Шырав

Шырав ĕçĕ:

Ҫын the word is in our database.

Ҫын (тĕпĕ: ҫын) more information about the word form can be found here.

Мӗнле йӗркеллӗ, ырӑ ҫын эсӗ!
Как ты благороден!

V // Николай Сандров, Владимир Садай. Чернышевский, Николай Гаврилович. Мӗн тумалла?: роман; вырӑсларан Николай Сандров, Владимир Садай куҫарнӑ. — Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1957. — 495 с.

Мӗнле ырӑ, йӗркеллӗ ҫын вӑл!
Как он благороден!

«Манӑн ун патне каяс пулать» текен сӑмахсем «ҫапах та манӑн унпа курнӑҫмалла мар» текен сӑмахсем пулса тӑраҫҫӗ, «вӑл» та вӑл мар ӗнтӗ, ӗлӗкрех шухӑшланӑ ҫын мар.
И прежние слова: «я должна ехать к нему» превращаются в слова: «все-таки я не должна видеться с ним», и этот «он» уж не тот, о котором думалось прежде.

Тепӗр тесен тата Петербурга таврӑнсан малтанхи кунсенче Вера Павловна Васильевскинчи ҫӗвӗ ҫӗлекен мастерскойӗнче унта кирлӗ ҫын пек мар, юратнӑ хӑна пек ҫеҫ пулчӗ, темелле.
Да уж и в первое время по возвращении в Петербург Вера Павловна бывала в швейной на Васильевском больше как любимая гостья, чем как необходимое лицо.

IV // Николай Сандров, Владимир Садай. Чернышевский, Николай Гаврилович. Мӗн тумалла?: роман; вырӑсларан Николай Сандров, Владимир Садай куҫарнӑ. — Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1957. — 495 с.

— Авторӗ хӑй те йӗркерен тухнӑ ҫын, — тет пурне те куракан, сисекен вулавҫӑ, — кур ӗнтӗ, мӗнле япаласене ырлать вӑл.
— Да и автор-то безнравственный человек, — изрекает проницательный читатель, — вишь, какие вещи одобряет.

III // Николай Сандров, Владимир Садай. Чернышевский, Николай Гаврилович. Мӗн тумалла?: роман; вырӑсларан Николай Сандров, Владимир Садай куҫарнӑ. — Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1957. — 495 с.

Йӗркеллӗ ҫын — питӗ пӑсӑк чунлӑ вӑл: эпӗ хам пӗлекен йӗркеллӗ ҫынсенчен яланах кулнӑ.
Препотешное существо — порядочный человек: я всегда смеялся над каждым порядочным человеком, с которым знаком.

Вӑл мана епле парӑннӑ, тата хам мӗнле хисеплекен ҫын пулсан та, вӑл эпӗ хам ҫине шаннӑ пекех шанса тӑракан, мана мӗн кирлине пӗтӗмпех тата хаваслансах тӑвакан, ман телейшӗн хамран сахал мар тӑрӑшакан ҫын пулсан та, манӑн хамӑн пурнӑҫ унтан килнипе килӗшес килмест — ҫак туйӑма манӑнне эсир пӗлетӗр, тусӑм, ырлатӑр ӑна.
Да, мой друг, вы знаете и одобряете это мое чувство, я не хочу зависеть от доброй воли чьей бы то ни было, хотя бы самого преданного мне человека, хотя бы самого уважаемого мною человека, в котором я не менее уверена, чем в самой себе, о котором я положительно знаю, что он всегда с радостью будет делать все, что мне нужно, что он дорожит моим счастьем не меньше, нежели я сама.

II // Николай Сандров, Владимир Садай. Чернышевский, Николай Гаврилович. Мӗн тумалла?: роман; вырӑсларан Николай Сандров, Владимир Садай куҫарнӑ. — Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1957. — 495 с.

Кунта ӗҫ эп вӑл япала ҫине мӗнле пӑхнинче мар, Дмитрий Сергеич мӗнле пулсан та, ӗҫе хӑй кӑмӑлне килнӗ пек (хӑй кӑмӑлне килнӗ пек) ҫеҫ тӑвакан хӑйне майлӑ ҫын пулнинче.
Тут важность была не в моем взгляде, а в том, что Дмитрий Сергеич человек самобытный, поступавший так или иначе только по своей доброй воле, по доброй воле!

— Дмитрий Сергеич «Тедеско г-жа упӑшки» пулнӑ пулсан, ун чухне, паллах, унӑн вилмелле те пулмастчӗ, вӑл пӑхӑнатчӗ, килӗшсе, лӑпланса ларатчӗ, хӑй йӗркеллӗ, ӑслӑ ҫын пулнӑ пулсан, ҫапла килӗшсе, лӑпланса ларнишӗн кӳренместчӗ те, пурте питӗ лайӑх пулатчӗ.
Если бы Дмитрий Сергеич был «муж г-жи Тедеско«, о, тогда, конечно, не было бы никакой надобности в его погибели, он покорялся бы, смирялся бы, и если бы был человек благородный, он не видел бы в своем смирении ничего обидного для себя, и все было бы прекрасно.

Эпӗ Дмитрий Сергеичран ӑс-пуҫ е характер енчен вӑйлӑрах пулсан, е вӑл эпӗ Александр ҫине ҫапла пӑхма тытӑниччен, астӑватӑн-и, тусӑм; нумай-нумай кулнӑ анекдотри ҫын пек пулнӑ пулсан, — опера фойинче икӗ господин тӗл пулаҫҫӗ те калаҫса каяҫҫӗ, пӗрне-пӗри килӗштерсе пӑрахса, паллашма тӑраҫҫӗ: — «Эпӗ ҫав-ҫав поручик», — тет пӗри хӑй ҫинчен.
Точно то же, если бы я по уму или характеру была гораздо сильнее Дмитрия Сергеича, если б он до развития моих отношений к Александру был тем, что очень хорошо характеризует анекдот, над которым, помнишь, мой друг, мы много смеялись, — анекдот, как встретились в фойе оперы два господина, разговорились, понравились друг другу, захотели познакомиться: «Я поручик такой-то«, — сказал один рекомендуясь.

Упӑшки ӑслӑ, йӗркеллӗ ҫын пулнине кура ҫакӑн пек ӗҫсем чиперех майлашса кайнине нумай курнӑ эпир; кун пек чухне яланах общество ун пек арӑма пӗрре те тӗкӗнмест.
Мы видим много примеров тому, что благодаря благородству мужа дело устраивается таким образом; и во всех этих случаях общество оставляет жену в покое.

Дмитрий Сергеич вилнӗ кунхине, каҫпа, эпӗ вӑрахчен хаяр Рахметовпа калаҫрӑм — мӗнле чечен те ырӑ кӑмӑллӑ ҫын вӑл!
Вечером того дня, как погиб Дмитрий Сергеич, я имела длинный разговор с свирепым Рахметовым — какой это нежный и добрый человек!

Эпӗ сирӗншӗн пачах ют ҫын; анчах эпӗ, вилнӗ Дмитрий Сергеич каласа хӑварнисене тӑвас кӑмӑлпа, сире ҫыру ҫырни пире ҫывӑхлатать, ҫавӑнпа та сирӗн, тен, вилнӗ Дмитрий Сергеичӑн мӗнпур шухӑш-кӑмӑлне, пӗтӗм пурнӑҫне пӗлекен ҫын кам пулнине пӗлессӗр те килӗ.
Я человек совершенно чужой вам; но корреспонденция, в которую я вступаю с вами, исполняя желание погибшего Дмитрия Сергеича, имеет такой интимный характер, что, вероятно, интересно будет вам узнать, кто этот чуждый вам корреспондент, совершенно посвященный во внутреннюю жизнь погибшего Дмитрия Сергеича.

I // Николай Сандров, Владимир Садай. Чернышевский, Николай Гаврилович. Мӗн тумалла?: роман; вырӑсларан Николай Сандров, Владимир Садай куҫарнӑ. — Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1957. — 495 с.

Кунта манӑн ҫынна ырӑ тӑвас текен шухӑш пулнӑ, ку шухӑшра вара, ырӑ шухӑшра, ҫын ҫутҫанталӑкӗнчи пурнӑҫӗнчи пӗрлехи закон хӑй ӗҫне ҫынсен уйрӑмлӑхӗсене шута илсе тумасть; кунта эпӗ ху чипер ӗҫ тунине туйса тӑрасси чуна килентерекен япала пулнине туйса илтӗм, е, урӑхла каласан, ята-мӗне уяса тӑрса мар, Иванӑн е Петӗрӗн кӑна мар, кашни ҫыннӑнах тума тивӗҫлӗ чипер ӗҫ чуна яланах килентернине туйса илтӗм: ху ҫын, Иван мар, Петӗр мар, ахаль ҫын пулнине туйма питӗ кӑмӑллӑ вӑл.
Тут я поступал уже под влиянием того, что могу назвать благородством, вернее сказать, благородным расчетом, расчетом, в котором общий закон человеческой природы действует чисто один, не заимствуя себе подкрепления из индивидуальных особенностей; и тут я узнал, какое высокое наслаждение — чувствовать себя поступающим, как благородный человек, то есть так, как следует поступать вообще всякому человеку, не Ивану, не Петру, а всякому без различия имен: какое высокое наслаждение чувствовать себя просто человеком, — не Иваном, не Петром, а человеком, чисто только человеком.

Эпӗ ӑна ҫаплах хытӑ кӑмӑллаттӑмччӗ-ха: манӑн ӑна ҫывӑх ҫын пулса юлас килетчӗ.
Я сохранял к ней очень сильное расположение: мне хотелось оставаться человеком, очень близким к ней.

Халӗ ӗнтӗ, чун-чӗререн каласан, эпӗ хама ӑна кирлӗ ҫын вырӑнне хума пултараймарӑм; ҫапах та, эпӗ ҫакна хӑнӑхнӑччӗ вӗт-ха, тата, тӗрӗссипех калас пулать, вӑл мана килӗшетчӗ те; ҫакна ҫухатнинчен пӗр-пӗр йывӑр япала тухса тӑмаллах пулнӑ.
Я видел теперь, что не могу, по совести, считать себя лицом, необходимым для нее; а ведь я уже привык к этому, и, надобно сказать правду, это было мне приятно; следовательно, потеря этого отношения необходимо должна была иметь тяжелую сторону.

Халӗ ӗнтӗ эпӗ Вера Павловна, хӗрӳллӗ юрату шыранине ҫеҫ мар, чӑнласах юратса пӑрахнине — анчах ун чухне ӑна хӑй те лайӑхах ӑнланса илейменччӗ-ха, тата вӑл юратакан ҫын ӑна хӑйне те питӗ савнине те, вӑл мана улӑштарма пултарнине те чухламанччӗ-ха — куртӑм та калама ҫук савӑнса кайрӑм.
Когда я увидел, что в Вере Павловне уж не только одно искание страстной любви, а уже и сама любовь, только еще не сознаваемая ею, что это чувство обратилось на человека вполне достойного и вообще могущего вполне заменить меня ей, что этот человек сам страстно любит ее, — я чрезвычайно обрадовался.

Ҫакна ҫын хӑй пӗтӗмпех пӑхӑнса тӑвакан ӗҫпе ниепле те танлаштарма ҫук.
Тут не было ничего сходного с отношениями, в которых участвует весь человек.

Эпӗ ҫапла шутлаттӑм: вӑл вӑхӑтлӑха кама та пулин ҫав тери хытӑ юратса пӑрахӗ; пӗр-ик ҫул иртӗ те, вӑл каллех ман пата таврӑнӗ; эпӗ питӗ лайӑх ҫын.
Я рассуждал так: она увлечется на время страстною любовью к кому-нибудь; пройдет год-два, и она возвратится ко мне; я очень хороший человек.

«Ҫак ӗҫ ҫине ман хута кӗмесӗр пӑхакансен шухӑш-кӑмӑлӗнче эпӗ ҫапах та тӗрӗс мар тунӑ ҫын пулса юлатӑп пулмалла, — тетчӗ.
«Я чувствую, что все-таки останусь не совсем прав во мнении тех, кто стал бы разбирать это дело без сочувствия ко мне.

Страницăсем:

Corpus of the Chuvash language

Шырав

Шырав ĕçĕ:

Menu

Statistics