжко дыша, в дверь влез отец.

Тӗпчеме пуҫлаҫҫӗ, Носков вара вӗсен ашшӗ тияккӑн арӑмӗ патӗнче ӗҫсе аташса пурӑнни ҫинчен каласа парать ӗнтӗ.
Начнётся следствие, Носков будет рассказывать о кутежах отца у дьяконицы.

Амӑшӗ те, кулӑшла пулсан та, тӳсме ҫук ухмах; тӳрккес ашшӗ, ватӑ упа ҫынсемпе пурӑнма пӗлмен, ӳсӗр те лапӑрчӑкскер, унтан та ытларах ухмах.
Невыносимо, хотя и смешно, глупа мать; ещё более невыносимо и тяжко глуп угрюмый отец, старый медведь, не умеющий жить с людями, пьяный и грязный.

Артамонов пӗлнӗ: Мирон хӑй ҫав тӳрӗ кӑмӑллӑ ҫынсен шутне кӗме ӗмӗтленнӗ, унӑн ашшӗ Мирона кам та пулин патша думине кӗртме кандидата тӑраттарассишӗн тӑрӑшма Мускава та кайса килнӗ.
Артамонов знал, что именно Мирон метит в честные люди и что отец его ездил в Москву хлопотать, чтоб Мирона кто-то там назначил кандидатом в государеву думу.

III сыпӑк // Леонид Агаков. Горький М. Артамоновсем: повесть. — Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1955. — 300 с.

Вӑл ку сӑмахсене ҫемҫен каланӑ, анчах ҫапах та ашшӗ ывӑлӗнчен сахалтарах ӑнланма пултараймасть-ҫке.
Он говорил это мягко, но всё-таки ведь не может быть, чтоб отец понимал меньше сына.

— Мӗн вара эсир пурте вӑхӑтран хӑратӑр? — ҫилленсе кайнӑ ашшӗ; ывӑлӗ ӑна хирӗҫ нимӗн те каламан, хулпуҫҫийӗсене хутлатса илнӗ ҫеҫ.
— Да что вы все боитесь времени? — рассердился отец; сын, не ответив, пожал плечами.

Ашшӗ Якова: — Мӗн эсӗ аннӳнтен мӑшкӑллатӑн? Сана авланма вӑхӑт! — тенӗ.
Отец сказал Якову: — Ты что насмехаешься над матерью? Жениться тебе — пора!

Хӑй пурнӑҫне вӑл хӑйӗн ашшӗн пӗтӗмпех парӑннӑ, чӗмсӗр тарҫи пулса пуҫланӑ, ашшӗ ӑна нимӗнле савӑнӑҫ та паман, кичем арӑм ҫеҫ тупса панӑ та унӑн хулпуҫҫийӗсем ҫине пысӑк, йывӑр ӗҫ тиенӗ.
Он начал жизнь покорным, бессловесным слугою своего отца, который не дал ему никаких радостей, а только глупую, скучную жену и взвалил на плечи его большое, тяжёлое дело.

Яковпа пӗрле киле таврӑннӑ чух, ашшӗ унран: — Мӗн ҫинчен тавлашнине ӑнланатӑн-и? — тесе ыйтнӑ.
Возвращаясь домой с Яковом, отец спрашивал его: — Понимаешь, о чём спорят?

Ашшӗ хӑйне хӑлхинчен турткаласа, ӑшӗнче кулкаласа шухӑшланӑ:
Отец дёргал себя за ухо, ухмылялся и думал:

Паллах, унӑн ашшӗ вӗсемпе ӗҫре те, ӗҫкӗ-ҫикӗре те пӗрле пулнӑ пулӗччӗ, вӑл та укҫана турпас пекех ҫунтарнӑ пулӗччӗ.
Конечно, отец был бы с ними и в деле и в кутежах, он, вероятно, так же распутничал бы и жёг деньги, точно стружку.

Унӑн янӑравлӑ сасси уйрӑммӑнах кичеммӗн: — Снилась мне юность моя, невозвратная, — тенӗ сӑмахсене каласан, Артамонов ӑна пуҫӗнчен тусла, ашшӗ пек ачашласа лӑплантарчӗ:
И когда звонкий голос её особенно печально выговаривал: Снилась мне юность моя, невозвратная — Артамонов дружески, отечески гладил её голову и утешал:

Шӑллӗ хӑйӗн сӑмахне темле ҫӗнӗ кулӑшсемпе илемлетсе хавассӑн калаҫнине итлесе, Петр унӑн ҫивӗчлӗхне ӑмсанчӗ, каллех Никитӑна аса илчӗ; ашшӗ курпуна йӑпатса лӑплантаракан ҫын тӑвасшӑнччӗ, анчах та вӑл ҫав ухмахла, хӗрарӑм ӗҫӗпе пӑтрашса кайрӗ те — халӗ ҫук ӗнтӗ.
И, слушая бойкую, украшенную какими-то новыми прибаутками речь брата, позавидовал его живости, снова вспомнил о Никите; горбуна отец наметил утешителем, а он запутался в глупом, бабьем деле, и — нет его.

II сыпӑк // Леонид Агаков. Горький М. Артамоновсем: повесть. — Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1955. — 300 с.

Анчах Артамонов ҫавӑнтах хӑйӗн йӑнӑшне сисрӗ: ку — тӗрӗс мар, акӑ, Алексей тармарӗ, ӗҫе вӑл, ашшӗ пекех юратать Вӑл — ҫӑткӑн, тӑранма пӗлми ҫӑткӑн, тата пур ӗҫе те вӑл ӑста, ҫӑмӑллӑн тӑвать.
Но Артамонов тотчас же уличил себя: это — неправильно, вот Алексей не убежал, этот любит дело, как любил его отец, Этот — жаден, ненасытно жаден, и всё у него ловко, просто.

Рабочисем шел уншӑн, ашшӗ шел мар.
Рабочих ему жалко, а отца не жалко.

Страницăсем:

Corpus of the Chuvash language

Шырав

Шырав ĕçĕ:

Menu

Statistics